Страница 20 из 86
Он дожевал мясо, хлебнул из бурдюка остатки родниковой воды. Пора было отправляться дальше. Долг звал его вперёд. Вёёниемин повернул голову вправо, туда, где увалы резко обрывались и начиналась бескрайняя Таасан – Великая равнина. Бурая поверхность её была испещрена бесчисленными озерцами талой воды и сочно-зелёными пятнами пробивающейся травы; наискось плоское пространство перечеркнула узкая линия отражающей небо реки, уносящей ледяные воды, рождённые в недрах Срединного хребта, куда-то к северу. Туда, в далёкую Страну мрака и холода, ему и предстояло идти.
Взвалив на плечи походный мешок, лук, колчан и подобрав копьё, Вёёниемин ещё раз взглянул на горы, ощущая, как что-то заныло глубоко внутри, круто развернулся и под звуки тоскливой песни коршунов, которую наносил ветер, начал быстро спускаться по склону.
Спустившись к подошве бугра, он остановился, опустился на одно колено и потрогал прорастающие из земли нежные побеги первых трав, улыбнулся, словно только сейчас осознав, что зима, со всеми её тяготами и горестями, осталась позади. Неплохо уже хотя бы то, что пережили её, пусть и не все, но пережили: род не погиб, а это главное. Пусть предстоят перемены, новые испытания, пусть будет нелегко – всё можно пережить. А вот вторую зиму, которая будет уже не просто скудной, но голодной, удастся ли пережить?
Он ещё раз оглянулся на горы, вдохнул слетавший с их вершин ветер, мысленно прощаясь с ними: увидит ли он ещё раз родимую Вёёни? Потом поднялся и, устремив взгляд вперёд, быстро зашагал в открытую степь.
Он решил выйти к берегам реки, намереваясь следовать вдоль её берегов, по крайней мере, покуда ему будет с нею по пути; ещё никто и никогда из племени не ходил вниз по её течению далее, чем на три-четыре дня пути: зачем человеку может занадобиться идти по доброй воле в Страну мрака? А вот ему, гляди ж ты, довелось.
Этой весной, каждый из пяти родов племени отправил разведчиков искать новые земли, годные на то, чтобы стать новой родиной народу. Род Ханахеен отправил его, Вёёниемина, встречь северным ветрам; Сууто послали своего человека к Большой реке, что была дальше на запад, чтобы посмотреть, нет ли там утраченного изобилия; разведчик Нопиляне пошёл сквозь горы; два рода вообще, как только сошли снега, снялись с мест и отправились на восток, вознамерясь пересечь Срединный хребет, чтобы попытать счастья там. Народу надлежало разделиться, чтобы пережить трудное время.
Вёёниемин брёл по набухшей земле, обходя стороной залитые водой впадины и озёра. Здесь низкие берега её ничем не выделялись на ровной поверхности Таасан; лишь далеко на северо-западе, сквозь дымку испарений, темнели островки елового леса, обозначая её течение. До вечера ему нужно было достичь их.
Когда он проходил мимо тронутых рябью мелких озёр, в воздух с тревожными криками подымались стайки пернатой мелюзги, начинавшей кружить над головой, покуда он не отходил на порядочное расстояние. Тогда, успокоенные, птицы опускались в траву, вновь возвращаясь к своим птенцам. На мелких волнах покачивались, держась поодаль, озабоченно покряхтывающие утки. Из-под ног с писком выскакивали мыши и с тихим шелестом исчезали в увядшей траве. Таасан всё ещё была полна жизни, но то было лишь слабым отголоском былого.
Обходя очередную мелководную лужу с торчащими щётками травостоя, покачивающимися над водой, он заметил что-то белёсое, выступающее над её поверхностью. Подойдя ближе, он понял, что это часть скелета зверя суури: несколько крупных позвонков, огромные кости ног и куски раздробленного черепа – всё то, что не унесли с собой охотники и не растащили хищники и падальщики. Вёёниемин даже припомнил тот год, когда был добыт этот суури. То было осенью, перед первым снегом; в тот год погибла его Анекеннарра. Погибла нелепо и неожиданно. Да разве по иному бывает? Тогда они вместе с семьёй старшего брата ушли к самым высоким вершинам, увенчанным снеговыми шапками заготавливать сарану. Анекеннарра, жена брата и их с Атхо младшая сестра с утра ушли вверх по лощине на солнечные луга вместе с детьми. А они с братом отправились поохотиться на круторогих баранов, стадо которых заприметили за день до того.
Охота была удачной: добыли двух самок, жирных, покрытых великолепной шерстью. Вернулись в лагерь и занялись разделкой добычи, поджидая женщин и детей, которые скоро должны были уже вернуться. И вскоре действительно увидели бегущую по пышной высокой траве Каарви: она бежала не разбирая дороги, спотыкаясь о прятавшиеся в разнотравье окатанные ледниками глыбы, проваливаясь в рытвины, оскальзываясь на жирных стеблях вызревшей пучки, падая и вновь подымаясь. Встревоженные охотники, побросав разделочные ножи и скребки вышли ей навстречу. А она ещё издали начала что-то кричать, махать руками. Дрожащий голос её то и дело срывался, тонул во всхлипах. Вёёниемин до сих пор помнил, как похолодело тогда его сердце, будто кто сыпанул на него пригоршню снега. Он как будто уже предчувствовал случившееся. Сестра буквально врезалась в них, тут же заголосила во весь голос. Словно во сне, Вёёниемин слушал её сбивчивые объяснения и до него с трудом доходило, что сестра рассказывает о его Анекеннарре. Из рассказа он вынес лишь то, что с его женой случилось какое-то несчастье. Наперегонки кинулись они по узкой тропе, идущей вдоль пенистого стремительного потока, прыгающего между камней. Прошли вдоль выступающей скалы, взобрались на уступ, с которого белой лентой спадал ручей, продрались через ольховник, поднялись ещё на один уступ и...