Страница 7 из 12
– Ну? – спросила она. – Я тебе нравлюсь?
– О, да, госпожа, – смущённо произнёс он и продекламировал пришедшие на ум строки:
«Красавица, как некое виденье,
Из мира небожителей сошла,
Вошла мне в сердце, и оно в смятенье, –
Его пронзила острая стрела
Любви всеобольщающего бога:
В груди для мук проложена дорога!»
Слова его пришлись по душе Шриядеви.
– Ты совсем не похож на провинциала, – милостиво произнесла она. – Но, умение читать стихи далеко не главное качество в любовнике. Следует проверить и другие твои достоинства.
Она велела Ватсьяяне снять с себя всю одежду, внимательно осмотрела его и осталась довольна увиденным.
– Ты обладаешь всеми признаками образцового возлюбленного, – объявила Шриядеви. – Хотя сразу видно, что до сих пор твоей наставницей оставалась неопытная девочка.
– Разве моя внешность так очевидно свидетельствует об этом? – удивился Ватсьяяна.
– Суди сам, – отвечала Шриядеви. – Шрамы, покрывающие солдата, говорят о его близком знакомстве с врагом. Царапины, оставленные на теле возлюбленного ногтями женщины, вкусившей с ним наслаждение, а так же следы её зубов – всё это знаки любовных битв столь же очевидные, как отметины от копий и стрел на членах воина.
– Никогда не слыхал о таком обычае, госпожа, – признался сын Самудрадатты. – Теперь я знаю, что в арсенал служителей Камы входят так же ногти и зубы.
– В сказанном тобой больше смысла, чем ты сам думаешь, – возразила Шриядеви. – Любовь женщины, которая видит царапины на тайных частях своего тела, освежается и загорается с новой силой. Ведь если нет никаких царапин, чтобы напомнить человеку о его любви, тогда утихает и сама страсть, как это нередко происходит при долгом отсутствии любовного союза. Под ногтями опытной женщины возбуждается самый холодный мужчина. С другой стороны, даже очень стойкая женщина не может не увлечься мужчиной, имеющим на теле царапины и следы от зубов. Уже один вид ногтей, – ярких и округлых, их глянцевый блеск пленяет сердца опытных женщин подобно виду восставшего к битве лингама.
Тут Шриядеви развязала пояс шаровар и нагая взошла на ложе. Ватсьяяне, который робко прилёг рядом, показалось, что он взирает на апсару из небесного дворца Индры.
– Запомни, милый, – продолжала она, – всего существует восемь видов царапин. Самая первая из них – звучащая. Этот нажим подойдёт при сношениях с юной девушкой, когда возлюбленный хочет только взволновать, но не напугать её. Тогда он сжимает её подбородок, груди, нижнюю губу или ягодицы настолько мягко, что не остаётся ни ссадин, ни царапин, но под действием ногтей волоски на теле вздымаются, а сами ногти издают вот такой звук.
Шриядева осторожно провела пальцем по груди Ватсьяяны и продолжила:
– Изогнутая царапина на шее и груди называется полумесяцем. А когда знаки полумесяца наносятся впритык друг к другу – это круг. Подобная отметина обычно делается ногтями на пупке, на маленьких ямочках у ягодиц и на месте сочленения бёдер. Четвёртый распространенный вид царапины – линия. Она может быть сделана на любой части тела. Если же линия изогнута, то это – коготь тигра. Ничего сложного в ней нет. Другое дело – лапа павлина, когда изогнутая царапина наносится на грудь ногтями всех пяти пальцев. За эту царапину ждут похвалы, поскольку сам процесс начертания требует многих навыков. Прыжок зайца, когда пять царапин ногтями сделаны близко друг от друга и около соска груди, так же получится не сразу. Но сложнее всего царапина в виде листа голубого лотоса, выполненная на груди или на бёдрах.
От слов влюблённые перешли к самим ласкам. Ватсьяяна оставил следы ногтей на прелестных грудях и ягодицах своей наставницы, а она в ответ исчертила ему царапинами всю спину. Распалив этой игрой свою чувственность, Шриядеви воскликнула:
– Прочь детские забавы! Пришло время заняться «расщеплением бамбука».
– О каком бамбуке ты говоришь, госпожа? – спросил юноша, с недоумением озираясь по сторонам.
– Сейчас узнаешь, – с усмешкой ответила она. – Главное, любимый, чтобы ты отнёсся к этому делу со всей ответственностью: «расщепление» требует точности и сильного удара.
Выбрав затем две подушки, Шриядеви подсунула плоскую себе под спину, а на высокую возлёгла головой. Левую ногу она положила на правое плечо опустившегося на колени Ватсьяяны, а правую свободно вытянула на постели. Устроившись подобным образом, Шриядеви ухватила лингам возлюбленного и ввёла его в свою йони.
– Действуй, – сказала она, – посмотрим, какой ты работник.
Ватсьяяна стал наносить удары, сначала слабые, потом всё сильней и сильней. Шриядеви, полузакрыв глаза, отвечала на них тихими стонами. Постепенно она пришла в такое возбуждение, что принялась попеременно закидывать ему на плечо то одну свою ногу, то другую, выпрямляя их затем и вращая при этом бёдрами. От этих замысловатых движений наслаждение, испытанное обоими, оказалось особенно сильным и изысканным. Таким образом довели они друг друга до сладостных содроганий и, обнявшись, прилегли отдохнуть.
– Молодец! – похвалила Шриядеви, – теперь я знаю, что тебе многое по силам: тот, кому удалось с первого раза «расщепить бамбук», не спасует и перед более трудной работой.
Она кликнула служанку и велела подать на подносе фрукты с манговым вином, в которое была примешана настойка перца чаба и лакрицы. Этого оказалось достаточно, чтобы быстро вернуть им утраченные силы. Тут Шриядеви стала вновь заигрывать с лингамом. А когда тот восстал для битвы, она, приняв его в своё лоно, уселась на животе Ватсьяяны и начала грациозно двигать бёдрами. Раскачиваясь всем своим гибким станом, Шриядеви то откидывалась далеко назад, то, покрыв лицо возлюбленного душистыми волосами, прижималась к самой его груди и, страстно дыша, шептала на ухо:
– Теперь ты знаешь, что значит оказаться снизу. Прежде я была твоей пленницей, и ты делал со мной всё, что хотел, утомив меня. Теперь ты в моей власти, и я буду делать с тобой всё, что мне хочется.
И она задорно отвечала ударом на каждый его удар, с бесстыдной откровенностью подзадоривая и подразнивая любовника, словно, и в самом деле была мужчиной. Своими горячими речами и страстными телодвижениями она довела Ватсьяяну до неистовства. Спустя недолгое время они вместе вкусили несказанное блаженство и, лишённые всяких сил, упали на ложе.
– Если бы ты не был брахмачарином, – промолвила Шриядеви, – я бы не отпустила тебя раньше рассвета, но, боюсь, это нанесёт непоправимый урон твоим учёным занятиям. Отправляйся теперь домой и постарайся хорошенько выспаться. Однако завтра ночью вновь приходи ко мне той же дорогой, и мы продолжим с того самого места, на котором остановились сейчас.
Ни к чему говорить, что планы Шриядеви полностью и во всём совпадали с желаниями самого Ватсьяяны, но, увы, – ни тем, ни другим не дано было осуществиться. В ту минуту, когда сын Самудрадатты осторожно пробирался через окно в свою комнату, дверь её внезапно распахнулась, и он увидел перед собой рассерженное лицо жены наставника.
– Итак, голубчик, – воскликнула Мандаравати, – потрудись сообщить мне, где ты был.
– Вы только не подумайте ничего дурного, госпожа, – отвечал напуганный Ватсьяяна. – Чувство голода не давало мне спать, и я хотел раздобыть себе хоть немного хлеба.
Однако провести жену брахмана было нелегко.
– Немного хлеба? – переспросила она сердито. – Негодный обманщик! Ты говоришь о муках голода, когда от тебя на целую данду несёт дорогим вином, возбуждающими снадобьями и непотребными женщинами! Хочешь, чтобы я позвала мужа, и он сам нашёл на твоём теле следы их нечистых ласк?
Эта угроза совершенно лишила Ватсьяяну мужества. Пав перед Мандаравати на колени, он со слезами стал умолять её о снисхождении. Право, твердил он, вина его заключается лишь в том, что, поддавшись нечистым мыслям, он не устоял перед искушением. Но теперь, осознав всю глубину падения, он будет вести строгую жизнь, подобающую ученику такого святого человека, как Харидатта.