Страница 4 из 12
С каждым днём солнце всё больше накаляло воздух. В полдень было уже по-настоящему жарко. Всё говорило о скором наступлении лета, и в доме Харидатты стали готовиться к его приходу. Ещё в день приезда, гуляя по саду, Ватсьяяна обнаружил в одном из его укромных уголков большой бассейн, усыпанный прошлогодними листьями и лепестками увядших цветов. С приходом знойных дней служанки вымели весь мусор, тщательно отмыли мраморные плитки и натянули над водой полотняный полог. Возвратившись однажды вечером домой, Ватсьяяна увидел, что среди деревьев появилась просторная купальня. С тех пор он частенько бродил поблизости, прислушиваясь к громкому смеху плескавшихся в воде служанок. Как-то раз после завтрака, когда юный брахмачарин, сидя на корточках в саду, чистил ивовой палочкой зубы, мимо него с кувшином на плече прошла хозяйская дочь.
– Какие мысли занимают тебя, красавчик? – лукаво поинтересовалась она. – Право, порой мне кажется, что ты готов прожечь своими взглядами огромную дыру в стенах этой купальни.
– Нет большого греха в том, что я созерцаю белёное полотно, – возразил он. – А думаю я вот о чём: почему прекрасная Чандрика не ходила купаться ни вчера, ни позавчера, ни третьего дня?
– Оттого, – отвечала она, – что Чандрике гораздо больше по вкусу купаться по вечерам, когда ни в бассейне, ни в саду никого нет.
И девушка со смехом побежала дальше, разбудив в душе Ватсьяяны целую бурю чувств. Даже вечером, кое-как усвоив дневной урок и исполнив все положенные сандхьи, он не мог обрести покоя на своей жёсткой постели. Напрасно бедняга ворочался с боку на бок – сон решительно бежал от его воспаленных глаз. Наконец, Ватсьяяна сказал себе: «Воистину дочка Харидатты свела меня с ума! Но к чему все эти пустые грёзы, когда я могу насладиться её красотой воочию?» Придя к такому смелому решению, он тихонько выбрался через окно в сад и, стараясь ступать как можно тише, незаметно подкрался к купальне. Вокруг не было ни души. Прислушавшись и уловив негромкий плеск воды, Ватсьяяна бесшумно отодвинул прикрывавший вход занавес и проскользнул внутрь…
Поначалу он ничего не увидел. Чаша бассейна тонула в таинственном полумраке, поскольку полудюжина масляных плошек, расставленных в разных местах по его краям, не могла дать достаточно света. Вода, напоенная курением алоэ, запахом свежих бегоний и благоуханием лотосов, источала тонкий аромат духов. На стоявшей у входа софе Ватсьяяна увидел небрежно брошенные одежды Чандрики – уттарию из яркой каушейи, сплетённую из разноцветных нитей рашану и тонкие камбаловые панталоны. Опустившись на колени, он погрузил лицо в ворох тканей, ещё сохранявших в себе тепло и запах тела девушки, и почувствовал, что душа его, оторвавшись от земли, возносится в небеса Камалоки. Однако прежде, чем он успел вкусить утончённую красоту этого райского мира, сердитый голос Чандрики вернул его обратно в суетный мир сансары.
– Как ты здесь оказался, негодник? – воскликнула девушка. – И что ты ищешь в моих вещах?
– Прелестная Чандрика! – отвечал сын Самудрадатты. – Знай, что я попал сюда не случайно!
Любовью сердце ранено моё,
Меня стрелы терзает остриё.
С тех пор, как я впервые увидел тебя, я живу так, будто уже давно умер. Ибо ты – идеал всех женщин, внушающих усладу любви. И стрелы самого Камы не так действенны, как выстрелы твоих взоров
В ответ на эту цветистую тираду, девушка разразилась громким смехом. От её гнева не осталось даже следа.
– Что я слышу, красавчик, – воскликнула она. – Ты заговорил стихами! Ученье определённо пошло тебе на пользу!
– Сказать по правде, – признался Ватсьяяна, – твой отец не всегда бывает мною доволен. Мои мысли часто заняты другим: вместо того, чтобы славить богов, я воспевал в душе красоту моей ненаглядной.
– Что ж! – заметила Чандрика, подходя ближе к свету, – посмотрим, какие всходы взошли на скудной ниве твоего красноречия. Итак, что ты думаешь о моём лице?
– Оно прекрасно, как диск луны!
– Сравнение так себе! – скорчила гримасу дочка брахмана, – к тому же им пользовался ещё Вальмики во времена Рамы и Ситы. На первый раз, так уж и быть, я пощажу твою неопытность, однако не надейся, что я всегда буду так снисходительна. Призови на помощь богиню Сарасвати и постарайся сказать что-нибудь достойное о моих близнецах.
Говоря так, она взмахнула головой, откинув на спину волосы и открывая взорам юноши свою обнажённую грудь.
– Они неотличимы по красоте от роскошных плодов шрипхалы! – немедленно ответил Ватсьяяна. – С первой нашей встречи я тысячи раз рисовал в воображении прелестную пару твоих грудей, но то, что я вижу сейчас, превзошло все мои ожидания!
– Теперь я знаю, что ты порядочный льстец! – усмехнулась Чандрика. – Но хорошо уже то, что ты не сравнил мои груди с ягнятами. А что скажешь о моём седалище? – и она, повернувшись спиной, вышла из бассейна.
– Ягодицы твои округлы, словно две половинки алебастрового шара, а бёдра подобны слоновьим хоботам, – в упоении проговорил Ватсьяяна.
– Очень мило! Если так пойдёт дальше, ты уподобишь меня беременной слонихе! – парировала девушка. – Хоть ты и недостойный лгунишка, я всё же дам тебе последнюю возможность проявить себя.
Тут она повернулась к нему лицом и, прекрасная, совершенно нагая, замерла на месте.
– Ты блистаешь своими прелестями подобно статуэтке из чистейшего золота, – промолвил Ватсьяяна, – ты прекрасна, как упавшая с неба ветвь райского дерева!
– Мой отец был прав! – покачала головой Чандрика, – ты безнадёжно косноязычен. Даже не знаю, почему я до сих пор не прогнала тебя прочь. Стоило открывать себя ради того, чтобы услышать набор комплиментов из старой хрестоматии! Ну да ладно, – будем пользоваться тем, что есть, раз уж боги не послали мне ничего другого.
– Прекрасная Чандрика, – печально вздохнул юноша, – неужели я совершенно тебе не нравлюсь?
Дочка Харидатты склонила голову набок и долгим задумчивым взглядом посмотрела на Ватсьяяну.
– Этого я ещё не решила, – отвечала она, – прежде надо взглянуть, каков ты без одежды, ведь хорошенькая головка не всегда бывает приставлена к прекрасному телу.
Юноша подошёл к свету и быстро сбросил с себя всю одежду. Стоило ему освободиться от васаны, как девушка громко рассмеялась и в полном восторге несколько раз ударила себя ладонями по бёдрам.
– Вот не думала, что ты прячешь под своим смиренным ученическим одеянием такого богатыря! Теперь понятно, отчего веды не идут тебе на ум.
Ватсьяяна покраснел от смущения и присел на край бассейна.
– Мужчины и женщины не во всём похожи друг на друга, – промолвил он. – Это вы, когда хотите, можете прикидываться равнодушными, а мы всегда показываем то, что есть. Сами боги дают этому пример. Разве ты не слыхала о том, как Брахма и Вишну бежали тысячу божественных лет, но так и не смогли достичь оконечности мужской силы Шивы?
– Слыхала! – отвечала Чандрика, – и всегда жалела бедняжку Парвати: каково было ей принимать такой неохватный лингам в своей миниатюрной йони?
– Мы могли бы с тобой узнать, как это происходит! – предложил Ватсьяяна, не сводя глаз с дочки Харидатты.
– Та-та-та, – возразила девушка. – Вижу, куда ты клонишь, дружок! Но охлади свой пыл! Тебе ведь, наверно, говорили, что за связь с дочкой или женой пандита ученика должны кастрировать? И тебе не жаль в один миг лишиться своего красавца?
– Я был бы последним из трусов, когда бы задумался об этом в такую минуту! – пылко проговорил Ватсьяянаа.
– Хорошо, что хоть я об этом не забываю! Впрочем, дело здесь не в тебе одном. Я уже давно решила, что подарю свою девственность только будущему супругу. Но не унывай – есть тысяча иных способов доставить друг другу удовольствие.
С этими словами девушка легко, словно чайка, нырнула в воду. Через несколько мгновений голова её показалась между ног сидящего юноши.
– Что ты делаешь, Чандрика? – воскликнул он.
– Говори тише, красавчик, – приказала она, – иначе сюда сбежится вся наша прислуга. И постарайся усвоить мой урок получше. Я ведь не отец, и дважды повторять его не буду. Итак, запоминай: если женщина, взяв лингам в руки, засовывает его между выпяченными губами и обводит языком – это называется лёгкое кольцевание… А если женщина, крепко ухватив лингам руками, как цветок, целует и нежно покусывает его по бокам – это кусание боков… Если же она, взяв головку лингама в рот, сжимает его, целует и слегка потягивает за крайнюю плоть, тогда она делает внешнюю тягу…