Страница 30 из 46
Игни сжал узкую склянку в кулаке.
— Этого мало. Я рассчитываю, что вы расскажете мне всё, что знаете о Бродэке, — ровным голосом ответил он.
— Молодой человек, давайте договариваться иначе. Вы не ставите мне условий и не чините препятствий, а я в качестве ответной любезности не рассказываю никому о том, кто вы и откуда, — почти нежно промурлыкал Алишер. — Я ведь уже не впервые встречаю такого, как вы, с идиотским фальшивым именем, с биографией, которая шита белыми нитками. И где он теперь? Недавно видел некролог в газете. Вы, огнерожденные, будто нарочно подставляетесь. Вызываете огонь на себя, м?
Донельзя довольный своей шуткой, Алишер откинулся на спинку кресла и с превосходством глянул сквозь прищур на Синию. Не в силах больше выносить их разговор, она, хлопнув дверью, закрылась комнатушке с колченогой медной ванной. Присела на бортик и зажала рот обеими руками, сдерживая рвущийся наружу крик.
Взбешённый Игни навис над князем и прошипел:
— Вы быть вес-сьма ос-строумным, князь. Гнев Священного огня вас, с-стало быть, не с-страшит?
Резкие черты лица Алишера заострились ещё больше: он стиснул челюсти и свёл брови к переносице.
— Я двадцать лет в бегах. Если ты думаешь, что какой-то мальчишка с кудряшками сможет шантажировать меня магической поганью, то советую пойти проспаться, — ледяным голосом приказал он. — Демон вырвал мне глаз и завязал внутренности в узел. Тебе придется приложить фантазию, чтобы испугать меня сильнее.
Игни будто наяву увидел красноглазого призрака, сотканного из тьмы и горького ночного ветра, почувствовал запах крови — отчетливо, до рези в глазах. Он отшатнулся, закрываясь ладонью, а сложенными щепотью пальцами правой руки начертал в воздухе знак Священного огня. Призрак, рожденный словами Алишера, развеялся вместе с горьким запахом, убоявшись святого знамения. А головная боль осталась.
— Это что ты сейчас устроил?
Массируя висок, Игни поморщился. Испуганный голос Алишера — ага, все-таки пробрало тебя, старый мерзавец! — ввинчивался в забитую пыльной ватой голову, как штопор в пробку.
— Ист проэкцио, — рассеянно отозвался парень. Запустил пальцы в волосы и задумчиво почесал макушку.
«Проекция, верно. Весьма кстати прозвучали эти слова про фантазию, если подумать», — Игни порадовался, что матушка ничего не видела за дверью. Он внезапно понял, насколько устал и проголодался. Магия тянет силы, будь здоров, даже случайная. Он подтянул к себе ближайший стул и сел на него в своей обычной манере — задом наперед, положив локти на высокую спинку.
— Квинтэссенция создана на основе Древней крови. Буквально, — с большой неохотой объяснил он. — На какое-то время она раздувает Священный огонь в крови... Ну или что там у вас, Детей Небес, вместо огня, я не знаю. Воздух? Ве...
Игни осёкся. Шумно втянул носом воздух.
— Ветер, — выдохнул он, потрясенный внезапной догадкой. — Это ведь вы создали призрака, князь! Хитро-о же! А прикинулись...
Алишер сидел, вдавившись спиной в красную обивку кресла. Костяшки его пальцев побелели — настолько сильно он вцепился в подлокотники. Неслышно отворилась дверь, и из ванной комнаты тихо вышла Синия. Лицо ее посвежело и порозовело после умывания. Она остановилась в проходе, оперевшись плечом о косяк.
— Фили, ист перикулоси, — точь-в-точь как накануне утром срывающимся от тревоги голосом сказала она. — Эа... ист малефикарум[3].
— Си, иго кониекта, мати[4].
Глава XII. Следы магии
Узкое бледное лицо Братоубийцы исказилось, будто он обнаружил под носом дерьмо на вилах.
– Где-то я уже видел подобное. Лет двадцать назад, – с брезгливой интонацией выдавил Алишер.
Игни мягко, не отрывая подошвы от пола, будто балансируя на канате, шагнул вперед. Загородил матушку плечом. Сунул правую руку в карман и нащупал лакированный бок самопишущего пера. Щелчком ногтя сбросил защитный колпачок, безотчетно проверил остроту наконечника подушечкой большого пальца. Вглядываясь в неестественно белое вытянутое лицо, Игни видел испарину на лбу, подмечал нервное подергивание в уголках рта, тянущих тонкие губы вниз.
Матушка прошептала:
– Эа скио тотем, фили. Ветус Вульпи инвенити нас[5]Игни зло сощурился. Если противник нападет – ему придется раздавить последнюю ампулу с эликсиром Древней крови, чтобы хватило сил обороняться. Гул в голове нарастал: предки желали этого. Им нужна была энергия квинтэссенции. Прямо сейчас.
«Чтобы обороняться! Сейчас! Дай!» – Игни не мог ручаться, что знает, в какой момент его воля оборвётся в Бездну, где властвует демон. Кромка этого обрыва скрыта в темноте и осыпается при любом неверном шаге. Игни с трудом сглотнул. Во рту пересохло, высушенный воздух обдирал горло.
Болезненно поморщившись, Игни подумал, что, если бы он не потратил столько сил на спасение князя, было бы куда проще убить его.
– Я видел Тень-из-Бездны, которую вызвал Эриен. А потом меня же! Обвинили в смерти старшего брата. Меня! Изгнали по ложному обвинению, – Алишер не делал попыток напасть. Он выглядел сейчас точь-в-точь так же, как в Чайном домике, когда его усадили в кресло одного против всех. Поистине волчий, ненавидящий взгляд исподлобья и фальшивая вежливая полуулыбочка, какую можно увидеть у человека, прячущего в рукаве заточку. А вот голос ему изменил: Алишер говорил хрипло, срываясь. Должно быть, ему тоже не хватало воздуха.
– Не надо лгать, – пересохшее горло с трудом выталкивало слова чужого языка. Игни облизнул губы шершавым языком. – Магия всегда оставляет следы.
– Я. Ненавижу. Магию! – подчеркнуто раздельно выдавил Алишер. – Академия горит потому, что я это допустил. Я мог бы спасти магистров. Если бы захотел, – Братоубийца подался вперед, и, как на исповеди, доверительно выложил свою постыдную тайну, – но я не захотел. Пусть горят. Туда им и дорога.
Ядовитые слова обжигали не хуже раскаленного масла. В отличие от искр, не гасли, касаясь кожи, а растекались жидким огнём по венам.
– Пусть горят. Туда им и дорога, – машинально повторил Игни, копируя манеру Алишера. Он опомнился только когда понял, что нацепил его идиотскую полуулыбочку. Рванув руку из кармана, Игни одним броском достиг князя. Скрюченными пальцами сгрёб воротник рубашки потянул наверх, вынуждая оторвать тощий зад от кресла. Правая рука до боли стиснула в кулаке вечное перо, наконечник которого плясал в опасной близости от сонной артерии под подбородком князя.
– Пусть горят, да? Туда им и дорога, да? – сквозь зубы прошипел Игни. Запрокинутое лицо противника и без того было бледным, а теперь приобрело фиолетовый оттенок. Зрачок от страха расширился и, казалось, занял всю радужку. Тонкая светлая каемка вокруг огромного черного круга вызывала в Игни почти животное омерзение. Рука тянулась закончить начатое движение: воткнуть перо в горло, чтобы заставить зрачок сузиться от боли.
– Спас меня, чтобы убить, ха? – прокряхтел Алишер, безуспешно хватаясь слабыми пальцами за кулак, туго обмотанный тканью.
Игни с отвращением втянул запах жжёной бумаги: хлопок начал потихоньку тлеть, и по белой ткани медленно поползло желтое пятно. Еще минута – и волокна рассыпятся под пальцами!
– Хочешь, я отправлю тебя по этой дороге, княс-сь? – вкрадчиво поинтересовался Игни, захватывая воротник еще крепче. На тощей шее дряблая кожа собралась в резкие складки. Князь дернул кадыком. – Ты быть таким же, как мы.
– Игни! Нан акидере! Сит дисаре[6].
Металлические нотки в тихом голосе матушки заставили Игни усмехнуться и ослабить хватку. Как бы он не берёг, не заслонял её от нынешней жизни, Синия Аркана поняла главное: мертвые не болтают.
3
Сын, это опасно. Он... колдун.
4
Да, я понял, матушка.
5
Он все знает, сын. Старый Лис выследил нас.
6
Не убивай, пусть расскажет (сперва допроси).