Любимый цветок фараона

Потом решительно пересек спальню. Сусанне отступать было некуда — под коленкой и так торчал остов кровати. Реза опустил руки ей на плечи и дунул на челку. Возможно, ждал, что она улыбнется, но она не улыбалась.

— Латифа в шоке, оно и понятно, но за ужином, не сомневайся, она будет бегать вокруг тебя, словно курица.

— Чтобы ублажить тебя! — выкрикнула Сусанна и вывернулась из его рук.

Не сама, нет… Это Реза отпустил ее.

— Началось! — сказал он грубо и подбоченился. — Ложись спать! Я не хочу больше слушать твой детский лепет!

Реза окончательно сорвал с кровати одеяло и выжидающе глянул на Сусанну. Она не решилась даже обернуться и вскарабкалась на матрас, глядя в его потемневшие от гнева глаза. И зажмурилась, лишь когда он почти что швырнул в нее одеялом.

— Когда я вернусь из душа, чтобы спала. Поняла?

Сусанна кивнула, стараясь проглотить подкатывающуюся к горлу горьким комом фразу «Слушаюсь, мой господин». А, может, фараон был прав? Он забрал с собой английского джентльмена и оставил на его месте спесивого восточного мальчишку! Или это она изменилась, когда поняла, что заигралась не на шутку… Перед ней стоял не похотливый самец, решивший развлечься с незадачливой туристкой. И не сумасшедший египтолог, возомнивший себя создателем двойника древней царицы. Перед ней стоял взрослый мужчина, по каким-то только ему понятным причинам, решивший непременно взять ее в жены. Он немного поиграл в европейскую демократию и только поиграл…

За перегородкой зашумела вода. Сусанна содрогнулась в душной комнате под теплым одеялом, представив то, что там сейчас происходит… Она видела его почти обнаженным. И не один раз… Только это не ночь, а день… И совсем не брачный… Ничего не произойдет ни сегодня, ни завтра…

Завтра она будет снова в Питере. А дома и воздух помогает. Если тело еще не остыло от прикосновений египетского мужа, то голова начала приходить в себя… Вода в Ниле оказалась живительной…

Сусанна закрыла глаза, но исполнить приказ Резы не получилось. Утро выдалось слишком насыщенным: она не успела просушить на залитой солнцем палубе платье, так что они отправились за новым. И пусть желанная невеста уже вовсю клевала носом, жених вызвонил бедуина — да, да, раз пообещал прогулку на верблюде, так пренепременно исполню! Хорошо хоть верблюд поставил мистера Атертона на место, послав далеко и надолго, даже плюнуть, кажется, собирался…

A потом весь этот ужас дома. Реза отвел мать в сторону и что-то нашептал по- арабски, и больше мадам Газия к ним не выходила. А Аббас, тот честно сказал, что Сусанна дура, раз решила связать судьбу с его братом! Да, да… Прямым текстом, памятуя опыт пустой балконной беседы. Хорошо еще, умолчал про охотницу за чужим богатством. Но его презрительный взгляд не смыл даже душ, хотя она сделала воду горячей аж до чертиков в глазах. Тело до сих пор горит…

От душа ли, Суслик? Или от ожидания женишка?

— Почему до сих пор не спишь?

А почему у него нет в ванной комнате двери! И почему он двигается тихо, как кошка!

Сусанна осторожно повернула голову — странно, что они не все с Аббасом одинаковое покупают, а только пижамы. Хотя кожаные штаны братца пришлись бы мистеру Атертону к лицу куда больше этих размахаек.

— Не могу уснуть, — честно призналась Сусанна.

Сон, сморивший ее в машине, здесь напрочь развеялся от грустных мыслей. Или радость единения со спасенным ею собственноручно внуком Раймонда Атертона спалили безжалостные лучи Амона… А, может, Суслик, тебе по совету Нен-Нуфер просто надо прекратить думать… Принимай жениха как подарок судьбы…

— Принести еще чаю с медом?

В голосе такая забота, что аж сахар на зубах скрипит, или песок, хотя мадам Газия намыла в их отсутствие полы. И чай успела заварить, пока они шли от машины к дому. Электровеник, а не баба!

— Нет, спасибо.

— Тогда спи.

Кровать огромная. Тяжело даже почувствовать движение матраса на второй половине. Но Сусанна поняла, что Реза забрался под одеяло и отвернулся к двери в сад, потому что голос его прозвучал слишком глухо:

— Если я просплю ужин, не лей на меня воду, договорились?

Ох, мистер Атертон, когда же вы научитесь молчать! И это еще не витиеватая арабская речь!

Твое счастье, что он не помнит пощечины. Твое счастье, Суслик…

— Реза, — позвала Сусанна тихо. — А почему Аббас так злится? Вы поругались очень серьезно.

Реза нехотя обернулся и в этот раз ощутимо продавил матрас.

— Я должен был сказать ему раньше о своем желании жениться на тебе… По его мнению, я обязан был сразу сказать, что не врал полиции. Он обиделся. Он считает, что я предал братское доверие, — Реза повернулся к ней всем телом. — И вообще… Раньше он считал меня просто сумасшедшим и конченным наркоманом. А теперь считает меня еще и мерзавцем, который решил напоследок захапать себе малолетнюю идиотку. Ну что я должен ему сказать на это? Я попросил его заткнуться и не лезть не в свое дело. Много раз повторил. Разными словами. Но он не понял. Однако дверь заперта. Обе двери заперты. Продолжение разговора с ним будет лишь после сна. Так что спи спокойно. И ни о чем не волнуйся. Я со всем разберусь сам.

Ласковые пальцы скользнули под волосы и погладили розовеющую щеку Сусанны.

— Сказать о тебе родителям мне придется самой, — пролепетала она, чувствуя, как теряет от его близости голос и волю…

— Я подскажу тебе слова, а ты сделаешь синхронный перевод.

Он улыбался, а ей хотелось плакать… От абсурдности всей ситуации… От ужаса и блаженства, пережитого рядом с ним за эти шесть дней. Полчаса назад она боялась, что не сумеет оттолкнуть его, а сейчас пыталась набраться смелости, чтобы обнять первой. Что в нем такого? Что? Ничего… Просто невозможно представить, что завтра подушка рядом окажется пуста, что она не услышит больше этой выверенной английской речи, не услышит мягких звуков в его арабском пожелании доброй ночи… Но он же сумасшедший… Он опасен… С ним нет будущего… Его не купить за все деньги мистера Атертона вместе взятые… Здесь есть один лишь разумный человек — и это Аббас, и лишь одна разумная мысль в ее голове — она дура, не желающая смотреть правде в глаза. Верящая, что семьдесят два дня что-то поменяют в мистере Атертоне… Возомнившая себя способной на общение с духами.

И плевать… Плевать сейчас и завтра… Она взяла ключ, ключ к женскому счастью… Пусть на один день… Пусть на пару часов… Пусть под осуждение всех и вся, но мистер Атертон будет ее!

Сусанна неуклюже ткнулась носом в рифленый трикотаж мужской пижамы, и Реза тут же нашел губами ее макушку.

— Не переживай.

Как не переживать? Как! Когда слезы уже выкатываются из глаз…

— Для них у меня заготовлена достоверная легенда…

О, боже… Он о родителях! О них она сейчас вообще не думает… Почему у него такой спокойный голос, почему… Если бы он накричал на нее, как перед душем, было бы легче свернуться калачиком на краю и ждать регистрации на обратный рейс. Но как уйти он такого… Как?!

— Но расскажу я тебе, что придумал, только после живительного сна. Спи, моя царица.

Вот как! Вы снова играете со мной, как с ребенком! Какого шайтана, мистер Атертон?!

И, поймав испепеляющий взгляд Сусанны, Реза добавил, убирая с ее лба челку:

— Скоро Латифа придет нас будить. Ты же помнишь, сколько всего нам предстоит съесть до отъезда, помимо торта, хотя я бы ел только его. Но ведь ты испечешь для меня новый? — и добавил, запнувшись, но с еще большей улыбкой: — Через год.

Он смеется или спать ее укладывает? Или целует в конце-то концов!

— Спеку…

Его губы оставались на свободном от челки лбу, и Сусанна поспешила обвить руками его шею. Ведь этого достаточно, чтобы понять, что она говорит "да" на эту незапланированную дневную ночь… Но Реза даже не позволил ей запрокинуть голову для поцелуя, и не поцеловал, а мягко уложил на подушку. Соседнюю. Ее личную.

— Спи.

Сусанна тут же отвернулась. Да идите вы к шайтану, мистер Атертон! Что вам еще надо? Кольцо одели, гимны спели… И уснули…