Двойной без сахара

 — Что ты хочешь? — выдала я мёртвым голосом. — Зачем тебе всё это?

— Потому что мне хорошо с тобой. Поверь, мне давно ни с кем не было так хорошо, — Я не стала ни кивать, ни угукать. — И я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо со мной. Что тут непонятного?

— Шон, ты скоро уедешь в Корк, а потом уеду я. Насовсем. Лёгкого секса со мной не получилось, так что забудь. Всё. Хватит.

— А мне не нужен лёгкий секс, — Шон чмокнул меня в щёку совсем как раньше, до постели. — Я хочу победить твоё тело. Вот и всё. И займусь этим прямо сейчас.

Я напряглась, но поцелуя не последовало. Шон поднялся с кровати со словами:

— Забыл собаку покормить! Залезай под одеяло — женщина должна быть тёплой.

Я не смогла не улыбнуться. Бедная Джеймс Джойс, и опять из-за меня! Времени сбегать в коттедж за маркерами у него хватило, а собаке корма насыпать — некогда! Он, наверное, вообще забыл, куда его положил. Иначе чего так долго шарится по кухне? А, может, встать, одеться и уйти? А завтра разберёмся, как забыть эту постельную неудачу. Одетой с ним говорить намного проще. Только где искать одежду? По всему дому? Я не могу, как он, отправиться на кухню абсолютно голой!

— Зажги свет! — послышалось с порога.

Я нащупала выключатель лампы с закрытыми глазами, чтобы не видеть мистера Мура голым.

— Лана! Так и уснёшь без ужина?

Я распахнула глаза: Шон уже присел на кровать и держал на коленях поднос, так что вместо его мужского достоинства, я узрела бутерброды с солёным лососем и два стакана виски. Стакана!

— Сколько в нём шотов? — в замешательстве поинтересовалась я.

— Тебе в самый раз. Ну, сядь, подавишься ведь!

Я взяла протянутый бутерброд.

— Кто же ест в кровати?! Всё в крошках будет.

— Ну и пусть, — Шон подтолкнул мою руку ко рту, и я едва успела ухватить пальцами съехавший с рыбы огурец. — Хоть какое-то удовольствие в моей постели ты должна получить. Ешь. Потом будем пить.

И он взял второй бутерброд, но не успел надкусить, как под дверью заныла Джеймс Джойс.

— Ты собаку-то покормил?

Шон кивнул.

— Обычно она приходит облизать меня вместо спасибо. Но сегодня я предпочту получить поцелуй от тебя.

Я сжала губы, заранее давая ему отпор. Шон смахнул с моего подбородка крошки и протянул стакан.

— Слайнте! — вспомнила я ирландский тост, но Шон покачал головой. Неужто наврала?

Его стакан ударился о мой.

— За твой оргазм!

Теперь мне осталось только захлебнуться виски. Нынче оно показалось особенно противным. Или я просто никогда не пила за раз такое количество. Перед глазами зарябило, и я наугад отыскала ровную поверхность, чтобы избавиться от пустого стакана. Какое счастье, что я уже лежу. И когда Шон склонился ко мне за спасибо, я коротко поцеловала его и плотнее зажмурилась, пытаясь восстановить зрение.

— Если тебе вдруг захочется поцеловать меня ещё раз, не молчи, — усмехнулся он.

Я открыла глаза, но не увидела Шона, зато почувствовала на ногах его руки.

— Шон…

— Мне не нужна инструкция. Я в курсе, чем занимаются девочки, когда рядом нет мальчиков.

Да, я тоже в курсе, что ты знаешь… Если бы я не закинула тебя на себя так рано, то всё могло закончиться хорошо. А сейчас грудь от виски горит так, что в другом месте уже не вспыхнет. Или я тебя недооцениваю, совсем не дооцениваю… Тело предательски перешло на твою сторону, оставив мозг бултыхаться в луже виски.

Подушка свалилась с кровати… Я попыталась её поймать, но нашла лишь спину Шона и вцепилась ему в плечи, чтобы тут же съехать носом с горки позвоночника. Он подхватил меня свободной рукой и откинул на вторую подушку. Я прижала его руку к груди и потянулась за другой, чтобы наконец отпустить её на волю.

— Ты хочешь ещё? — еле выговорила я в склонившиеся ко мне губы.

Шон поцеловал меня и потянулся за подушкой.

— Я не беру в долг, — он упал рядом. — Я сейчас успокоюсь, не переживай. А завтра просто начнём с тебя. Для меня будет прекрасный стимул стараться.

Я прикрыла глаза. Сил спорить не осталось. Завтра наступит только завтра. Сегодня есть только полная крошек кровать и тёплое одеяло. Шон подсунул под меня руку и крепко прижал к себе. Он всё ещё не успокоился, и я испугалась, что сейчас он вновь окажется во мне. Страх тотчас смёл негу, как ураган, разметал сон по одеялу, как крошки. Я открыла рот, чтобы крикнуть «нет», но губы Шона сжали мою мочку, лишив меня дара речи.

— Codhladh sámh! — перешёл он на полный шёпот: — It’s the Irish for good night. It means I wish you a peaceful sleep.
(Так по-ирландски будет доброй ночи. Это значит, что я желаю тебе безмятежного сна.)

И отпустил меня, перекатившись на другую подушку. Я закрыла глаза на секунду или две, а потом подскочила, поняв, что не смогу уснуть, не проверив сообщения от Лиззи. А телефон остался на нашей кухне. Может, она звонила, пока я…

— Too much Irish for one day. I’d better go! All by myself! (Слишком много ирландского для одного дня. Я лучше пойду. Одна.)

Шон запустил пятерню в волосы, будто желал удержать себя от неверного шага. Схвати он меня сейчас, я начала бы драться, пусть даже короткими ногтями. Мной овладела паника. Я с трудом попала ногой в штанину. Шон внял просьбе и не стал одеваться. Я выдохнула и проговорила чётко, словно на экзамене:

— Засыпать с кем-то рядом и тем более просыпаться немного другой уровень отношений. Это уже не физиология.

Да, я это сказала, и даже без малейшей ошибки, и Шон меня понял и не стал комментировать. Просто включил ночник. Завтра, мы поговорим завтра.

— Выключатель на стене за дверью, — подсказал Шон, когда я схватилась за ручку.

Собака лежала под дверью, я погладила её и поспешила отыскать оставшуюся одежду. Увы, своей кофты я не нашла, но лифчик и футболка Шона валялись на диване. Я оделась, обулась и открыла входную дверь. Свет сам погасит. Мне б только хватило луны и сил обежать озеро.