Двойной без сахара

— Повторить, — бросила я по-русски, когда она поставила на свой поднос мои стопки.

— Лана…

— Спокойно, — остановила я Шона той самой отстраненной вилкой. — Ешь. Я не американский тинейджер, приехавший в Ирландию нажраться. И я не собираюсь мешать виски с пивом. Всё будет окей. Ты что-то там хотел сказать? — спросила я, угрожая очередной полной вилкой.

— Спросить, — улыбнулся Шон. — Отчего ты не стала сразу искать работу, чтобы отделаться от долга перед бывшим мужем, раз чувствовала, что не заработала этих денег?

Я старалась потушить в глазах злобу. Он вопрошал меня, как тот чёрный человек из зеркала. И я попыталась солгать ему, как лгала себе, сославшись на необходимость завершить учёбу, а не страх самостоятельности.

— Но сейчас, когда тебя продолжает тяготить твой долг, отчего любовь к чужим детям перевешивает любовь к себе?

Какую красивую картинку он нарисовал. Следовало слепо следовать его непоколебимой мужской логике.

— Мисс Брукнэлл женщина сильной воли. Слишком сильной, чтобы ей противостоять. Она считает, что эти деньги мои по праву без всяких «но». И учить детей — это благое дело.

Господи, я ведь не лгала ему! Не лгала, как никогда не лгала себе — Лиззи подавляла меня. Быть может, и неосознанно или же с благими намерениями, но подавляла. Целых два года после получения диплома она поощряла моё волонтерство в школе, а сейчас вдруг швырнула в лицо обвинение, что я нихера не делаю. Весело!

— Она убедила меня, что это правильно и необходимо…

— Чтобы спасти мир, — то ли серьезно, то ли с лёгкой иронией, заполнил образовавшуюся паузу Шон. — И ты наплевала на свои личные планы.

— У меня не было планов.

— Ты что-то запуталась. То есть ты не сразу посчитала себя воровкой. То есть в самом-самом начале то, что ты сотворила со своим мужем, казалось тебе абсолютно нормальным…

— Нет, не казалось, — поспешила я защититься. — Просто в тот момент жизнь не давала мне иного выбора, а сейчас… Я думаю начать искать нормальную работу.

— И уйти от мисс Брукнэлл…

Нет, это мысли Шона, не мои.

— Мы слишком привыкли друг к другу. Нам будет тяжело врозь.

— Ты, я уверен, прекрасная компаньонка, и мисс Брукнэлл, наверное, не хватает детей. Но у тебя должна быть личная жизнь. Разве не так?

— Она есть у меня, не переживай! — решила я разом обрезать все неприятные концы. И заодно сбегать в туалет. А Господин Констебль пусть снова влезет в шкуру водопроводчика.

Девять часов. Можно написать Лиззи, что мы вышли из театра и едем домой. И когда мисс Брукнэлл молниеносно прислала мне короткий приказ «Сделай уже это», я чуть не расквасила лоб о зеркало, пытаясь вышибить из дуры с моим лицом желание подчиниться приказу. Нет, Лиззи. Нет, я не могу. Нет, могу! Я обману тебя!

Гениальные планы рождаются за секунды, и всё работало мне на руку. Эта дура ошивалась у стойки, и я заговорила с ней довольно громко — чего шушукаться, когда никто по-русски не понимает.

— Мне нужно снять номер. Где здесь ближайший отель, не подскажешь?

Улыбки на её лице не появилось, даже саркастической.

— Так прямо у нас можно. Это в соседнем здании, но вход через ту дверь.

Я молча проследовала в указанном направлении. Молодой человек за стойкой был ирландцем. К счастью, расторопным. Наверное, время суток придало ему бодрости. Я вытащила из обложки телефона кредитку и калифорнийские права. Всё своё ношу с собой, и получила ключ. Интерьерчик обшарпанный, но я уже привыкла, и перспектива найти в номере облупленный дверной косяк меня не смущала.

Я вернулась к барной стойке.

— Два виски ещё и счёт за весь ужин.

— Я только отнесла заказ, — начала девица, беря кредитку.

— Это дополнительные два виски.

Я ввела пин и решила не оставлять чаевых. Обойдётся.

— Ты давно в Ирландии? — поинтересовалась она.

— Две недели, — улыбнулась я, решив не откровенничать с посторонними. Знать ей ничего не обязательно. Пусть живёт в своём маленьком мирке.

Я приняла от бармена виски и вернулась к Шону.

— Лана, ты сдурела?

Как он ещё не вышиб у меня из рук стопки, которые я с таким трудом не расплескала по дороге.

— Это для тебя, — я шарахнула стеклом по столу и пролила, но совсем чуть-чуть. А затем вытащила ключ и положила между нашими стопками. — Мы не поедем в дождь.

— Лана, ты сдурела, — уже без вопросительных ноток повторил Шон и рухнул на стул.

— Не настолько, чтобы спать с тобой, — я села и подняла стопку. — Я докажу тебе, что мир крутится не вокруг желания перетрахать как можно больше баб, а вокруг желания не убить одну, которой посчастливилось оказаться с тобою рядом. Я не хочу ехать ночью по вашим дорогам. Точка.

— И что мы будем делать с тобой на одной кровати? Или ты сняла номер с двумя?

— Я понятия не имею, что сняла. Но в любом случае, я буду спать. А ты можешь почитать. Любимую книгу твоей матери. Я, кстати, почти дочитала. Ну, как идея?

Шон поднял стопку и без тоста опрокинул в себя. Я последовала его примеру.

— Ну… Что скрывать, я предпочёл бы читать книгу до или после, но никак не вместо.

Я взяла вторую стопку и ударила о последнюю полную:

— It’s Irish luck! (Это ирландское счастье!)

Да, да, у меня нынче тоже ещё то еврейское счастье. Только бы суметь разыграть перед Лиззи правдоподобный спектакль. Пусть по книжке, но с выражением.