Страница 48 из 86
Это вопросы для меня? Нет, Лиззи поднялась и спрыгнула на землю подле викингской ладьи с явным намерением продолжить путь вдоль озера. Мне тоже хотелось уйти подальше от тлеющих поленьев, которыми были усеяны поляны парка.
— Мы все знаем, что ирландцы жгут торф. Во всех книжках написано, так ведь? И, что мы видим в музее исторической реконструкции? Везде горит дерево!
Лиззи вдруг начала разговаривать сама с собой? Ко мне она даже не обернулась. Я плелась от неё на приличном расстоянии, чтобы не досаждать своим видом. По левую руку простиралась водная гладь, а по правую шла почти отвесная земляная насыпь, на которую предлагалось залезть по верёвочной лестнице в поисках других препятствий.
— Мы, получается, ничего не знаем про ирландцев, как впрочем и о себе самих, — наконец обернулась ко мне Лиззи.
Кого она имела в виду — американцев или лично нас, я не стала уточнять. Уверенность, что тирада адресована мне и Шону только подкрепилась, когда мы вскарабкались по шатающимся мосткам наверх и обнаружили обычную тропу.
— Это нечестно! — воскликнула Лиззи, встав в позу обиженного ребёнка. — Обещали веревочный город и что, это всё? Лгуны, просто лгуны! И после этого можно им в чём-то доверять?
— О ком ты говоришь?
Если она не начнёт говорить со мной человеческим языком без намёков, я на эту стену без верёвки полезу!
— Да так… Об обещанной тихой ирландской деревне!
Кто о чём, а ей не помешало бы отправить своих тараканов в русскую баню. Почти без тяжёлого вздоха я выдала:
— Зачем ты поехала на ярмарку, если не хочешь?
Я тоже спрятала руки в карманы джинсов, но только для важности. Однако быстро вытащила, ощутив запястьем тяжесть зонтика.
— Потому что здесь больше спокойствия, чем на озере! — всё так же полукриком продолжала Лиззи. — Мне нужен покой, чтобы работать, а ты отбираешь у меня последние нервные клетки…
— Ты сама толкнула меня к Шону! В чём моя вина? — выпалила я голосом разъярённого подростка, и Лиззи расхохоталась.
— Это не я, это ты не можешь перестать думать о мистере Муре даже в его отсутствие! Я говорила о тебе и только о тебе! Ты спала ради американского гражданства со старым импотентом, а теперь швыряешься паспортом, будто тебе его аист принёс! При таком раскладе могла бы сидеть в своей России и хотя бы получать удовольствие от секса!
Хотя мы так и не встретили никого в парке, сейчас я почувствовала себя в окружении любопытной толпы. Лиззи орала, и при нынешнем ветерке её спокойно могли услышать на соседней полянке.
— Лиззи, ты о чём? При чём тут Пол? Мы пять лет как в разводе! И каким паспортом я швыряюсь? Ты что? — И тут до моего жирафа дошло: — Почему тебя так разозлила моя фраза про Россию?
— А потому что я приложила столько сил, чтобы воплотить в жизнь твою мечту стать американкой. А теперь ты, оказывается, снова девушка из России…
И это говорила умная мисс Брукнэлл… О, мама миа!
— Я всегда буду русской хотя бы по акценту. Что в этом плохого?
— Ничего, — бросила Лиззи и почти бегом спустилась к пустой детской площадке, то ли сдерживая злость на сказанное мной, то ли скрывая стыд за сказанное мне.
Настаивать на продолжении подобного разговора в любом случае было глупо. Мисс Брукнэлл нынче явно не в ладах с логикой. Может, прогулка по монастырям подарит ей необходимое душевное равновесие?
Бодрым шагом мы добрались до монастырской поляны и в серой церквушке уселись смотреть видео про создание знаменитой келлской рукописной книги.
— Жаль, мы не успели зайти в Тринити Колледж взглянуть на неё живьём.
И не успела я вздохнуть, как Лиззи бросила:
— Мы улетаем тоже из Дублина. Или ты решила остаться в Ирландии навсегда?
Намёк на Шона или ещё что похуже? Лучше не уточнять. Сегодня её женская логика цветёт пышным цветом.
— Сфотографируй меня с кельтским крестом, и мне больше нечего будет делать в Ирландии, — буркнула я и действительно вышла во двор к кресту, с кирпичным цветом которого, скорее всего, сравнялись сейчас мои щёки.
Лиззи демонстративно сделала лишь одну фотографию, потому я поспешила укрыться от её злости в монастырскую келью, представляющую собой сложенный из камней круглый колодец с соломенной крышей, и улеглась на каменное ложе, которое в купе с чурбанчиком вместо подушки показалось мне мягче сказочных перин. Лиззи подарила мне лишь минуту одиночества, но и в её присутствии я предпочла глядеть в потолок и гадать, как же они возвели из мелких камней купол и зачем нужна крыша при такой плотной кладке? Наверное, чтобы монахам не было скучно… Хотя, когда им было скучать — днём переписывали книги, а ночью каждый три часа поднимались для молитвы. Интересно, как долго они учились расчерчивать пергамент на линейки и выводить буковку к буковке, ведь если все ошибки они зарисовывали рисуночками, то они почти их не совершали. Возможно, моя книга жизни намного больше усеяна цветочками и листочками, чтобы скрыть всё, что я, по мнению Лиззи, сделала не так. Но если прошлое не переписать, то в будущем я не планировала совершать непоправимых ошибок, и самой большой стала бы сейчас ссора с Лиззи. Что бы она ни сказала, какую бы глупость ни выдала, я не отреагирую гневом. Точка!
— Ты поспать решила?
Я действительно закрыла глаза. Узкие ирландские дороги, где только миллиметровщики могли разъехаться с тракторами, не располагали к приятным сновидениям, а ранний подъём давал о себе знать, потому я поспешила осмотреть оборонительную крепость — на этот раз деревянную, очень напоминающую русские кремли. Здесь мы и встретили первых посетителей. Вернее первыми назвать их можно было с натяжкой — они пришли сюда со спальниками и едой в мини-холодильниках. Целой семьёй. Видно, решили показать детям настоящую жизнь предков. Их присутствие, возможно, спасло меня от прочих нравоучений.