Страница 26 из 69
- Вот видишь, - сказал Микки. - Все не так просто. Волшебноземье - тоже страна древних правил. А правила есть правила. Нарушить их - значит лишить себя чести в глазах других. Ну что ты такое - без чести? Даже негодяй Голлум убийца и вор - не позволил себе нарушить правила игры.
Гэри подумал: а многие ли люди из его собственного мира дали бы захватить себя в плен, лишь бы не нарушить какие-то правила?
- У меня к тебе тоже есть один вопрос, - обратился он к погруженному в чтение Микки.
Лепрекон оторвался от книги и посмотрел на Гэри.
- Ты говорил, что наваждения не действуют на дворфов. Но там, в пещере, ты здорово одурачил Джено, сотворив двойника Кэлси, который пошел в туннель.
- Действительно, - ответил Микки, - дворфы не распознают иллюзии. Но я показал Джено именно то, что он хотел увидеть. Иллюзии срабатывают, когда их ждут.
Гэри кивнул. Ответ показался ему весьма убедительным.
- А куда же мы идем? - спросил он рассеянно.
- Ты сказал, что у тебя только один вопрос, - напомнил Микки, но все же ответил: - Мы направляемся прямиком на восток. Теперь дорога будет полегче Джено умеет говорить с камнями. Затем мы двинемся на север - к Гондабуггану, чтобы купить там гнома-вора. Гномы неплохие воры.
Гэри показалось, что он знает, кто самые лучшие в мире воры. Но решил придержать эту мысль при себе.
- После этого мы вернемся в Двергамал, - продолжил Микки, - чтобы отправиться к горе, которая называется Палец Гиганта. - Он снизил голос до шепота. - Там ты встретишься с Червем.
Керидвен смотрела на Двергамал и думала, что где-то там, в горах, сейчас идет отряд Кэлси. Колдунья покинула обиталище дворфов сразу после того, как эльф возобновил свой поход. Странников сопровождали дворфы, и Керидвен знала, что сейчас она не может навредить Кэлси. Однако у нее созрел новый план: надо было заставить его вернуться на равнину и таким образом выиграть время для дальнейших действий.
Она стояла под священным деревом рядом с ничем не примечательным для случайного взгляда огромным камнем, залепленным грязью. Это место она знала давно.
- Проснись, старая, - тихо позвала колдунья. - Ты мне нужна.
Никакого движения.
- Да пробудись же ты! - повторила она громче.
Керидвен нащупала в кармане своей черной накидки небольшой мешочек, вынула его и начала перекидывать из одной руки в другую, будто он жег ей пальцы.
- Прошло лето, прошла осень, - нараспев произнесла колдунья, зная, что говорит заведомую ложь. Затем она высыпала из мешочка на камень ледяные кристаллики, отчего камень вздрогнул, как живой, и начал менять свой цвет - от грязно-серого до холодноголубого, и еще он начал увеличиваться и менять форму.
Достигнув двадцати футов в высоту, каменная глыба превратилась в одноглазую седую старуху с прозрачно-гог лубой кожей, напоминавшей цвет льда в ясную зимнюю погоду.
Несмотря на огромный рост, великанша не казалась большой. Она была очень тощей: ветхий плащ болтался на ней как на вешалке.
- Кейлика... - завороженно прошептала Керидвен. Великанша огляделась и недовольно проворчала:
- Время Хэллоуина еще не пришло. Почему меня беспокоят? - Она посмотрела себе под ноги и увидела Керидвен. - А, это ты, колдунья, - признала ее старуха. - Что тебе от меня надо?
- Мне нужна твоя помощь, - ответила Керидвен.
- Но мое время еще не пришло, - возразила Кейлика. - Я должна спать.
- Мне нужна твоя помощь в горах Двергамала, - снова заговорила Керидвен. Там дуют холодные ветры даже летом. Я прошу тебя о совсем небольшой услуге. А потом ты можешь спать.
Кейлика увидела вокруг себя распускавшиеся цветы, молодую летнюю листву и почувствовала дурноту. Керидвен тут же бросила в нее горсть ледяшек, и, похоже, старуха пришла в норму.
- Помоги мне, и я целый год буду заботиться о том, чтобы тебя не беспокоили, а мои слуги будут следить, чтобы твое ложе всегда было холодным, и дадут знать, когда придет время Хэллоуина.
- Значит, только горы? - спросила Кейлика.
- Да-да, горы, - улыбнулась довольная Керидвен. Теперь она была уверена, что выиграет нужное ей время.
Путники остановились на ночлег в ущелье, на большом плоском уступе. Это была вторая ночевка после того, как они покинули Фирт-о-Булдр. По ущелью дул холодный ветер, но он бодрил и снимал усталость после долгого перехода. Гэри, Микки и Джено уселись вокруг костра. Гэри был счастлив, что освободился наконец от своих громоздких доспехов. Кэлси радовался, что его отряду сейчас ничто не грозит: у них был дворф-проводник, а все другие дворфы обещали оставить их в покое. Камни заблаговременно предупредят Джено о приближении любого врага. Эльф даже снял с Джено наручники, уверенный в том, что слово чести для дворфа сильнее всяких оков.
Этот дворф очень интересовал Гэри. Джено заметно отличался от своих сородичей, по крайней мере от тех, с которыми Гэри пришлось встретиться. Он обладал большой физической силой, но казался совсем молодым парнем. У него были жесткие блестящие волосы и светящиеся умом и любознательностью серо-голубые глаза. А щербинка в передних зубах напоминала Гэри его племянника - жуткого озорника, улыбка которого неизбежно предвещала какую-нибудь проделку.
- И давно ты занимаешься кузнечным ремеслом? - спросил его Гэри, сам удивившись своему вопросу. Ему хотелось узнать, сколько дворфу лет.
Джено уставился на него не моргая и ничего не ответил. Микки прервал чтение и тоже посмотрел на Гэри.
- Я хотел спросить, - заикаясь, промямлил Гэри, - это все, что ты умеешь делать?
Дворф поднялся и отошел от костра.
- Что это с ним? - Гэри повернулся к Микки. Лепрекон хмыкнул и вернулся к своей книге.
- Я что, его обидел? - не унимался Гэри, которому не терпелось разобраться в недоразумении.
- А ты решил, что нашел собеседника? - ответил Микки. - Пойми, парень, он же пленник.
- Но ты ведь тоже пленник, - возразил Гэри, - но ведешь себя с нами подружески.
- Понимаешь, - ответил Микки, - я лепрекон. Считается, что нас, Лепреконов, надо все время ловить. Это наполняет нашу жизнь приключениями.
- Чушь! - сказал Гэри. - Тогда - ну ты знаешь когда - ты показался мне таким же несчастным, как Джено сейчас. Но у тебя, по крайней мере, хватило достоинства разговаривать с нами. - Гэри специально повысил голос, надеясь, что дворф его услышит. - Уж если на то пошло, я и сам пленник.