Страница 9 из 11
Высеченный Перун смотрел на неё сурово, у каменного жертвенника валялись черепа животных, мелкие монеты, воткнутые в землю ритуальные ножи поржавели от времени и дождей…
Ванда застыла, размышляя и тут же встрепенулась. Мак – сильное средство, но достаточно ли его магии, чтобы уберечь её от нечисти после полуночи? Она вновь с тревогой взглянула в сторону кладбища. Оно уже вышло из склепа и бродило за оградой, принюхиваясь.
Вытряхнув содержимое сумки , Ванда с ужасом осознала что забыла корень чертополоха. Нутром она чувствовала враждебность Пустоши, и не медля боле ни секунды, принялась чертить в воздухе защитные обереги.
То, что ждало у склепа метнулось было вперёд, но полночь ещё не наступила, и яростно взвыв, оно возвратилось к усыпальнице.
Наконец, когда защитные знаки подействовали, Ванда опустилась на колени у истукана, и лишь сцепила зубы, когда острым лезвием полоснула себя по ладони. Багровые капли оросили землю…
– Мяу! Мяу!
Невесть откуда взявшаяся кошка с облезшим хвостом настойчиво пыталась пробиться сквозь наведенные Вандой чары. Ванда подняла с земли камень и бросила. Кошка не убежала вопреки её ожиданиям, а с остервенением бросилась невидимую стену, шипя и по кошачьи ругаясь. Ванда подумала было, что бедное животное так же, как и она чует существо, притаившееся у склепа.
– Во имя Перуна, Сварога и Велеса! Кровь моих предков чистая, помыслы мои светлые! Именем Сварога – людского отца, небесного кузнеца, да именем Даждьбога, небесного солнца, именем Перуна Громовержца. – Начала Ванда. Кошка одурела. Она рвала и царапала воздух, её мяуканье превратилось в вой. – Сварог ты, Сварог, отделяешь ты Правду от Кривды, как Даждьбог ночь от солнца дневного отделяет, как Перун Явь и Навь разделяет. Силой Огня Небесного, Силой Земли Матушки, Силой неба и света, пусть сгорят все чары черные, пусть сгорят слова все злые, пусть присухи Навьи исчезнут в Огне Божественном. Небо ключом моим будет. А Земля ему замком. Да сбудется все, что мною сказано».
Кошка сжалась в комок, заплакала, почти, как человек. Сердце колдуньи дрогнуло и она бросилась к наведенной стене, чтобы спасти животное.
– Стой! – Голос, подобный грому, не то мужской, не то женский раздался у самого уха и ноги словно окаменели. Пелена с глаз спала.
Мертвец стоял у невидимой преграды, и пытался найти прореху в наведенных чарах, а кошка терлась и мурлыкала у его ног.
В желудке у Ванды все перевернулось – стоило ей лишь приглядеться и она увидела равную рану в боку у твари, где уже копошились черви.
– Догадалась, ведьма! – Проговорил он, растягивая синюшные губы, обнажая сгнившие пни зубов. И воздух колыхнулся под его напором. Чары пошли рябью.
– Сва-а-арог! – Возвела руки Ванда. Нужно немедленно читать заклинание, пока нежить удерживает стена, – Свароже, Отче, огнем ясным очисти мир от нечистых. Сва-ароже, Пусть сгорят в огне святом и сольются к огню земному, а ко мне придет сила чистая и праведная. Прошу Отца наполнить меня Солнцем целительным и силой Трисветлой души! Да будет так!
Мертвец взвыл, разбивая чары, но в тот же миг небо разверзлось и молнии стали бить в землю. Заполыхала земля, образуя огненное кольцо, поглотившее мёртвую плоть.
Когда все закончилось, Ванда обессиленно рухнула на колени, по щекам потекли горячие слезы, но сердце ликовало. У неё получилось! Она смогла! Морок рассеялся! Иван будет оправдан!
Напоследок, у кромки леса, она обернулась. Капище, словно вновь ожило, а истукан… о, Ванда, могла поклясться, что видела промелькнувшую улыбку на высеченном суровом лице.
До рассвета оставалось не больше часа. Ванда бежала вперед, раздвигая руками пушистые ветви елей, торопилась воротиться до подъема батюшки и не заметила, как нога ее угодила в ловушку. Хищный, как волчья пасть, капкан захлопнулся с громким клацаньем. Деревья заскрипели и из мрака вышли люди с серыми уродливыми лицами.
Сердце провалилось в пятки.
– Свяжите ее! – Проскрежетал здоровяк с впечатанным в лицо носом, и прежде, чем руки Ванды спутали неразрубимыми ужами, один из серых людей надел ей на голову мешок.
Бессмысленно было бороться или кричать, ибо люди, похитившие ее, были и не людьми вовсе. Жуткие, жуткие легенды ходили о волхвах Сварога, оскорбленных поруганием Бога и ненавидящих все человеческое. Каменные волхвы не знают пощады, не ведают жалости и попавшие к ним никогда не вернутся живыми.
3
Кто-то вволок ее в помещение, холодное и сырое, как подземелье. Мешок сдернули.
Она находилась в Обители Волхвов – каменной пещере Око. Старожилы говаривали, что недра пещеры уходят глубоко под землю, до самой Нави.
Серые люди обступили ее, а за ними Ванда увидела каменных Волхвов.
Один из них подошёл к Ванде и взял её руку в свою горячую иссушенную ладонь. По спине змейкой пробежал холодок, но ей удалось ничем не выдать своего страха. Огромным усилием она заставила себя взглянуть на него, сверху вниз, и встретиться с холодными глазами. Ванда не отводила взгляд. Она хорошо знала, что только не испугавшись его уродливого лица и потрескавшейся серой кожи, можно добиться расположения Волхва.
Суровое лицо, словно сотканное из морщин, щербатое оспинами, глаза, подернутые пеленой, точно озеро, покрытое плёнкой льда. Одна рука болтается вдоль туловища, как сухая безжизненная ветка. Вместо ног – два деревянных обрубка, выглядывавших из под грубого длинного платья. В горле Ванды стал ком. Каменный волхв – всего лишь искалеченный древний старец. Что стоит ей, такой молодой и ловкой, дать деру от слепого калеки? Неужто он побежит за ней на своих ходулях?
Вот только великан, будь он неладен, навис над нею, как хищная птица. Только рвани к выходу и вмиг он раздавит её, как насекомое.
– Смертная! – Голос волхва был скрипучим и одновременно каким – то шелестящим, так в полуночной тишине, шелестят между собой деревья, и в этом звуке всегда слышится что-то зловещее; от такого голоса мурашки бегут по коже. Спина Ванды покрылась испариной. – Как посмела ты явиться в Пустошь? Как посмела ты просить помощи у преданных вами богов? Смерть. Смерть тебе!
Ванда несмело шагнула вперёд, великан с секирой грубо толкнул её в спину и она рухнула на колени перед вохлвом. Он втянул носом воздух.
– Я чую смрад. Зловоние псов, предавших Сварога. – Слепые глаза смотрели поверх головы Ванды.
– Я не сделала ничего плохого! – Сказала Ванда, стараясь голосом не выдавать своего страха. В этот же миг она громко взвыла – великан огрел её палицей по спине.
– Заткнись, отродье пёсьих требухов. – пробасил он и занёс палицу над её головой.
– Я не сделала ничего плохого! – вновь заорала Ванда. Она успела прикрыть голову руками и удар пришелся по хрустнувшим пальцам.
Великан расхохотался. Он отбросил палицу в сторону. Теперь в его руках блеснула секира, которую он занёс над головой Ванды, но не торопился опускать, впитывая её ужас.
– Заканчивай с ней, Асилк. Только не здесь. Негоже марать кровью предателей святую землю.
– Прекратите! – Раздался знакомый голос.
Асилк замер.
Волхвы расступились. Прекрасная, окутанная серебристым светом женщина подошла к Ванде, и по одному лишь мановению руки ужи спали.
– Что привело тебя сюда, дочь Световита? – Заговорил волхв.
– Встань, девочка, – женщина, подала Ванде тёплую ладонь, от её прикосновения сломанные пальцы исцелились. – Великий волхв, – обратилась она к слепому старцу, – кровь, что течёт в её венах столь же ценна для Сварога, как и моя. Я не способна боле её, но она способна не меньше меня. Ты не можешь лишить её жизни ибо Сварог дважды выбрал её. Назначь цену, великий волхв.