Врата ада

– Оп-па! – сказала вдруг Крошка, уставившись в месиво из кусков стен и поваленных деревьев впереди. – Там кое-что действительно интересное! Со мной не ходить, это может быть опасно.

– А вообще мы здесь в полной безопасности, – не удержался я. – Только там опасно, да?

Крошка повернулась и посмотрела на меня с укоризной.

– Мы обязаны тебя охранять, – напомнил я, избегая извинений. – А как мы станем это делать, если ты пойдешь туда одна?

– Я тоже обязана о вас заботиться, если что, – сказала она. – Как и полагается в команде.

И пошла вперед, часто останавливаясь. Мы с Дашей напряглись как спортсмены на старте, готовые открыть огонь в случае появления мутантов или броситься за Крошкой и оттащить ее в тылы группы. Она сделала двадцать шагов, тридцать, пятьдесят, сто, – и скрылась за кучами мусора. Беспилотников-наблюдателей прямо над хоулом не было, ближайший передавал мутную картинку издалека и сбоку, и мы переключились на камеру Крошки. Изображение прыгало, то и дело заваливалось вниз или вбок, но по крайней мере свидетельствовало о том, что с нашей подопечной все в порядке. Наконец она остановилась, наклонилась вперед, и мы увидели в кадре валявшуюся на земле штуковину с коротким толстым стволом, выглядевшую неудачной и громоздкой пародией на «Маузер К96».

– Это пистолет-вакцинатор, – пояснила Крошка. – Он не здешний, и кто знает, что у него внутри. Поняли теперь, почему вам сюда не надо?

– Но тогда и тебе лучше оттуда убраться, – сказала Даша. – Пусть присылают беспилотник.

– Конечно. Но маячок ему кто-то должен был поставить?

Через минуту Крошка подошла к нам.

– Подождем, – сказал Гридин. – Сказали – пришлют только «трофейщика», без машины прикрытия. Вдруг он не сможет взять пистолет с высоты? А крысаки часто бросаются на низколетящие аппараты.

– А толку от нас? – спросил Даго. – Отсюда места посадки не видно. Мы не сумеем прикрыть.

– Ну, хоть вид сделаем, что прикрываем. Да и «трофейщик» же не сядет в полном смысле. У них манипуляторы длиннющие.

– А-а-а, точно.

Через десять минут высоко вверху завис небольшой квадрокоптер. Спустившись до десяти метров, он для начала выбросил хвататель на тросу. И внезапно дернулся, неровно и вразнобой взвыл двигателями, косо пошел в сторону и врезался в землю где-то в полосе движения группы Райли. Связь с внешним миром у нас моментально пропала. Крошка вздрогнула, резко выпрямилась и впала в забытье.

Мы ощетинились стволами, готовые продырявить любого, кто на нас бросится. Хотя понимали, что в киевской зоне не все вопросы решаются пулями. И текущий – скорее всего как раз тот, что не решается. Ясно, что квадрокоптер и нас накрыли помехи, мешавшие раньше дистанционной разведке. Только что делать-то? И, самое главное, – что делать с Крошкой? Ее тоже «накрыло»? Или она сама по доброй воле впала в медитацию, чтоб не упустить нечто важное? Тащить ее отсюда? Не тащить? Когда-то мы попали в похожее положение вместе с Ингой на Рорбести. Мы ее вытащили – и совершенно правильно сделали. Самостоятельно она из того состояния не вышла бы, не говоря о том, что все мы вообще могли погибнуть. Но тогда опасность была несомненной. А сейчас, может, ее и нет вовсе? Может, мы Крошке только помешаем?

Слева в поле зрения показались два бойца Райли, заметили нас, остановились и знаками дали понять, что хотя у них с нами связи нет, с остальными группами и батальоном они ее держат. Гридин, тоже знаками, приказал им оставаться на месте. Несколько минут прошли в напряженном ожидании. Ничего страшного не происходило. И вот Крошка открыла глаза, качнулась назад, и я поддержал ее, чтоб не упала.

– Мы ее нашли! – прошептала она возбужденно. – Похоже, мы нашли ее… Я даже не ожидала. Мы совершенно случайно нашли чистую культуру.

– Культуру чего? – спросил Гридин.

– Существ, из-за которых все началось.

Крошка поморщилась, заморгала, повертела головой, будто оглядываясь по сторонам, но на самом деле она просто пыталась поймать системный сигнал. Мы все хорошо знали это ощущение, которое иногда накатывает при сбое передачи данных на имплант, даже такой дохлый, как современные. Мозг привыкает пользоваться информацией сетевых источников наравне с поступающей через органы чувств, и вот в какой-то момент ты обнаруживаешь, что больше ничего не ловишь. Привычно делаешь запрос, но он уходит в пустоту и темноту. Ответа нет, картинки нет, и тебе кажется, будто ты стал видеть и слышать гораздо хуже.

– Связь отрубилась? – спросила Крошка. – Ну и хорошо, что нас никто не слышит. И хорошо, что разбился беспилотник. Вакцинатор следует брать очень осторожно. Как он уцелел при рождении хоула и выбросе сюда из того мира, я не знаю, но теперь-то никак нельзя его повредить. Пусть присылают «паука», экранируют его чем хотят, и берут с земли.

– О какой культуре ты говорила? – спросил я.

– В вакцинаторе сидит исходная культура нанофизитов – существ, провоцирующих мутагенез, – пояснила Крошка. – Или там что-то близкое к этому, или антикультура, созданная против них, – но разница невелика. Нанофизиты – не бактерии, не вирусы, они гораздо меньше, каждый состоит всего из нескольких сотен атомов. Фактически, это нанороботы. Собственно, только нанороботы и способны перестраивать живые организмы так, как это происходит в Киеве. Никому и ничему другому это просто не под силу, поскольку перестройки идут на молекулярном и атомарном уровнях. Строго говоря, это вообще нельзя называть мутациями.

– Если я правильно помню, что читала, – сказала Даша, – то таких роботов, про которых ты говоришь, создать нереально. Там и «проблема больших липких пальцев»2, и невозможность программировать настолько маленькие машины. Тем более для выполнения задач вроде кардинальной перестройки людей и животных. Но получается, кто-то это сделал?

– Не обязательно, – ответила Крошка. – Возможно, нанофизиты возникли в природе естественным образом. Думаю, что именно так и было. Сейчас не время, а потом расскажу. Пока важно вакцинатор вытащить. До сих пор у нас могли изучать только измененных нанофизитов, понимаешь? Они ведь не только чужие тела перестраивают – самих себя тоже. Ими не какая-то жесткая программа руководит, а коллективный инфогеном. Который, как и обычный геном, может изменяться от различных воздействий окружающей среды. Но в первую очередь – под воздействием естественных и искусственных информпотоков.

– Знаешь что, – сказал Гридин. – Я временно передаю командование тебе. Давай, говори что делать.

– Да ничего особенного, – ответила Крошка. – Раз мы еще не начали превращаться в пожирателей, значит, непосредственной опасности нет. Аккуратненько отходим в сторону группы Райли – нам надо определить размер зоны, в которой не действует связь. За ее пределами должно быть вообще безопасно. Потом обкладываем зону маячками и ждем, пока пришлют «паука». Обычный вездеход-разведчик к вакцинатору не пройдет, сами видите.

Так мы и поступили. Зона влияния инфогенома оказалась невелика: одним краем она прилегала к хоулу, что сэкономило нам несколько маячков.

Спецназовцы стянулись к нам. Гридин передал строителям, чтобы прекратили продвижение к хоулу. На связь вышел Смит, координатор ОСП в черте города, несколько ученых – специалистов по нанофизитам, и их глава, нобелевский лауреат по физике прошлого года Артур Джамаев. И канал нам организовали не просто конфиденциальный, а какой-то супер.

– Значит, ты все-таки нашла их, – сказал Смит. В его голосе сквозило и облегчение, и глубочайшее удовлетворение.

– Нашла, – подтвердила Крошка. – Не ручаюсь, что тех самых, однако это точно лучше наличных культур. Присылай «паука».

– Твой план не годится. Ты же знаешь – мы угробим «паука», и второго, и третьего, как их ни экранируй. Не исключено, что с двадцатой или сороковой попытки вселиться в «пауков», нанофизиты поймут, что те не годятся в качестве «хозяев». Но у нас машин столько нет.

2

Считается, что нанороботы не сумеют осуществлять операции с атомами и перестраивать молекулы при помощи манипуляторов, которые сами могут быть не тоньше, чем в один атом.