Страница 65 из 108
У него вдруг поднялось настроение. Да, он победит. Обязательно. Он, и никто иной.
Вот она...
В дверном проеме появилась Сааведра. Вошла в Галиерру и поспешила в угол, чтобы не мозолить глаза публике.
"Ах, какие мы стеснительные для любовницы герцога..."
Он стиснул зубы и со свистом выдохнул. Что только не перемешалось в его душе: негодование, ревность, жажда мести, понимание, сочувствие, признательность. И еще много всякого, чему и названия-то не подобрать. Но кроваво-красной нитью в тугом клубке эмоций проходила уверенность: она всегда была его Сааведрой, точно так же как он всегда был ее Сарио.
А теперь она принадлежит другому.
Он закрыл глаза. Вокруг нарастал шум, в Галиерре собиралось все больше тех, кто пришел смотреть, ругать, хвалить, ждать. Грихальва, Серрано, до'Альва, до'Нахерра...
Нам это выгодно, напомнил он себе. Грихальва, ублажающая герцога в постели, для нас полезнее, чем Грихальва, пишущий ему картины. Но в тот же миг душу, подобно ядовитой тза'абской стреле, поразила мысль: Сааведра не просто наложница Алехандро, она ему жена. Она его любит.
И судорога свела его чресла - жаркие, но бесплодные.
"Но ведь она должна любить меня!"
Сааведра увидела его и расцвела.
Лилия Пустыни, подумал он. Хрупкая с виду, но легко переносящая жгучую сушь Тза'аба Ри и тлетворную сырость Мейа-Суэрты.
Белая кожа, черные волосы. На ней было платье из мягкого фиолетового и кремового велюрро; яркие краски восхитительно переходили в полутона.
Она сразу подошла к нему - похвалить костюм, провести ладонью по зеленому шелковому камзолу, украшенному искусным шитьем, идеально сидящему, безупречно зашнурованному. Под камзолом - рубашка из тончайшего батиста; высокий складчатый ворот и кружевные манжеты расшиты настоящим золотом. Все это стоило чудовищно дорого, но Сарио не жалел. Была идея сшить зеленые чулки и сапоги из мягкой кожи, но он в конце концов решил не злить чересчур посетителей выставки и заказал черные.
Сааведра ослепительно улыбнулась.
- Ты постригся. Я так привыкла, что у тебя патлы на физиономии или кое-как завязаны на затылке, а теперь все ясно видят, что у тебя написано на лбу. Сарио, обещай, что обязательно ухмыльнешься, как ты умеешь, граццо. Ну, знаешь, такая брезгливая, надменная ухмылочка.
Он едва удержался от ухмылки - именно такой, какую описала Сааведра.
- Да, постригся, - кивнул он. - И ухмылочек не будет, обещаю. Да здравствует достойная компордотта! Сааведра рассмеялась.
- Шутишь? Достойная компордотта - и ты? Сарио изобразил вежливую улыбку.
- Ведра, ради благополучия семьи я готов на любые жертвы. В ее глазах появилась тень сомнения, но сразу исчезла. Сааведра вновь рассмеялась.
- Сегодня жертвы не нужны, можешь вести себя естественно. - Она указала на противоположную стену, увешанную картинами. - За это тебе все простят. Люди знают, что у каждого гениального художника в голове водятся тараканы.
- Ведра, спасибо на добром слове, но я уверен: что-то вроде этого друзья и родственники говорят всем остальным претендентам. И не только тут, но и везде, где участникам конкурсов приходится ждать решения жюри.
- Да, это доброе слово, - кивнула она, - но это еще и правда. Матра Дольча, Сарио, ты ведь и сам прекрасно знаешь, какой ты художник. И я знаю. И все остальные претенденты из нашей семьи. Разве ты не замечал, какими ухмылками они тебя провожают?
- Хмурыми, завистливыми? - Он улыбнулся. - Да, Ведра замечал. И спасибо тебе за веру. - Он порывисто схватил ее за руки, крепко их пожал - миг назад не собирался, не хотел этого делать, просто очень нуждался в ней и стремился высказать то, что надо было высказать гораздо раньше и не один раз:
- Ты меня никогда не бросала в трудную минуту. Никогда. Что бы я ни сделал, что бы ни сказал. Даже когда я... Эйха, Ведра, спасибо тебе от всего сердца. - Он поцеловал тыльную сторону ее левой ладони, затем правой. Спасибо за все. Не сомневайся, Луса до'Орро, я знаю, что ты для меня сделала. И ценю твою дружбу и поддержку. И когда смогу.., если смогу, отплачу добром за все. Не сомневайся. Ведра. - Он прижал ее ладони к своей груди, к Золотому Ключу. - Номмо Матра эй Фильхо, номмо Чиева до'Орро. Не сомневайся.
Ее ладони были холодны.
- Золотой Свет? - спросила она. - Почему ты так меня назвал?
- Потому что ты и есть Золотой Свет. - Он отпустил ее руки. - Ведра, ты всегда была рядом со мной, сияла так же ярко, как Золотой Свет нашего Дара. Он улыбнулся. - Нашей Одаренности.
- Но я не...
Он не дал ей договорить.
- Я уже сказал тебе однажды: тот, в ком есть огонь, легко разглядит такой же огонь в другом. - Сарио отвел взгляд, справился с волнением. - Ну вот, сейчас наш новый герцог наконец-то дойдет до картин Грихальва. Может, поглядим, как он будет их рассматривать, и попробуем предугадать решение?
Сааведра едва заметно вздрогнула и ответила с улыбкой, которой недоставало обычной безмятежности.
- Было бы что предугадывать.
- Эйха, пожалуй, ты не права, всякое может быть. Этторо - мастер неплохой, Домаос, Иво и Иберро мало в чем ему уступают... - Род Грихальва представил всего пять кандидатов. - Есть и в других семьях неплохие художники, даже Сарагоса не совсем безнадежен... - Его хитрая улыбка договорила: "Хотя вряд ли может на что-то надеяться". - Вдруг наш герцог в память об отце назначит его Верховным иллюстратором? Правда, такого еще ни разу не случалось, и все же...
- Нет, Сарио. Никто, кроме тебя.
Сарио удовлетворенно кивнул. Он ждал этих слов. Она никогда не бросала его в трудную минуту. Она всегда верила в него.
Он улыбнулся и отошел от стены, на которой висели его отборные работы. Не надо их заслонять - сейчас сюда придет герцог Алехандро.
***
По комнате растекались запахи воска и кедра. Преклонив колени на голых каменных плитах перед великолепной иконой (а что в Палассо Грихальва не заслуживало эпитета "великолепное"?), Раймон Грихальва внимал тихим шагам и скрежету щеколды. Он торопливо прошептал последние слова молитвы, поцеловал Чиеву, прижал к сердцу, встал, повернулся, обмер.
- Дэво!
На лице старика играла саркастическая улыбка.