Страница 53 из 65
- Ты расскажешь, что случилось? На любовные игры уже не похоже! Милиция ведь приходила!
Я вынуждено откровенничаю:
- Я попал в криминальную историю. Перед тем, как меня выгнали из больницы, я отправился на прогулку и случайно встретил медсестру Настю. Она попросила подвезти, я согласился. Но на месте выяснилось, что Настя приехала вымогать деньги у лиц восточной национальности. Они стали бить ее, я вмешался. В драке, от руки Насти, погиб один из нападавших. Потом, когда ей отомстили, и она стала недееспособной, в оперативную разработку к органам попал я. Меня хотят обвинить в преступлении, которое я не совершал: таким способом оказывают давление. Предположительно, Настя украла важную вещь, которая очень интересует следствие. Пока эту вещь не найдут, я буду на 'крючке'.
Головань долго молчит, пытаясь понять мою ситуацию, но затем, видимо, решает не напрягать голову, и без того заполненную проблемами.
- Что думаешь делать? Маша скоро должна вернуться, а мне в больницу пора! Я не могу тебя долго прятать! - извиняющимся тоном говорит он.
- Даже не знаю! Когда мигрировал, по наивности думал, что моя жизнь здесь будет если не лучше, то, по крайней мере, не хуже, чем на родине. А теперь получилось так, что я устал быть русским в России. Я деморализован.
- Запомни, Григорий Алексеевич, русские - это особая нация, мы рождаемся для преодоления трудностей и совершения подвигов! В этом смысл нашего исторического существования. - С вдохновенным выражением лица произносит доктор. - Больше чувствуй сердцем, что ты - русский! Сразу перестанешь киснуть и будешь искать выход из любой ситуации! - желая укрепить меня и показать дружеское расположение, он протягивает мне свой любимый бутерброд с творогом, и, за неимением чая, кипяток в металлической кружке.
- Наверное, нужно попасть к Насте, и попытаться выяснить правду. Если она что-то взяла, забрать у нее и сдать в прокуратуру. Причем, с соблюдением всех формальностей. Мне кажется, что лишь так я поставлю точку в этой истории. - Немного поразмышляв и ободрившись после завтрака, говорю я.
- Настя в реанимации Обнинска. Вход охраняется, без специального пропуска не войдешь. Но даже если ты и проскользнешь мимо охранника, то с Настей вряд ли поговоришь, она в коме. При возможности, это давно сделали бы. К ней, кто только из наших врачей, не приходил! - объясняет мне доктор.
- А сколько она будет в таком положении? Не симулирует? - спрашиваю я.
- Такое нельзя долго симулировать! Что касается вопроса, сколько ... может, очнется сегодня. А может, через год. С ее диагнозом, наверняка никто не скажет.
- Но увидеть ее - единственный шанс что-либо узнать! - упавшим голосом говорю я.
- Хорошо! - соглашается Головань, и, с участием глядя на меня, предлагает, - тогда такой план: я вызову скорую, и тебя с приступом астмы отвезу в Обнинск. Там, по моей просьбе, тебя ненадолго положат в реанимационное отделение. А дальше, действуй по обстоятельствам. Более посодействовать ничем не могу!
- А ты не наживешь неприятностей?
- Нет, конечно! Ты у нас лежал, история болезни сохранилась. Отчего бывает приступ астмы, науке неизвестно. Меня могут обвинить только в том, что я перестраховался и потащил тебя в Обнинск. Но ведь ты, как я слышал, теперь у нас начальство. Следовательно, лечить тебя нужно по высшему разряду! А это у нас только в Обнинске. К тому же нашему главврачу домой позарез телефон необходим, он ради него любую бумагу подмахнет! - говорит Головань, и с довольной улыбкой подходит к новенькому телефону, который я недавно ему установил.
- Что ж! - соглашаюсь я, - вызывай скорую!
- Ну, спасибо! - иронизирует доктор, - разрешил!
Скорая не заставляет себя долго ждать. Я так натурально изображаю приступ, что уже и сам не знаю, показной он, или настоящий. Головань и водитель скорой помощи помогают мне спуститься по лестнице и сесть в машину. При этом я, как могу, прячу лицо от любопытных прохожих.
Когда мы едем в Обнинск, я все жду, что нас остановит ГАИ. Но, хотя милицейские патрули по пути встречаются, на нас не обращают внимания. Мне очень хочется узнать, чем закончилась ночные события, однако прямо спросить у водителя, который на дежурстве со вчерашнего дня, и наверняка в курсе, я не решаюсь. На мое счастье, он оказывается болтливым, и сам начинает рассказывать районные новости. Слушая его, я узнаю, что под утро в колхозной гостинице обнаружены трупы 'восточных'. И что прокурор поймал шальную пулю на охоте.
Ага, вот почему милиция приходила искать меня лишь на рассвете: им было не до моей персоны. А я подозревал, что майор хитрит, устраивает мне очередную инсценировку. Преследует цель если не мытьем, так катаньем вытащить из меня хоть что-нибудь. Однако игру хитроумного майора, похоже, нарушил случай.
Впрочем, не важно, что произошло в действительности. Мне лучше сосредоточиться на том, что означает насильственная смерть земляков. Ни майору, ни, тем паче, прокурору, громкое преступление невыгодно. Они могут не только крупно потерять в авторитете, но и оборвать все ниточки. Определенно, убийства совершила третья сторона, и она этой ночью проявила себя в поселке загадочным стрелком. Но для чего он приходил? Убить меня? Что это даст? Или кто-то решил, что, если нельзя вернуть пропажу, тогда нужно уничтожить всех, кто ею может обладать? Действует по принципу: 'если не достанется мне, пусть не достанется никому!'. Очень даже вероятно. Но я опять исхожу из предположений и домыслов...