Серпухов

  - Э-э, батюшки, боюсь, ваши мысли верующие не оценят! - говорю я, отжимая воду из своего орудия труда.

  - Да где они, верующие? - спрашивает риторически о. Андрей, - похоже, ушли от нас на пляжи Оки! Надо понимать, что тех, кто сегодня ходит в храм, привели такие священнослужители 20 века, как Иоанн Крестьянкин, или Николай Гурьянов. А что наше поколение? Мы просто почиваем на их лаврах! Мученики сталинских лагерей сделали все, чтобы церковь жила. Но мы, нынешнее священство, оказались ли достойны их подвига? По событиям, которые происходят на исконно русских землях, видно, что нет.

  - А события тут причем? - перестав чистить стекла, удивленно спрашивает о. Димитриан.

  - Потому что часть русских собираются отказаться от родного языка, - отвечает дьякону о. Наум, - а поскольку мы постоянно говорим о так называемом "русском мире", то единственный способ доказать, что он действительно существует и самодостаточен - это сделать русский язык, богослужебным языком. Тогда люди, говорящие на русском, реально почувствуют, что он действительно особенный, наш язык, на котором можно и нужно общаться с Богом! А у нашего духовенства все силы расходуются на споры о том, что благоговейно, а что нет. Посмотри, сколько книг уже написано на эту тему! А на телевидении? Каждый день иерархи нашей церкви часами толкуют о мельчайших нюансах православной жизни, и складывается такое впечатление, что мы, признавая Новый Завет, на деле живем по Ветхому!

  - Этак вы Русь ввергнете в раскол посильнее, чем был при патриархе Никоне! - выражаю я свое мнение батюшкам.

  - Почему? - удивляется о. Наум, - вина в том расколе лежит не на реформах, которые тогда проводились, их нужно было провести, а целиком на Никоне. Он делал их не для блага церкви, а в политических целях, для укрепления личной власти.

  - Да у нас, как ни берутся что-нибудь преобразовать, в результате, только хуже получается! - говорю я.

  - А хуже, чем происходящее с Русью сейчас, представить трудно! - говорит о. Андрей, - идет гражданская война, русский народ делиться надвое, и на отделяющейся половине русских земель гибнет православная вера и русский язык. А наш патриарх в это время с папой целуется! Да разве раскол при Никоне может сравниться с такой бедой?

  - Вы еще скажите, что в этой трагедии наш патриарх виноват так же, как Никон в том расколе! - не выдержав напряжения, с которым мы обсуждаем такие важные вопросы, я оставляю мытье ковра, и сажусь на скамейку, справа от горнего места.

  - А кто же еще? - о. Андрей, бросив свою тряпку с тазик, усаживается рядом со мной, и говорит - зачем тогда его выбирали? В России патриарх больше, чем высшее должностное лицо. На него уповают, возлагают надежды, молятся! Нынешний патриарх очень хотел стать патриархом, поместный собор был организован так, что у его соперника, очень авторитетного митрополита, не было шансов. Мирян, которые могли бы за того митрополита проголосовать, было очень мало, а ведь они и есть, по большому счету, церковь, без них мы всего лишь жалкая кучка маргиналов!

  - Не жалуете вы нашего патриарха, мои дорогие батюшки, вот и причина ваших речей! - говорю я.

   О. Наум отходит от жертвенника, подсаживается к нам, и, глядя мне в глаза, произносит:

  - Это неправда! Мы, русские православные священнослужители, способны жаловать, как показывает история, даже прокуроров во главе церкви. Вопрос не в нас. А в нашем, русском народе! А он правящего патриарха, в отличие от его предшественника, не признает! Для ясности я выражусь так: если хочешь быть патриархом, так будь им! А он им стал, но им не является!

  - Вы осуждаете первосвятителя, каяться придется! - говорит о. Димитриан, присоединяясь к нам на скамейке.

  - Ничего подобного! - отрицая обвинение, машет рукой о. Андрей, - Осуждение, это когда говоришь о человеке, как о личности. А мы предугадываем суд истории, то, что о правлении нашего патриарха будут писать потомки. Для них мы составляем суждение современников, таким, каким мы видим патриарха среди нас. А видим мы, что он не справляется со своими обязанностями.

  - Но патриарх не может уйти в отставку! Что ему делать, даже если он и понимает свою недостаточность? - высказывается дьякон в защиту патриарха.

  - А почему не может? - деланно удивляется о. Наум, - папа Римский, значит, может, а патриарх Московский не может? Русскую нацию создала и удержала от исчезновения в веках русская церковь. Нам нужен патриарх, который будет объединять нас, и сможет вымолить у Бога чудо единения русских! А мы имеем патриарха, за которым приходится постоянно тушить пожары скандалов. Патриарха, который до сих пор не созвал собор и дал оценку страшного бедствия на русской земле. Патриарха, за которого стыдно смотреть в глаза прихожанам!

  - И что же мы можем изменить? Ни-че-го! - грустно говорит о. Димитриан, проводя взглядом по алтарю, в котором, как мне кажется, грязи стало больше, чем до нашей "уборки".

  - Мы, не можем! - соглашается о. Наум, - но тут есть человек, который может!

  - Кто? - искренне удивляется дьякон.