В твоей голове

Но у нее, по крайней мере, оставалась надежда.

Ты не спасла его. Ты. Только ты. Ты виновата. Сейчас уже слишком поздно.

Вдох. Выдох. Вдох. Препарат.

После таких воспоминаний ей не становилось легче. Но она снова и снова к ним возвращалась, это происходило автоматически. Доктор Вайс считает, что повторное прокручивание травмирующих событий способно найти те наиболее уязвимые и болезненные детали, которые не пережиты, с целью снова разобрать их и проработать. Он запрещает ей возвращаться к самым болезненным из них без его присутствия, но это ей неподвластно. Любая совершенно не схожая ситуация могла спровоцировать эмоции, которые она испытывала в моменты психологических травм.

Институт. Она поступила туда с надеждой попасть после его окончания в круг привилегированных «белоручек», управляющих своими черными блестящими автомобилями и имеющих кабинет в своих больших квартирах. Которые свысока смотрят на представителей рабочего класса.

На тебя. Ты никогда не станешь такой как они.

Диплом в совокупности с приятной внешностью и еще возможно, с ее неплохим навыком держаться в обществе, позволили ей попасть ближе к краям этого самого круга. Не внутрь, конечно, нет. Для этого ей надо было еще несколько десятилетий усердно трудиться. И вероятность все равно была бы минимальной.

Эта мечта медленными, очень медленными шагами двигалась к осуществлению. Но она ее почему-то не радовала даже в перспективе. Это ли и было ее мечтой? Или просто средством защиты от окружавшей ее в детстве реальности? У нее не было ответа на этот вопрос. Но она продолжала двигаться в этом направлении, смутно предполагая, что когда-нибудь какой-нибудь момент в ее судьбе подскажет, правильно ли она поступает сейчас и всегда. И еще, что у нее всегда остается шанс на изменения русла течения ее жизни. В тот момент, когда она все поймет и захочет что-либо изменить.

Это согревало душу холодными вечерами.

Глава XV

…

«…Почему она уехала так далеко…   Она была одна, и время было сумеречное… Она еще так мала. Всякое могло случиться, и хуже… А тут вот. Авария. … Она часто проводит время в одиночестве… Ее из дома не выгнать, всегда в своих книгах, а тут просто пошла покататься на велосипеде. Ей не нравится кататься с друзьями… Но почему? … Ну откуда я знаю, спросите ее сами. Она мне почти ничего не рассказывает. Да я и не спрашиваю, не лезу. … С ней ничего страшного не будет? … Судя по велосипеду, она легко отделалась. Небольшие ушибы голеностопа, правого ребра и затылка. Сотрясение мозга, но не сильное. Без тошноты и рвоты. Но может начаться. Нужно будет полежать пару дней здесь, потом мы ее отпустим. Вы сможете дома за ней поухаживать, есть возможность? Постельный режим нужно будет соблюдать около недели, а может и больше. … Да, наверное. … Но если здесь уход будет хороший, можно не торопиться с выпиской.? Мы работаем на двух работах, и не сможем быть рядом постоянно. К сожалению, это невозможно».

Я лежала в большой белой палате одна и у меня была перебинтована нога. Она очень болела. И еще болело под грудью. Голова кружилась. Доктор говорил кому-то в коридоре, что ничего страшного со мной не произошло, значит надо просто немного потерпеть.

Медсестра только что заходила, и принесла мне две желтые таблетки и одну розовую. Она казалась такой доброй. И еще поставила градусник. Вокруг было так спокойно, вся атмосфера здания была очень умиротворяющей. Здесь мне ничего не мешало мечтать. Вот бы мне еще принесли сюда мои книжки, и как будто в санаторий съездила. Мне стало немного смешно.

На прошлой неделе в классе я слышала, как Веснушка на задней парте рассказывала подружкам, что они с семьей через два месяца улетают на какой-то остров в теплом море, и проведут там две недели. Помню, как ахнули подружки тогда. Я ахнула в душе.

Две недели на острове! На море! Я не поверила своим ушам тогда и напрягла все свои чувства, чтобы не пропустить ни единого слова из ее рассказа. Она была хвастливой. Не стеснялась ни капли, и громко рассказывала о своем новом белом купальнике в черный горошек и о том, как ее мама купила себе большую широкополую шляпу, чтобы можно было не бояться солнца. Оно, как считается, очень вредно. И те, кто не защищаются от солнечных лучей, рано постареют. Господи, какая чепуха! Как же солнце может быть вредным? В наших краях оно было таким редким явлением, что стоило только небу очиститься от бесконечных серых облаков, и прекратиться летнему дождю, как я выбегала на улицу и радовалась его появлению, и почему-то всегда хотелось смеяться и танцевать. Но танцевать я не умела, а смеяться было бы глупо, и поэтому я просто стояла и скромно улыбалась. А Веснушка ехала в край вечного солнца. Пусть всего на две недели, но это казалось настолько нереальным, фантастическим, что мне хотелось думать, что она врет. Ну точно же приукрашивает. Так не бывает же. Чтобы взять и поехать туда, где точно лучше, чем здесь. Обычно с каждым моим переездом я боялась, что будет сильно хуже. А тут едешь и точно уверен, что там хорошо. Нет, это слишком красиво и несбыточно, чтобы быть правдой. Наверняка, они если и уедут куда-нибудь, то это окажется не такой уж и теплый край, не слишком красивый, с ядовитыми змеями, там обязательно будет две недели лить дождь как из ведра, как в тропиках, где, говорят, люди даже на улицу не могут выйти, настолько сильно лупит их струями, и никакой зонт не спасает, и дома смывает с поверхности земли; и там они с мамой даже не смогут воспользоваться своими шляпами и белыми купальниками в черных горох. Им наверняка задержат самолет. Или поезд. Я не разобрала, на чем они собираются туда уехать. Если это остров, то это наверняка будет корабль. Большой такой, массивный, деревянный, с отверстиями для пушек по бокам и с распущенными алыми парусами. Или белыми. И понесет их по пенным волнам по направлению к Солнцу. И ни один пират не станет на них нападать, потому что времена пиратов давно прошли.