Страница 18 из 20
– А что там написано про изнасилования? – забеспокоился Суппилулиума.
– Здесь написано: если мужчина изнасиловал женщину, то ему грозит смертная казнь. Но если женщина была изнасилована в комнате, из которой можно было позвать на помощь, то казнить надо обоих.
Наступило тягостное молчание.
– Здесь какое-то недоразумение, – произнес Суппилулиума. – Выходит, что за кражу невесты надо казнить? Но я ни разу не слышал о таком страшном исходе. Все потом женятся и живут долго и счастливо. Неужели они нарушают закон?
– Не совсем так, мой повелитель, – продолжал Танри. – Здесь указано, что если жених перед тем, как украсть невесту, вручит подарок ее отцу, пусть даже стоимостью в пол сикеля медью, и если тот по глупости или по умыслу его примет, то значит – отец и жених в сговоре. Подарок является залогом согласия родителей на воровство. В этом случае никто не наказывается. Далее сказано, что по истечению семи дней, жених должен вернуть невесту отцу, дабы родственники подготовили ее к свадьбе. Отец имеет право не давать приданого за невесту, а жених может не платить выкуп. Это все.
– Казнить его надо! Казнить! – завопил Судхабия. – Он мне никакого подарка не делал.
– Постой же! – Гневно прервал его лабарна. – О чем плетет твой глупый язык. Твою дочь похитили из халентувы. Она могла позвать на помощь. Значит и ее должны подвергнуть смертной казни.
– Пусть и ее казнят, – согласился Судхабия поникшим голосом. – Все равно она опозорила меня и весь наш род.
– Подумай! Хорошо подумай! – настаивал лабарна. Но повар безнадежно махнул рукой. – Значит, решено! – Суппилулиума оглядел помрачневшие лица присутствующих. Хемиша сидел бледный. Губы плотно сжаты. Глаза горели. Лабарна понял, что если допустит казнь Улии, то горцы вырежут весь род Судхабии. Этого еще не хватало! А жирный дурак требует казни, даже не задумываясь о последствиях. Лабарна с надеждой взглянул на Барбишу. Тот прибывал в растерянности. Но вдруг глаза его засверкали.
– Солнце наше, погоди выносить приговор, – взмолился мальчик. – Позволь сказать слово в защиту, и тебе не придется посылать на смерть две юные жизни.
Все невольно с облегчением вздохнули. Суппилулиума сам обрадовался, но строго сказал:
– Говори!
– Повар Судхабия лжет. Он принял подарок от Улии, – выпалил уверенно Барбиша.
– Что? Я! Когда? – заорал возмущенно повар.
– Готов подтвердить перед ликом всех Богов, что у него на голове золотой обруч с черным камнем, который, по заказу Улии сделали наши ювелиры.
Тут все заметили: действительно, на большой голове Судхабии, поверх расшитой круглой шапочки сверкал золотой обруч, явно, узкий для такой большой головы. Судхабия и сам про него забыл. Идя от таваннанны, он примерял его на себе, да так усердно, а обруч не налезал… Но Судхабия добился своего – надел все же, хоть и виски больно сжало.
– Хемиша, – спросил Суппилулиума, – тебе знакомо это украшение?
– Обычно такие обручи носят у нас в горах женщины, чтоб ветер не срывал головную накидку…
– Решено! – Воскликнул лабарна, не слушая слабые протесты Судхабии. – Невесту украли «По закону». Никто наказание не несет. У отца невесты оказался залог в виде золотого головного обруча с черным камнем. Значит, отец с похитителем были в сговоре.
Писцы еле поспевали наносить палочками на сырую глину слова лабарны. Затем они поднесли таблички властителю, и тот скрепил печатью свое мудрое решение.
Барбиша сиял от счастья, хотя понимал по косым взглядам отца: порки не избежать. Судхабия сидел поникший, и отсутствующим взглядом уставился в пол. Впрочем, он долго не расстраивался и к ночи напился вместе с Хемишей, Цулой и Фазарукой до беспамятства. Повар не соблюдал меры, поэтому сильно перебрал. Его пришлось отмачивать в реке, а после тащить домой. На следующий день Судхабия уже не вспоминал о своих обидах, потому что его мучила несносная головная боль.
А юный похититель, прижав к сердцу возлюбленную, погонял взмыленного коня. Копыта отстукивали мерную дробь. Мимо проносились широкие поля и виноградники, сады и дикие рощи. У Асмуникал дух захватывало от быстрой езды. Она спрятала голову на груди у Улии и слушала, как колотится его горячее сердце. И не было на свете счастья большего, чем стремительно нестись на лихом коне, прижавшись друг к другу, чувствовать биение сердец и ничего не бояться…
По обычаю, из Хаттусы последовала погоня. Все мужчины из рода невесты выехали на ослах в полном боевом вооружении. Смешнее зрелища нельзя было увидеть: воины в тяжелых доспехах со щитами и копьями, верхом на осликах. Поглазеть собралась, чуть ли не вся Хаттуса. Судхабия, правда, среди преследователей отсутствовал. Его обмякшее тело, в это время, нес домой Цула, потому, как повар сам не в состоянии был идти от большого количества выпитого вина. Отдав стражникам три сикеля серебром, за то, чтобы они показали дорогу, по которой умчался похититель, родственники поскакали в другую сторону. К ним, еще, присоединился Фазарука, пьяный и веселый, с десятком таких же подвыпивших друзей. Все это сборище на ослах в боевых доспехах подняли за городом невообразимый шум. Стражники на башнях забили в деревянный колотушки, решив, что приближается враг, и этим переполошили весь город. В общем, погоня удалась на славу. Вскоре, потешное войско вернулось в Хаттусу и направилось праздновать «горе» – на том и закончили.
Через семь дней горцы вкатили в город двухколесную повозку, запряженную дикими ослами. В повозке сидела Асмуникал, закутанная в черную ткань. Подкатив повозку к роскошному дому в два этажа с большим садом, горцы постучались в ворота. Открыл старый невольник. Вышел повар лабарны, сухо поздоровался и передал Хемише острый нож, в знак того, что если с невестой что-нибудь случиться до свадьбы, жених может прирезать ее отца. Только после этой короткой церемонии, повозку втащили в обширный двор.
Невесту отвели на второй этаж в маленькую комнату с узким одним-единственным окошком. Окошко прикрывала узорчатая решетка. Подруги и сестры заперлись с невестой и начали готовить ее к свадьбе. Они шили наряды из дорогих тканей и пели грустные песни. Таваннанна прислала чудесные ахеявские украшения и ассирийский лазурит. Фыракдыне очень сожалела, что должность не позволяет ей готовить вместе с подругами Асмуникал к обряду.
***
Кучерявая голова Барбиши с озорными глазами показалась над верхушкой забора. Он осмотрел двор и увидел Судхабию, важно ходившего по двору с увесистой палкой в руках. Чтобы свадьба состоялась, жених должен был пробраться в комнату невесты. Отец и другие мужчины не должны ему мешать, но имеют полное право колотить его палками, пока он пробирается к заветной двери. Ох, Судхабия оторвется! За все обиды ответит жених сполна!
– Мир твоему дому, почтенный Судхабия, – поздоровался Барбиша.
– Привет, – пробурчал повар. – Спускайся во двор, я угощу тебя дубиной.
– За что, дядя? – Барбиша состроил удивленное испуганное лицо. – Разве я тогда вас больно ударил кувшином?
– Ах, щенок, ты еще издеваешься! – начал свирепеть Судхабия. – Надел девичьи тряпки… А еще воином себя считаешь.
– Другого выхода не было, – оправдывался Барбиша. – Но вы здорово испугались. А взвыли, будто дикий кабан. А как бежали, как бежали… Таваннанна до сих пор хохочет, вспоминая тот вечер.
– Ах, молокосос! Ты как со мной разговариваешь! – совсем распалился повар. Он попытался достать мальчишку палкой, но забор оказался слишком высокий, и ему никак не удавалось дотянуться.
– Да, дядя, – издевался Барбиша, – мал ты ростом. Я подожду, а ты сбегай за лестницей.
Чаша терпения Судхабии переполнилась.
– Эй вы! – Крикнул он своим зятьям, охранявшим двор и сад. – Глядите, чтобы Улия не пробрался в дом. Я выйду на улицу и намну бока этому ягненку.
Судхабия выскочил из калитки и погнался за Барбишей, грозя ему дубинкой. Когда он пробегал мимо двух нищих, сидевших у забора, то чуть не споткнулся о них. Серые грубые плащи почти сливались с дорожной пылью. Грязные головные платки скрывали чумазые лица. Нищие поднялись. Высокий, сгорбленный старик повел за собой слепого юношу. Они направились прямо во двор.