Страница 7 из 45
Ту, с которой она общалась куда реже, чем с первой.
–Мм… – она осмотрела весь первый этаж поместья, вглядываясь и пытаясь найти хоть что-то. – В раковине посуда. Наша с Джесс. Помой, когда будешь мы и свое.
Она бросила холодный приказ и, развернувшись, двинулась через все поместье в сторону выхода из него.
–А… – Хлоя замялась. – А когда вы…
Но потом одумалась.
Ее интересовал только один человек.
–А когда Джессика вернется?
Но Джессамина продолжала идти, не отвечая младшей дочери. Как и всегда…
Джессика была ей нужна. Сейчас. В Парке.
Хлоя же…
Джессамина была уже у самого выхода.
На Хлою у нее были совсем другие планы…
–Она вернется в хорошем самочувствии или… – девочка зажалась, едва сдерживая себя, чтобы не уйти в глубь кухни, чтобы спрятаться от вернувшегося пустого взгляда матери, но договорить все же решилась. – Или в плохом?
Если все прежнее, что оставалось позади Джессамины, когда она уже шла на улицу, было привычным и не интересующим ее, то последние слова младшей из сестер, ее заинтересовали.
Настолько, что она двинулась обратно вглубь поместья…
Проходя мимо старинной мебели, антиквариата, оставленного в этом месте, видимо, прежними хозяевами, она вышла на кухню, которая, в отличие от всего остального, на первом этаже поместья, была чем-то современным.
Теперь она смотрела на младшую дочь.
–Что еще раз? – спросила она, слыша, как с громким звоном бьются уличные ворота. Джессика торопила мать и та, в свою очередь, действительно торопилась.
До этого момента…
–Я… – Хлоя уводила глаза от Джессамины, как делала это всегда, когда та начинала ее допрашивать. Медлить в своих ответах тоже было уже укоренившаяся привычка, которая никогда не нравилась ее матери. Особенно сейчас.
Сейчас, когда она давно уже должна была быть в Парке.
Сейчас, когда боль, которую она чувствовала по всему организму, уже не просто давала о себе знать, как последние несколько дней, а настойчиво говорила с ней, выставляя свои не самые приятные условия, которые рано или поздно она обязана будет принять. Джессамина знала, что будет если она продержится еще один день.
А значит, в Парк надо было уже не идти, а бежать…
И, тем не менее, этот случай ее заинтересовал.
–Ну же. Что ты сказала? – Джессамина даже сделала более милым свое лицо, в надежде, что девочка увидит это и почувствует, что она может ничего не бояться. Впрочем, бояться свою мать ей действительно было не за что. Она просто с ней не общалась.
Никогда.
А значит, и такие редкие моменты, когда им все же удавалось переброситься парочкой слов, всегда превращались для Хлои в один большой аттракцион. Она никогда не понимала, почему Джессамина игнорирует ее практически всю ее жизнь.
Но понять, за что она вдруг все же обращала на нее внимание, было еще труднее…
–Я спросила… – взгляд уже был смелее, а улыбка Джессамины все шире. Из девочки приходилось вытягивать ответы самыми изощренными методами. – В каком состоянии вернется Джессика.
Опущенные глаза наконец были подняты, и она увидела, что ее мать в довольно хорошем настроении.
И заговорила смелее.
–Так в каком же она будет? Просто, я стала замечать, что порой она возвращается…
–Немного вялой? Это хочешь сказать?
Девочка закивала, до сих пор высчитывая в своей голове, сколько дней до этого мать просто “не видела” ее.
Мать, которая в эту секунду села на одно колено перед девочкой и улыбнулась так искренне, как только ей позволяла боль, хлещущая ее изнутри хлыстами адских страданий. Она даже взяла ее за ее маленькие ручки…
–Джессика… Все мы люди, Хлоя. Все мы устаем. И твоя сестра тоже. А что еще странного ты замечала в Джессике после ее возвращений из… Города?
–Ам… – Джессамина теперь держала ее за плечи, перебираясь к голове, по волосам которой она ласково водила своей рукой, заставляя девочку удивляться так сильно, как та не удивлялась практически всю свою жизнь. – Обычно, она возвращается и пытается провести время со мной. Выйти погулять на задний двор, в наш сад. Либо сидит со мной и смотрит то мультики, то фильмы. Читает мне. Но порой…
То, что следовало после “порой”, девочка не должна была знать, хотя это и было невозможно.
Джессамина понимала.
Джессика вернется домой из Парка, о котором младшая из ее дочерей ничего не знала, вялой и в плохом самочувствии еще не раз. А значит, младшей из дочерей, нужно было хотя бы перестать задавать об этом вопросы.
–Порой она приходит и даже не может подняться на второй этаж. Она ложится прямо в гостиной на диване, – девочка дотронулась до руки, водящей ее по волосам и спросила то, к чему все и шло. – Что с ней?
Она замялась. Вспомнить, когда она общалась с Джессаминой последний раз, было трудно, но вспомнить, когда она успевала назвать ее мамой, было практически невозможно.
–Что с ней, мама…
Джессамина продолжала безмолвно улыбаться. Время шло и таким бесценным, как сейчас оно не было уже много лет. Сейчас боль внутри нее уже буквально рвала ее на части.
Но довести дело до конца она была обязана.
–Что вы делаете в городе? – девочка почувствовала, что настало время спрашивать уже мать, а не сестру. – И… И почему я никогда вас там не вижу, хотя постоянно слышу, как вас вспоминают? И почему…
–Все, Хлоя, не надо больше вопросов, – Джессамина приготовилась.
–Почему ты никогда не общаешься со мной?! – уже громче, чувствуя, что ее хотят снова “забыть”, развернуться, уйти – торопясь, едва ли не прокричала Хлоя. Когда мать решит поговорить с ней снова, она уже не знала и теперь боялась даже предположить…
Рука, которой она водила девочку по волосам, остановилась, а сама Джессамина отвернулась.
–Ну вот Ты снова во мне, – прошептала Джессамина Ему, чьего холода не чувствовала в себе уже очень много времени.
Целый месяц и несколько дней, судя по календарю…
–Мама… Что с твоими…
С глазами Джессамины и вправду кое-что произошло.
Но Хлоя больше не думала об этом.
Больше не думала ни о чем, что беспокоило ее этим утром…
Глаза Джессамины покраснели и она почувствовала холод внутри себя. Рука, которой она гладила младшую из дочерей, остановилась окончательно.
И спустя всего секунду Хлоя, девочка, которая не понимала, как относиться к первому за последние годы целому разговору с матерью, теперь смотрела на нее уже совсем другим взглядом.
Пустым.
Как будто бы она не понимала, как оказалась в ее объятиях.
Когда во взгляд ее вернулась разумность, она удивилась, увидев, что ее мать находится с ней так близко и, что самое главное, она держала ее. Гладила по голове.
Пускай, последнее было лишь необходимостью, чтобы Хлоя все забыла.
Хотя главной необходимостью было кое-что другое…
Джессамина резко, как по щелчку выключателя, снова перестала обращать на девочку внимания, а та, забывшая последние несколько минут, попыталась тихо отойти вглубь кухни.
Переждать, когда ее мать наконец уйдет.
Главной необходимостью было кое-что другое.
Глаза Джессамины все еще горели красноватым огнем, когда она поднялась на ноги и повернулась к дочери спиной.
Все еще были красными, а значит, парочку слов перед тем, как она снова разорвала бы Связь с Даром, Он все же успел оставить за собой…
Нет, Джессамина… Прошу тебя… Остановись… Прекрати заниматься этим…
Оставь Парк… Я же знаю, что ты не хочешь, чтобы это происходило…
Отпусти тех, кто уже “вошел” в Него… Распусти тех, кто уже в Парке… А после…
Джессамина сосредоточилась.
А после сбеги… Свяжись со Мной снова и Я помогу тебе скрыться… Пожалуйста, сделай, как Я говорю…
Джессамина зажмурила глаза, точно также, как и кулаки, приготовившись к адской боли.
Связавшись на секунду с Даром, чтобы заставить младшую из дочерей забыть то, о чем спрашивала этим утром, она снова почувствовала Его в себе. А значит, вернулось и все то, отсутствию чего все время удивлялась Джессика. Джессамина больше не хотела есть, не хотела пить или спать.