Страница 8 из 45
И чувствовать боль – тоже больше было не надо.
Вынужденную боль, если Джессамина, прожившая целых четыре столетия, не хотела, чтобы ее существование поддерживал Он, как это было со всеми в Роду и Семье.
Если она хотела, чтобы это делало нечто другое, о чем знали лишь единицы из этого Рода…
Джессамина…
Она практически сумела выгнать Его.
Иначе Я тебя не прощу за это… За то, что ты делаешь в Парке…
За то, ради чего ты это…
Его голос, звучащий будто бы из пустоты, охлаждал каждым своим появлением все тело внутри Связанного с Ним человека.
Вот только спустя всего пару секунд после Его появления этот холод пропал. Вернулась сонливость, желание есть и пить.
А вместе с тем, вернулась и боль. Адская и явно требующая от Джессамины своих условий, не принимать которые она смогла бы еще пару часов.
Максимум пару часов…
Она направилась к выходу, не обращая внимание на забывшую их первый за последние годы разговор Хлою. Она пряталась от нее где-то на кухне, удивляясь, каким образом она оказалась в объятиях матери.
Хлоя могла бы задать вопрос об этом сестре, когда та вернулась бы из “города”, где, как считала девочка, они с матерью и проводили свое время, удивительным образом ни разу за всю жизнь не попавшись в нем ей на глаза. Вот только, когда Джессика вернется из Парка, где она действительно будет все это время, ей будет не до вопросов.
Потому что именно сегодня Джессика вернется в ужасном настроении и самочувствии. Именно сегодня она даже не сможет подняться на второй этаж своего же дома. Сегодня она просто упадет на диване всего в нескольких мертах от входа в поместье.
Джесс вернется домой именно в таком состоянии первый раз за последний месяц и несколько дней, не зачеркнутых на календаре в ее комнате, смысла которых не понимал никто, кроме той, что и жила в этой комнате…
Выйдя на улицу, Джессамина глубоко вздохнула, закрывая глаза. Боль била изнутри, не прекращая, но свежий воздух, окутанный самым вкусным запахом Леса, который был на этой горе везде, не считая города на самом ее верху и этого поместья на ее склоне, заставил Джессамину держать свои глаза закрытыми еще пару секунд, наслаждаясь им.
А когда открыть их все же ей пришлось, на них смотрела Джессика, явно ожидающая ее чуть больше, чем рассчитывала.
Джесс, которая все еще была в хорошем настроении.
Все еще в хорошем самочувствии…
–Ты что-то долго, – ответила она на молчание матери. – Кстати…
Она оторвалась от кованых уличных ворот, которыми и стучала, назойливо призывая мать поторопиться, и подошла поближе.
Даже слишком близко…
–Что это? – спросила она, заглядывая ей в самые глаза. – Ты же говорила, что сумела спрятать Его оттенок. А сейчас он…
–Только не трогай.
–Да я не трогаю, просто… – она заглядывала ей будто бы в самую душу, хотя сейчас ее интересовало самое банальное. – Просто сейчас Его оттенок снова проявился. Они снова слегка красноватые, да и, к тому же…
Джессамина молилась, чтобы это произошло как можно быстрее. Дар выгнала из себя она еще в поместье, в помещении, перед улицей, где стояла ее старшая дочь.
Однако следы, которые Он оставлял даже после своего исчезновения, пропадать сразу почему-то не любили…
–А нет. Вот теперь все снова хорошо. Как ты это делаешь? – Джессика отошла от нее, легко пропрыгивая в сторону ворот, открывая их и держа, пока пройдет Джессамина. – Я перечитала уйму книг… Книг нашего Рода, – Джесс улыбнулась, вспомнив отдать этим старинным писаниям, валяющимся по всему поместью, где попало, честь, как и просила ее мать.
Книг, смысл которого мог понять каждый, кто действительно представлял собой Род или Семью, для которых они и “писались”. Поэтому старинные листы, которым было по много столетий, едва ли не больше, чем самой Джессамине, валялись действительно, где попало.
Хлоя, единственная, от которой их могли бы прятать, все равно не смогла бы их прочитать. Потому что писания Рода и не читались вовсе.
Их смысл, значение каждой из страниц, озвучивал сам Дар, с которым было необходимо быть Связанным. Иначе никак. Книги, написанные с Его помощью, без этой помощи “читаться” не могли.
Ни одна из скрытых попыток Хлои, запирающейся в своей комнате вместе с кипой собранных по дому едва ли не рассыпающихся листов, не оказалась успешной. Ее Дар Связью с Собой не наградил.
Волноваться было не за что…
–И ни в одном из писаний, нигде, – Джессамина прошла мимо и девочка закрыла ворота, после чего, подбежав, поравнялась с ней.
Наконец-то они шли в Парк.
Джессамина посмотрела на часы в последний раз и вроде бы даже успокоилась, понимая, что ад внутри нее должен был скоро исчезнуть. – Абсолютно нигде! Я не нашла ничего о том, чтобы можно было скрыть свои красные глаза. Точнее, от обычных людей – нет никаких проблем. Но ведь их не вижу и…
–Да, никаких. С тобой я сделала это сразу же, как случайность Его выбора упала именно на тебя. Вот было бы легко, если бы Он предупреждал, получит ли кто-то из твоих детей Связь с Ним, и если да, то кто и когда, – Джессамина улыбалась, смотря под ноги через темные очки от солнца. Боль по всему телу затрагивала и ее глаза тоже. Как ей казалось, выйди она даже ночью в таком состоянии, в каком была сейчас, и даже свет лунного мрака резал бы ее глаза также, как сейчас это делало летнее, утреннее солнце, под которым ей и приходилось идти в сторону своего спасения.
В сторону Парка.
Своего Парка… – Но, к сожалению, мне порой кажется, что Он сам ничего не знает.
Последние слова звучали чересчур сухо. Без эмоций. Как будто бы Джессамина и не хотела так говорить о Нем.
Она все еще вспоминала Его слова, которые слышала еще минуту назад, после того, как снова Связалась с Ним, чтобы заставить забыть Хлою о тех вопросах, которые интересовали ее этим утром. Ей она еще могла их задать. Джессамина знала все, даже то, что интересовало ее дочерей чересчур долгое время, ответа к чему они найти не могли, и говорить большую часть правды она бы ни за что не стала.
Но Джесс… Если бы эти вопросы начала слышать Джессика, она бы начала над ними думать. Начала бы хотеть узнать правду. А учитывая, как близко старшая из дочерей этого поместья была Связана с Даром, Он мог бы принять даже самое слабое желание за очередной приказ.
И, к несчастью для Джессамины, даже его выполнить.
А это была бы катастрофа для старшей из этого поместья. Катастрофа для Главной Хозяйки Парка…
Джессика, та дочь, с которой она общалась, была полезна ей прямо сейчас. В отличие от Хлои она не должна была ждать своего выхода. Она показывала свой вклад в дело Парка практически каждый месяц.
Каждый раз, что, встречаясь в Парке, они шли на прогулку по Нему. В самую дальнюю и безлюдную Его часть. Не беря с собой никого из всего Парка, желающего побыть с Его Главной Хозяйкой и ее дочерью вместе.
Туда, где одно исключение из правил все же было…
–Так все же, – продолжила Джессика, пока они поднимались по склону вверх. – Как ты это сделала? – она вдруг решила пошутить. – Иначе я начну думать, что ты вообще от Него Отвязалась.
И засмеялась, заставляя свою мать изобразить свой фирменный лживый смех, за которым скрывалась истинное отношение к подобным шуткам.
Тем, что проходили очень…
Очень рядом с правдой.
–Опыт, девочка моя, – хладнокровно отвечала Джессамина, не выдавая в себе ни капли того волнения от правды, по которой Джессика скользила своими последними словами. – Не забывай разговор за столом. Твои семнадцать лет действительно наполнены большим интересом. Пускай, из-за Гонений, мы не можем видеться даже со своими же, с такими же, как и мы – представителями Рода и Семьи, а значит, формально о тебе никто в Роду и не знает.
Лицо Джессамины скорчилось в мыслях о том, что правду скрывать за поистине глупыми слова было бы неправильно, учитывая, что ее дочь была не самой глупой девочкой.