Страница 48 из 61
Отец протянул руку и обнял меня. Прижав поцелуй к моей голове, он прошептал:
— Ты уже заставляешь меня гордиться, Лука. Уже.
Он обнимал меня еще несколько секунд, прежде чем отступить. Поднявшись на ноги, он поправил галстук и пошел к двери. Прежде чем остановиться, он спросил:
— Как Талия? Она казалась расстроенной, когда мы в последний раз говорили.
Я поднял голову и уловил беспокойство на его лице.
— Она в порядке, — ответил я, избегая любого упоминания о Заале в разговоре.
Он кивнул.
— Хорошо. Ей нужен был этот отдых.
С этими словами он вышел за дверь и покинул мой дом.
Я сидел на полу, прокручивая минувший разговор в голове, пока кто-то за моей спиной не прочистил горло. Я оглянулся, и Михаил, мой личный бык, стоял позади меня.
— Все готово? — спросил я. — У нас есть местонахождение этого ублюдка?
Михаил кивнул.
— Он прячется в доках.
Я поднялся с пола и прошагал мимо Михаила. Мы сели в машину. Впереди фургон, полный быков.
Спустя двадцать минут мы подъехали к докам и складу, в котором предположительно прятался Джахуа. Я оглядел темную и обветшалую местность. Место было пустынным.
Михаил посмотрел на меня в зеркало заднего вида. Я поднял руку, и Михаил отдал приказ отправить быков. Они вышли из фургона и направились на склад.
Я ждал выстрела.
Я ждал криков, но была только тишина.
Что-то проскочило в наушнике Михаила. Его бледно-голубые глаза встретились с моими в зеркале. У меня кровь застыла в жилах.
— Что? — спросил я.
— Внутри кое-кто есть.
Через несколько секунд я вышел из машины и направился к складу. Я ворвался в дверь, но меня встретило огромное пустое пространство.
Мои глаза поднялись к стропилам. Два тела висели на шеях, животы были выпотрошены, горло перерезано. Я подошел ближе, мои ноги шли прямо по луже крови.
Я посмотрел на мужчин, пытаясь определить, кто они.
— Черт! — Михаил зашипел у меня за спиной.
Я резко повернул голову.
— Что? — спросил я, и мой пульс начал биться у меня в горле.
Михаил побледнел.
— Что? — прогремел я снова. Михаил высоко поднял голову.
— Это были двое моих людей.
Я нахмурился и подошел к нему.
— Зачем Джахуа убивать их? Зачем он раскрыл себя? Чтобы мы увидели два трупа?
Михаил поднялся на ноги.
— Этих двоих сегодня привезли в Бруклин. Они сменяли охрану. У них были семьи, и они отсутствовали в течение нескольких недель. Я решил привезти их домой, чтобы они патрулировали территорию здесь.
Я покачал головой и открыл рот. Но Михаил заговорил раньше меня.
— Они были в доме в Хэмптонсе. Они патрулировали там. Они были приставлены к Коставе и к твоей сестре.
Я напрягся. Каждая мышца моего тела наполнилась обжигающей кровью. Я посмотрел на трупы и мой желудок мгновенно сжался.
Талия.
Заал.
— Кто сообщил о сегодняшнем вечере? Кто дал тебе наводку? — спросил я Михаила. Он побледнел и посмотрел на одного из придурков, качающихся под крышей.
— Андрей, — ответил он и указал на труп.
Мои руки дрожали от ярости. Это была подстава, гребаная подстава! Выхватив из куртки нож, я запустил его в самое сердце предателя, свисавшее с потолка. Быки отступили назад, а я кипел от ярости.
— Дай мне свой телефон! — приказал я Михаилу. Он передал его мне, и я позвонил в дом в Хэмптонсе. Все, что я получил, это мертвая тишина.
— Связь оборвана, — сказал я. Быки неловко сдвинулись. Дрожа от раскаленного гнева, я взревел и швырнул телефон о стену, разбив чертову штуковину на куски. Я побежал к двери, быки следовали за мной.
— Доберитесь до Хэмптонса! Этот ублюдок подставил нас. Предал нас. Джахуа вернулся за Заалом! Этот ублюдок вернулся за своим человеком.
Когда я выбежал за дверь, страх, настоящий страх захлестнул мою кровь. Талия... этот ублюдок собирался убить мою сестру.
Мой разум заблокировался. Кровь застыла в жилах. Только одно пришло мне в голову.
Неминуемая смерть Джахуа.
Глава 17
Талия
Волны разбивались о берег. Эти звуки убаюкивали меня в полудреме. Заал положил голову мне на колени, и я водила пальцами по его длинным волосам.
Рука Заала поглаживала меня по животу. Его прекрасные нефритовые глаза смотрели на меня с полным обожанием.
Ему становилось лучше. Он выглядел лучше. Несколько дней отдыха, после того как он узнал о своей семье, вернули румянец на его щеки. И он больше говорил, больше вспоминал.
— Расскажи мне о них, zolotse, — тихо попросила я, не желая нарушать пьянящий покой, который мы нашли в этой комнате.
Заал взглянул на меня и сглотнул. Я наклонилась и поцеловала его в голову.
— Расскажи мне о своей семье.
— Я не помню многого, — ответил он. Его акцент становился все сильнее по мере того, как эмоции овладевали им. — Я помню только некоторые вещи о каждом из них, обо мне, как о ребенке.
— Расскажи мне, — снова подтолкнула я его и для утешения взяла за руку.
Заал закрыл глаза. Я видела, как они двигались под его веками. Его рука сжала мою, и я поняла, что он вытягивает из своего сознания образы, украденные воспоминания. Он сказал мне, что видел только картинки. Испытывал определенные чувства, вспоминая их.
Но это было нечто. Я боялась, что из-за наркотиков, которыми его травили годами, у него вообще не будет никаких воспоминаний. Мы все еще не были уверены в повреждении его тела, его разума, но просто иметь хоть что-то, за то можно уцепиться, это было благословение прямо от Бога.
Заал открыл глаза. Он уставился на меня.
— Помню, мне нравилось лежать на солнце, — прохрипел он, и губы его изогнулись. — Я помню, как мой брат сидел рядом со мной. — Его рука вдруг сжала мою, и он нахмурился. — Я помню, что мы всегда были вместе. Думаю, он всегда был рядом со мной. Два папиных мальчика.
Я боролась с комком, застрявшим у меня в горле. Этот человек. Этот двухметровыйсто десятикилограммовый мужчина говорил с такой мечтательностью о своем потерянном брате. С такой мягкостью и нежностью в его хриплом глубоком голосе.
— Что еще, малыш? — спросила я, все еще гладя его по волосам.
Его глаза прищурились, когда он попытался заставить себя вспомнить.
— У меня была сестра Зоя. — Он сделал глубокий вдох, и его тело напряглось. — Она... она везде ходила за мной. Я ее sykhaara.
— Что это значит? — спросила я успокаивающе.
Губы Заала приподнялись в нежной улыбке.
— Моё счастье.
Обожание наполнило его глаза, когда он добавил:
— Ей было пять лет. У нее были длинные черные волосы и такие темные глаза, что они казались черными. Такие темные, что напоминали уголь. Она всегда ходила за мной по пятам. Я обещал, что буду защищать ее, когда она станет старше, и когда мы с братом возглавим семью.
Моя душа разлетелась на осколки, когда маленькая слезинка выскользнула из уголка его левого глаза. Его обеспокоенный взгляд искал меня, и когда он меня нашел, то проговорил:
— Они вырвали ее из моих рук, Талия. Охранники, наша собственная стража предателей, сорвала ее с моей шеи. — Он вздрогнул и вздохнул. — Она выкрикивала мое имя, ее рука тянулась ко мне, чтобы я спас ее. — Еще больше слез навернулись в его глазах, и его рука задрожала. — И когда они стреляли, а Джахуа заставлял меня смотреть, темные глаза Зои все еще были прикованы ко мне, как... как будто она ожидала, что я спасу ее.
Его голос сломался. Я спустилась с дивана, чтобы взять его лицо в свои руки.
— Тебе было восемь, Заал. Ты был еще ребенком.
Он попытался дышать, его грудь быстро поднималась и опускалась. Затем он добавил:
— Когда их тела упали на землю, они были похожи на забитый скот. Когда их всех убили и оставили гнить под палящим солнцем, я увидел ее руку на земле. Зоя оказалась в ловушке под моей бабушкой. Ее маленький трупик прятался от посторонних глаз. Но ее рука все еще тянулась ко мне. Она хотела, чтобы я спас ее, ожидала этого до самого конца.