Страница 53 из 69
— Это вам опять предстоит разговор с полицаями? — Краузе посмотрел на ночного визитёра поверх очков. — Умеете же вы вляпаться в дерьмо, право слово.
***
Хан, войдя в госпиталь и увидев ждущего его человека, мысленно застонал — опять он! То ли он наконец-то и правда в чем-то виноват, то ли его удаче можно только посочувствовать. Прежде чем комиссар завязал разговор с химиком, он удалился с доктором Краузе для выяснения подробностей. Подробности вызвали у Маттиаса недоумение: тот факт, что девушка беременна, разумеется, его не удивил — он достаточно пожил на белом свете, чтобы заметить, что такое иногда случается с лицами женского пола. Его скорее удивило количество синяков на теле больной — старых, новых, больших, маленьких… Хан повидал всякого, но подобные случаи ему были искренне непонятны и вызывали некоторый ступор вкупе с отвращением. В представлении Маттиаса любимую женщину стоило оберегать и окружать заботой и нежностью, особенно в таком уязвимом состоянии, а иначе — зачем?..
— Вы были знакомы с потерпевшей? — Хан не мог взять в толк: неужели это все дело рук химика?
— Был, — Кимбли уставился в глаза полицейского.
Маттиас привык к большей разговорчивости Зольфа. Что сейчас значило его поведение? Его причастность к травмам девушки? Или химик, как любой нормальный человек, попросту не был склонен вести светские беседы в предрассветный час вне собственного дома с официальными лицами?
Пауза затягивалась.
— Вы знали… о её интересном положении? — нарушил повисшее молчание Хан.
— Нет.
Снова пауза. «Черт возьми, насколько легко было с ним разговаривать по обстоятельству дела о взрыве, и что это сейчас?» — думал комиссар. Можно подумать, полиции делать нечего, как по ночам обсуждать дорожные происшествия, вытягивая по слогу из фигуранта дела!
— Вы… — Хан замялся. — Имеете непосредственное касательство к её… интересному положению?
Кимбли сцепил руки в замок, касаясь большими пальцами подбородка и испытующе посмотрел на комиссара.
— Вы хотите спросить, не от меня ли она беременна? — голос сочился ядом.
— И имеете ли вы отношение к синякам на ее теле, — выпалил Хан.
Кимбли усмехнулся. Его начинало забавлять происходящее. Как этот тип вообще работает в полиции, если такие вопросы вызывают у него такую живую реакцию? Впрочем, к подобным человеческим проявлениям он привык ещё в прошлой жизни, в том самом мире, где одним хлопком в ладоши или щелчком пальцев можно было сравнять с землёй или утопить в огне целый квартал, а то и больше.
— Нет и нет.
Маттиас поправил очки. Химик уже порядком утомил его своим нежеланием идти на нормальный диалог.
— Знаете ли вы, кто послужил причиной?
— Нет, не знаю, — Кимбли пожал плечами. — То, что мы — сотрудники одного предприятия не означает, что я спал с ней. Или держал свечку. Может, мы перейдем к сути дела? Я и так пропустил важную встречу.
Хан смешался — свидетели ему попадались разные, но от этого человека он не ожидал такого поведения. Выслушав сухой, но информативный рассказ Зольфа об инциденте, комиссар тяжело вздохнул — похоже, этому человеку опять посчастливилось оказаться не в то время не в том месте.
— Где вы научились так водить машину? — Хан не был уверен, что все их полицейские водители сработали бы так же гладко.
— В армии, — пожал плечами Зольф.
***
Хан уже собирался домой, как его отправили на срочный вызов. Комиссар удивился, когда понял, что вызвали его в церковь, но еще более он удивился, когда увидел, что послужило причиной вызова: из-под двери исповедальни на пол натекла лужа крови. Много крови — словно кто-то поглумился и зарезал внутри козла. По крайней мере, эту гипотезу выдвинул раскрасневшийся и уже изрядно пахнущий шнапсом пастор Фридрих. Надеясь, что всё это глупая шутка антирелигиозных фанатиков, Маттиас в присутствии пастора и ещё нескольких сотрудников полиции открыл кабинку.
На лавке в неестественной позе сидел залитый кровью человек. Его пальцы, безуспешно пытавшиеся заткнуть страшную резаную рану от уха до уха, так и остались скрюченными на веки вечные. Перекошенный рот — раззявленным в немом крике, а глаза словно пытались заглянуть куда-то вверх, под веки, ища там то ли ответов, то ли поддержки. Под немигающим грустным взглядом распятого Христа пастор Фридрих лишился чувств.
========== Глава 37: Mores bonos mala vitiant /Дурные сообщества развращают добрые нравы ==========
You give me the reason you give me control
I gave you my purity my purity you stole
Did you think I wouldn’t recognize this compromise
Am I just too stupid to realize
Stale incense old sweat and lies lies lies
It comes down to this
Your kiss your fist
And you strain
It gets under my skin within
Take in the extent of my sin
Nine Inch Nails «Sin»
Ласт, заперевшись в темноте, проявляла фотокарточки с так и не возвращённого Кугеру снимка «взрывчатки раздора», как она окрестила злополучную «икс-бомбу». По всему выходило, что за их спинами велась какая-то хитрая игра. Гомункул привыкла к хитрым играм, но тем, что ведёт она и её команда, поэтому намеревалась в ближайшее время повлиять на ход событий в выгодном для неё ключе. Но для этого предстояло собрать дополнительную информацию.
Зольф уехал среди ночи, ограничившись ёмким «по делу», и она с нетерпением ждала его возвращения — вдруг ему удастся выяснить что-то дополнительное.
Мария в последнее время всё больше хлопотала над подготовкой к свадьбе, уточняла список приглашённых, звонила каким-то друзьям-приятелям и постоянно напускала на себя заговорщический вид. И Леонор, и Зольфа это устраивало, притворно ворчавшую по поводу их спокойствия еврейку тоже — никто не мешал ей делать всё так, как по её мнению было нужно. Ей так и не удалось уговорить крошку Норхен на то, чтобы пошить свадебное платье поприличнее, однако, решив не искать от добра добра, Мария смирилась с пожеланиями своевольной воспитанницы. Пусть её, лишь бы уже, наконец-то, замуж вышла — в её-то годы…
***
Кугер нервно курил и мерил шагами комнату.
— Маттиас! Вот вам пожалуйста! Допросите этого Кимблера как следует — а если вздумает огрызаться и издеваться, разрешаю вести допрос с пристрастием!
Хан не мог взять в толк, когда это Кимблер издевался. Заартачился накануне, было дело — но тут уж взятки гладки, его тоже можно понять. Комиссару уже порядком надоело вести дела с химиком — всякий раз это был ложный след, от чего у Хана складывалось впечатление, что этого непонятно чем и кому не угодившего человека все пытаются подставить. Тем более его смена уже кончилась, и он нечеловечески хотел спать. Но полицайрат был иного мнения о распорядке своего подчинённого.
— Вот вам, изучите материалы дела! Этот жертвенный агнец в исповедальне, между прочим, знаете кого ждал? Знаете? Вот то-то же, — не дожидаясь ответа, Кугер бросил на стол объёмистую папку.
Хан читал материалы и чесал коротко стриженый затылок. Ситуация складывалась как по нотам: по объяснительной Рубера выходило, что в ночь взрыва именно Кимблер не пустил его на склад, предварительно подлив шнапс в вино, чтобы обвинить коллегу в пьянстве. И образец его он критиковал за недостаточную безопасность. И вообще вел себя с коллегами из другой компании пренебрежительно. Сам Рубер предполагал, что всё дело в антисемитизме Кимблера, тем паче он вхож в общество Туле и вроде бы даже имеет какие-то контакты с НСДАП. А всем известно, что AGFA — самая лучшая химическая компания. И что основатель и руководитель её, Пауль Мендельсон и его преемник, Пауль Мендельсон-младший, — евреи. Так отчего же Кимблеру не бросить тень на более талантливых коллег? Да ещё и убить двух зайцев, одним из которых в совершенно прямом смысле оказался бывший воздыхатель его невесты?
А, если принять во внимание, что Кимблер позвал его на встречу, узнав, что полиция собирает отчеты, и угрожал несчастному изобретателю, выходило совсем не красиво. Дополнительным штрихом к демоническому портрету любителя взрывчатки шло красочное описание Рубером поведения химика на испытаниях и более напоминавшего поведение того, кто прошёл войну и свихнулся, испытывая низменное удовольствие от разрушений.