Ибо прежнее прошло

— Эта женщина, — Эдвард не выдержал и сунул ему в лицо потёртую фотокарточку Ноа. — Вы её не видели?

— Как не видел, видел, конечно, — охотно кивнул мужичонка, позёвывая. — Своими руками вот отрядам передал. А вам она зачем? — он полусочувственно обвёл истинно арийскую компанию мутным взглядом. — Спёрла что-то, да?

Рука Ала легла Эду на предплечье, словно упреждая. Вовремя.

— Нет-нет, господин Фриц, — вежливо ответил Чунта. — Видите ли, она была членом нашей экспедиции…

— Цыганка? — ахнул плюгавый, разом протрезвев. — Правда, что ли?..

— По хозяйственной части, — спешно добавил тибетец, упреждая противные его душе долгие дебаты относительно интеллектуальной неполноценности части земного населения, чем сразу удостоился неприязненного взгляда старшего Элрика, всё еще удерживаемого более рассудительным Алом.

— А-а-а, — двусмысленно протянул немец. — Я передал её к эшелону, но он уже, поди, отбыл…

— Куда?! — не в силах сдерживаться более, вопросил Эд.

— Дык, откуда ж мне знать? — удивился плюгавый. — В Аушвиц, поди, до него ж рукой подать, — он неопределённо махнул рукой куда-то в сторону. — Могли, конечно, в Плашов или на Фарбен… Но… Моё дело-то малое… Через недельку-другую сортировщики вернутся, у них и спросите.

*

Расспросы больше не дали ничего. Из всей полученной информации выходило, что, скорее всего, цыганку и правда забрали в “лагерь смерти”. Эдвард тут же предложил доехать до ближайшего и расспросить там кого-то из начальства, на что и Чунта и остальные учёные только горестно покачали головами: соваться в подобные места было смерти подобно. Особенно с их убеждениями. Оставалось наводить справки и выяснять окольными путями, не привозили ли в начале холодного ноября сорок четвёртого женщину-цыганку, тридцати-сорока лет.

Братья мрачнели день ото дня, вокруг карих глаз Чунты залегли круги, но Ноа словно сквозь землю провалилась. Коллеги тибетца начали перешёптываться: работа существенно замедлилась — их координатор отдавал приоритет поиску цыганки.

— Слушайте, — мрачно начал Эдвард, когда пошла вторая неделя бесплодных поисков, — а что у вас там с этой картой? Продвигается?

— Здесь уже закончено, — вздохнул тибетец. — Осталось ещё три точки. Честно говоря, надо ехать…

Эдвард и Альфонс переглянулись.

— Чунта, — Альфонс серьёзно посмотрел на учёного, — нам нельзя рисковать. Езжайте дальше, а мы продолжим поиски.

Чунта ощущал себя препогано. Во-первых, он и правда не мог слишком долго задерживаться на одном месте, не окончив приготовления, во-вторых, он понимал, что не выполнил такую простую просьбу младшего Элрика, а теперь, получается, еще и уходил от ответственности, не имел возможности загладить собственную тяжелейшую вину.

— Послушайте, — Ал словно почувствовал всё то, что камнем лежало на душе у тибетца, — сделанного не воротишь. Мы не знаем планов Отца, не знаем, когда наступит Тот День. Если мы опоздаем — на кон будет поставлено слишком многое. Завершите контур, а мы найдём Ноа.

Согласно расшифрованным записям Норбу, существовали некоторые “места Силы”, “прорывы”. Чунта не знал, поможет ли следование инструкциям брата противодействовать плану Отца, но это был его шанс внести свою лепту в спасение мира. Теперь он методично объезжал указанные места, чертил там символы, указанные в записях, и щедро поливал землю пряно пахнущим отваром, созданным по рецепту Норбу. Однако не согласиться с тем, что предложение Альфонса было крайне рациональным, Чунта не мог.

— Хорошо, — вымученно выдавил он, глядя в глаза Алу таким взглядом, что тот сразу понял, насколько тяжело далось это решение Чунте. — Только…

— Разумеется, — кивнул Альфонс. — Мы всё-всё сообщим.

*

— Брат… — начал было Ал и осёкся.

Эдвард посмотрел на него, закусив губу.

— Нет, я не верю, — старший Элрик упрямо потряс головой. — Я отказываюсь верить! Она жива! Мы найдём её!

Медовые глаза влажно заблестели. Эд прекрасно понимал, что с каждым днём и без того призрачные шансы тают, как ноздреватый снег от весеннего тумана, но мириться с этим он не желал.

Они сидели в домике в Тшебине, зябко кутаясь в пледы и прижимаясь плечом к плечу. Словно лавиной их накрыло потоком воспоминаний. Бесконечное “а помнишь” забытыми отзвуками звенело в резко ставшими мальчишескими голосах, на лицах блуждали печальные улыбки.

— Завтра надо ещё раз сходить на сортировочный пункт, — внезапно сверкнул глазами Эд. — Ну не могли же те, кто этим занимался, сквозь землю провалиться!

Оба вздрогнули — никто не захотел озвучивать мысль о том, что эшелон могли разбомбить, на него могли напасть и вырезать всех, он мог, в конце концов, сойти с рельсов, а новостные хроники далеко не всегда оказывались точными и правдивыми.

— Сходим, — кивнул Ал. — Эд, меня ещё кое-что беспокоит.

Эдвард вздохнул — он знал, к чему клонит брат.

— Что мы дальше делаем с поисками бомбы?

Эд скривился, как от зубной боли — теперь у них не было даже зацепок. Миражи кончились, подсказок о том, где искать бомбу, больше не осталось.

— Ты вообще что-нибудь слышал о подобном оружии? — Ал наклонил голову и посмотрел на брата.

— Да, — неохотно ответил Эд. — То тут, то там твердят о том, что разрабатывают нечто подобное.

— Угу, — кивнул Ал.

— Слушай! — Эд широко раскрыл глаза. — А может… Может, ее и вовсе потеряли?..

— Глупо на это рассчитывать… — выдохнул Ал, глядя куда-то вдаль.

— Хорошо, — Эд упрямо мотнул головой. — Но нам нужна информация. Может, поищем Макдугала, если он еще тут?

— А куда бы он делся?

— Война, — буркнул Эдвард. — Жив бы он еще был…

— Но он тоже не торопился передавать бомбу кому-то!

— Может, она у него?.. — с надеждой спросил Эд.

— На это я бы тоже не рассчитывал, — покачал головой Ал. — И, брат… Надо понять, за что хвататься… Ноа…

— Ноа, — подтвердил Эд. — Мы должны сначала спасти ее. Наверняка она сидит там, в этом Аушвице и ждет нас. Вот глупая девчонка! — Эд пнул камешек носом ботинка. — Кто просил ее уходить в такое время!

— Она не виновата! — возразил Ал. — Но ты прав. Сначала — Ноа. Бомба ждала двадцать лет. А Ноа там… — он нервно сглотнул. — Она там не сможет столько ждать…

— Столько — не понадобится! — заявил Эд.

Ал покачал головой — ему в голосе брата послышалась слишком уж вымученная бравада. Изнуренные поисками, они ощущали, как с каждым днем тают их шансы на благополучный исход затеянного в юношеском пылу предприятия.

========== Глава 18: Suo periculo/На свой страх и риск ==========

Meine Welt bricht auseinander,

Und sie bre

Ich habe Angst, ich fall hinunter,

Sag, verlier ich den Verstand?

Sag, verlier ich etwa komplett den Verstand?

Frieden fänd ich nur im Schlaf…

Ich will nichts hören, will nichts sehen.

Los sag mir, ist das verrückt?

Megaherz “Ist Das Verrückt”.

Ласт собиралась на обеденный перерыв. Отпустив последних пациентов и с горечью отметив, что ни одна из гипотез Менгеле по экспериментам с цветом глаз и волос не подтвердилась, она сняла халат и уже направилась к выходу, как в дверях столкнулась с высоким светловолосым мужчиной. Ей уже доводилось его видеть, однако она совершенно не помнила ни как его зовут, ни что он из себя представляет.

— Обер-арцтин Кимблер, — мужчина вытянулся по струнке.

Ласт не без отвращения отметила, что от него сильно пахнет потом: ей не нравился запах большей части людей, за очень редким исключением.

— Меня к вам направил хауптштумфюрер Зайдлиц, — он стремился не смотреть ей в глаза.

Ласт смерила его презрительным взглядом, не подавая виду, что понятия не имеет, с чего бы Энви отправлять к ней какого-то очередного эсэсовца.

— По какому же из поводов он направил вас ко мне? — она недобро ухмыльнулась, не без удовольствия отмечая, как забилась синяя жилка на бледном виске.

Кёниг судорожно вздохнул и, казалось, ещё больше вспотел. Сейчас было главное — не дать слабину. Раз на раз не приходился, и далеко не все старшие по званию были готовы спускать с рук Кёнигу его маленькую забаву. О том, как к его скромным фетишам отнесется обер-арцтин, он пока предпочитал не думать. Хотя, глядя на обтянутую форменной рубашкой грудь Леонор Кимблер, не думать об этом было сложно. Сколько же ей лет? Судя по тому, что говорят, больше сорока, а выглядит моложе иных тридцатилетних… Кёниг потряс головой.