Дух войны

Впрочем, Кимбли быстро позабыл о неприятном утреннем разговоре: новое задание грело душу, зачистка округа сулила большой объем работы. И уж что-что, а собственную работу Багровый алхимик очень любил — до дрожи в пальцах, до онемевших губ, до болезненной страсти. Теперь он окончательно уверился: выбранный им путь — его путь, его жизнь, квинтэссенция той самой алхимии, что принадлежала ему безраздельно. Зольф ощущал, что миру нужны его преобразования, и он сам — как их проводник. Словно художник, стремящийся перенести новые идеи на холст, словно композитор, жаждущий донести до ушей слушателей ту новую музыку, что звучала в его голове, Зольф как раз собирался провести пару новых экспериментов со своими преобразованиями, и немало обрадовался, услышав, что работать ему снова предстоит в тандеме с Огненным. Поэтому Кимбли, когда увидел выходящего из своей палатки Роя Мустанга, тут же с воодушевлением направился к нему — обсудить детали.

— Ну что, устроим веселье? — Зольф озорно сверкнул глазами.

Рой даже не посмотрел на сослуживца.

— Эй, какая муха тебя укусила? — как-то обиженно протянул Кимбли. — У нас приказ, пойдем как всегда с двух сторон?

— Заткнись, — прошипел Мустанг.

— Да я как лучше хотел, — пояснил Зольф. — Сейчас такая операция будет… — он весь светился предвкушением.

Рой не выдержал.

— Заткни свой поганый рот, чертов псих! — он с разворота впечатал кулак Кимбли в челюсть, отметив, как тот неверяще раскрыл глаза и даже не успел уйти от удара, хотя и удержался на ногах.

— Стой, Рой! Перестань! — Хьюз оттащил Мустанга в сторону, примирительно расставив руки.

— Это кто еще тут ненормальный, — потирая лицо, проворчал Зольф и отошел подальше.

Мустанг шумно выдохнул и зашагал прочь. Кимбли, прищурившись, смотрел ему вслед. Такое многообещающее сотрудничество, похоже, пошло прахом. “Друг, называется”, — подумал Багровый, разочарованно поджав губы. Докладывать о произошедшем он, по крайней мере, пока, никому не собирался, но в его душе закипала почти детская обида. Зольф только хотел обсудить с Огненным свою экспериментальную идею, а заодно заключить пари — кто убьет больше красноглазых упырей до того момента, когда их преобразования выступят смертоносным дуэтом. Теперь, видимо, придется искать другого алхимика. А ведь Мустанг казался ему таким прекрасным кандидатом: и из спортивного интереса, и из желания совершенствовать собственную алхимию.

До операции оставалось жалких пятнадцать минут. А у Зольфа был приказ зачем-то явиться прямо перед выходом в Штаб. Отбросив все мысли прочь, он стремительно зашагал в логово засевших в одном из хорошо сохранившихся зданий генералов — они напоминали Зольфу пауков, цепко державших в своих мохнатых лапках множество липких нитей.

1) Si vis pacem, para bellum (с лат. — ”Хочешь мира — готовься к войне”) — латинское крылатое выражение, авторство которого приписывается римскому историку Корнелию Непоту. Схожая формулировка фразы принадлежит римскому военному писателю Флавию Вегецию. Альтернативный перевод: “Хочешь мира, готовь войну”.

========== Глава 11: Тот, кто знал и все-таки молчал ==========

— Майор Макдугал… — Агнесс Эдельвайс не отводила глаз от розовеющего неба. — Как мы будем смотреть в глаза Ханне?..

Вторую ночь кряду они искали пропавшего Каменного алхимика, но все, что удалось обнаружить, были лишь серебряные часы на цепочке.

— Меня Исаак зовут, — мрачно отозвался Ледяной. — Ни к чему эти звания, будь они неладны… — он потер переносицу.

Агнесс вглядывалась в мрачного товарища и гадала — каково ему, бойцу передовой, совершать свои трансмутации? Она не раз видела Ледяного алхимика в действии: красиво и изящно. Но от одной лишь мысли о том, что именно ощущали его жертвы, холод полз по спине, а во рту пересыхало.

— Я — Агнесс… — ей показалось, что фраза звучит как-то невпопад.

— Хрустальный алхимик, я помню, — невесело улыбнулся Исаак. — Лучший диверсант, между прочим.

Агнесс поежилась — комплимент был ей неприятен.

— Увы.

— Расспросы — бесполезны, — безапелляционно заявил Исаак. — Кто же из них станет с нами говорить… Довели граждан страны, ничего не скажешь…

Эдельвайс удивленно воззрилась на товарища: он так смело озвучивал ее мысли, что впору было задуматься, отчего же он не боится трибунала? О том, что в рядах армейцев работала контрразведка, Агнесс была наслышана, и потому твердо решила не вестись на провокацию.

— На то приказ фюрера, — безразлично проговорила она. — Наша задача — служить на благо страны.

— На благо… — как-то сник Исаак и умолк.

Еще некоторое время они шли нога в ногу, не решаясь заговорить. Эдельвайс растерялась: по ее мнению, коль скоро Макдугал мог быть контрразведчиком, отчего же он замолчал? Отчего не продолжил этот разговор, чтобы вывести ее на чистую воду? Странная догадка, словно одинокий маленький цветок, распускалась в ее сознании: он не провоцировал. Исаак Макдугал — напыщенный Ледяной алхимик — говорил то, что думал и чувствовал сам.

— Как думаете, найдем?.. — неловко начала Агнесс.

— Нет, — отрезал Исаак. — Теперь поминай как звали. Мертв он уже.

— Ханна… — покачала головой Агнесс.

— Война, — резко сказал Исаак. — И уж она-то об этом знала лучше Джейсона.

— Что вы имеете в виду? — Эдельвайс замедлила шаг, чтобы ее вопрос уж точно не остался без ответа.

Ледяной неожиданно остановился и выудил из кармана найденные серебряные часы — на их крышке красовались глубокие царапины, а поверхность равнодушного серебра была холодной, словно его лед.

— Джейсон… — Исаак прокашлялся. — Джейсон молодой совсем был, — он смерил Эдельвайс взглядом — та, не мигая, уставилась на часы. — Чуть старше тебя. Я его видел-то мельком несколько раз. Толковый малый, добрый…

Агнесс внимательно слушала: Макдугал все больше молчал, чем снискал славу одного из самых надменных алхимиков. Сейчас же он говорил просто, искренне, и Эдельвайс в очередной раз подумала о том, как часто из-за ерунды о людях формируется совершенно неверное впечатление.

— С камнем работал. Типа как Армстронг, только не так изящно. Его всегда привлекали, если в каменоломнях, например, что случится — стольких людей спас! — Исаак покачал головой и продолжил: — Все хотел в навыках рукопашного боя до Могучерукого дорасти. Тренировался постоянно — хотя за все время и мухи не обидел. Никогда в драку не бросался очертя голову — сначала все словами да словами. Ханна, сестра его, она не такая. У этой рука не дрогнет. А Джейсон…

Агнесс заметила, как осекся Макдугал, скользнул куда-то тяжелым взглядом исподлобья, а после хлопнул в ладони и присел, касаясь земли — вокруг них и нескольких бойцов с винтовками и автоматами наизготовку земля тут же затянулась, словно скользкой прозрачной скорлупой, толстой коркой льда. Словно ледяные статуи, в причудливых позах застыли фигуры ишваритов, ринувшихся на врагов из-за укрытый. Агнесс коротко ахнула и огляделась. Холод обнажил их минутные порывы, на недвижных лицах запечатлелись гримасы неподдельной, первозданной ненависти и жажды крови тех, кто пришел на их землю с огнем и мечом.

— Майор Макдугал, прикажете кончать этих? — нетерпеливо спросил старший лейтенант с печатью усталости на лице.

Агнесс скользнула взглядом по равнодушному лицу Ледяного — ей на миг почудилось, что оно переменило свое выражение, но тут же наваждение рассеялось, рассыпалось — словно ее стекло.

— Да, расстрелять, — отозвался Макдугал.

Эхо отразило выстрелы, отозвавшись в самом нутре Эдельвайс. Звон разбившегося льда так напомнил ей звон стекла.

Оставшееся расстояние до лагеря они шли молча, думая каждый о своем, лелея собственные — возможно, несбыточные — мечты.

*

— Ну-с, доктор, — протянул бригадный генерал Фесслер, — показывайте.

Тим Марко нетвердой походкой подошел к столу, за которым расположились генералы. Со скрипом он открыл кейс.

— Философский камень! — с восхищением проговорил генерал Дрейзе. — С его помощью мы быстро завершим операцию! Превосходно, доктор Марко! Просто превосходно! Отличная работа, доктор Марко!