Багряный плен

На, едва державшихся ровно, старых ножках, стоял видавший виды стол. На нем догорала единственная свеча, залившая дерево и маленькое блюдце воском. От моего стремительного порыва пламя дрогнуло, чуть поплясало, а потом снова выровнялось. Внутри было тепло, но все же немного жутко.

– Бабушка Джаел, – уже не так громко окликнула я.

«А вдруг ее нет дома?» – пронеслось в моей голове. Тогда все пропало, у меня не будет ни шанса.

От скрипа половицы я подпрыгнула, влетела спиной в стену и ударилась о полку с банками.

– Чего шастаешь по ночам, Мирела? – спросила высокая худющая старуха, выходя из соседней комнаты.

Я даже не представляла, как объяснить бабушке, с чем пришла. Зайти к ней было само по себе огромным риском, но Джаел жила обособленно от табора, ее взгляды расходились со взглядами ее единственного сына Джуры, моего отца. Ее пронизывающий взгляд прошелся по мне, а потом сухая рука указала на стул, я села, пытаясь перевести дух.

Джаел жила с нами лишь в переездах, хоть и держалась отстраненно, но стоило вернуться в земли Златоросья, как она уходила в этот дом и не принимала участия в жизни сородичей вплоть до нового отправления в путь. Табор снимался с места поздней осенью и не возвращался до середины весны.

Она постоянно спорила с сыном, проявляя своенравие и непокорность, но Джура уважал старость и терпел ее выходки.

– Ты еще не знаешь, что произошло вчера, – неуверенно сказала я, пытаясь набраться мужества и поделиться с бабушкой бедой, – а я не знаю, как сказать.

– О чем? – прищурилась Джаел. – О багрянце?

Я чуть не поперхнулась от удивления, а старуха села напротив меня и вцепилась взглядом намертво, не позволяя отвести глаз.

– Думаешь, я могла бы пропустить? Ты моя плоть и кровь, Мирела! – она стукнула кулаком по столу, а мои глаза снова наполнились слезами. – Эта проклятущая Эйша скинула тебе свое добро с того света.

– Что мне делать, бабушка? – я закрыла лицо руками и разрыдалась.

– Терпи! – снова стукнула она по столу. – Не время сопли на кулак наматывать. Соберись.

Я подняла голову и начала утирать ладонями слезы. С моей бабушкой шутки плохи. Несмотря на возраст, она не считалась консервативной и часто говорила Джуре, что некоторым страхам из темного прошлого есть объяснения, а пути решения, возникающих в связи с ними проблем, найдутся. Вот почему первым делом я отправилась к ней.

– Как ты сбежала?

Я нахмурилась, не собираясь отвечать, поскольку в желании похвалить внука, Джаел себе точно не откажет. А подставлять Ману было бы подло.

– Твой отец? – смотрела она на меня пытливым взглядом. – Нет, ему бы не хватило сил. Динара? Нет, – кивнула она уверенно, – это Ману. Только он способен на такой поступок.

– Он связал меня клятвой…, – виновато пропищала я.

– Ай, да молодец! Умный парень, – улыбнулась Джаел. – Так, а если серьезно, здесь тебе оставаться нельзя. Как только все узнают, Джура пошлет за тобой ребят, а мать твоя очень хорошо соображает, направит их сюда.

– Бабушка, – встрепенулась я, – когда-то ты говорила, что до тебя доходили слухи, что багрянец можно снять. Это правда?

Глаза старухи вспыхнули недобрым, губы поджались, она натянулась будто струна на цыганской гитаре.

– Слухи – то доходили, но насколько они правдивы я не знаю, – недовольно сказала она.

– Что ты слышала? – я присела на корточки у ее ног. – Ты же понимаешь, что это мой единственный шанс? Расскажи все, что знаешь.

– Драгомир Бруэр хвастал, что среди его добра есть книга, которая рассказывает о некромантии, – Джаел не любила ходить вокруг да около, предпочитая одним рывком срывать прилипшие повязки с кровавой раны.

Это имя заставило меня подняться и пройти к окну. Я обняла себя за плечи дрожащими руками и вдруг подумала о том, что же еще хуже могло со мной приключиться? Туман за окном не рассеивался, но звуки за пределами дома больше не пугали.

– Он мог и врать, – скривилась бабушка так, словно глотнула яду. – Его семьи никогда не касался багрянец. Зачем ему книга?

– Продать подороже, если кому нужна будет, – бесцветным голосом ответила я.

– Э нет, милая, тут ты не права, – бабушка развернула меня к себе лицом и заглянула в глаза. – Драгомир не будет торговаться с носителем проклятья. Убьет, даже глазом моргнуть не успеешь. Сам, своими руками раздавит. У него с некромантами свои счеты.

– Как и с отцом, – добавила я. – И с некоторыми другими цыганскими баронами.

– Это потому что он сам барон, хоть и отказался от кочевой жизни и вышел из совета баронов, рассорившись со всеми, – пояснила бабушка. – Его взгляды не разделяли сородичи, своеволие не приняли, а твой отец стал ему кровным врагом. Драгомир поклялся убить Джуру и любого из его табора, кто появится у него на пути. С тех пор твой отец никогда больше не переплывал моря, чтобы побывать в прекрасном городе Бурва. А Драгомир, в свою очередь, не совался в Златоросье.

Это все я уже знала, так же, как и множество других рассказов о Бруэрах. В нашем таборе говорят, что Драгомир женился не на цыганке, взял ее с годовалым сыном. Что один из их совместных сыновей очень жесток и властен, а Драгомир не всегда может с ним совладать, а чаще лишь прикрывает его проделки. По словам матери, Драгомир страшный человек, которого стоит обходить стороной.

– Бабушка… – начала я, но внезапный порыв ветра чуть не сорвал дверь с петель.

Ветер закружил по комнате, внося в дом пыль и сухую листву. Крупицы земли попали в глаза, и я зажмурилась, пытаясь избежать боли. Мои волосы разметались по плечам, поддаваясь потокам воздуха. Жмурясь, я ощутила, как бабушка схватила меня за плечо и задвинула себе за спину. Я начала усиленно моргать, почувствовав присутствие чужой магии, сильной, жадной, жаждущей. Справиться с соринками в глазах сразу не удалось, но как только я это делала, передо мной возник высокий мужчина в темном балахоне и капюшоне на затылке. Колдун. Я могла ощутить его силу, но свою применить в мертвых землях не было возможности. Джаел специально выбрала это место.

– Ты нарушаешь границы, Аду́ш! – сердито сказала она, выставляя вперед свой крючковатый палец. – Я быстро вышвырну тебя отсюда!

– Не сегодня, Джаел, – бархатным голосом пропел колдун, изучая меня. – Я слишком долго ждал этого дня и заслуженно получу то, что мне причитается.

– С каких это пор тебе здесь что-то причитается? – охладила бабушка его пыл своим презрением.

– Лучше я, чем кто-либо другой, – пожал плечами он.

Колдун был весьма привлекательным мужчиной средних лет. Его волос уже коснулась седина и окрасила добрую половину шевелюры, но глубоких возрастных морщин не набралось. Чистые, еще не тронутые мутным налетом, синие глаза, мягкая, хоть наверняка и обманчивая улыбка.

– Кто сказал, что ты лучше?

– Позволь мне поставить ей метку по-хорошему, – чуть сдвинул брови он.

– Ты в своем уме, оголтелый? – бабушкины пальцы уже наставили мне синяков, а теперь и вовсе будто пытались оторвать руку.

– Я все равно это сделаю, – Адуш начал заметно терять терпение, он сделал шаг вперед, но бабушка зловеще сощурила свои чернющие глаза и выплюнула заклинание, махнув свободной рукой.

Колдун вовремя отпрыгнул, что уберегло его от неслабого удара темной магией, которую бабушка поклялась использовать только для защиты и в разумных пределах, чтобы не быть изгнанной из табора.

– Проваливай, стервятник!

– Ты давно уже не так сильна, Джаел, – снова вернулся к бархатному тону Адуш и отшвырнул мою бабушку к стене.

Я в ужасе вскрикнула и бросилась к ней. Меня одолевала злоба, первым порывом было напасть на него, но что я могла против колдовской силы? Бабушка сильно ударилась, но смогла сесть. Тем временем колдун подошел ближе и, взяв меня за волосы, поднял с колен. Он повернул мое лицо и придвинул свое:

– Ты как долгожданный приз, как глоток воды в засушливое время, – прошептал он, источая похоть. Но похоть эта возникла не из-за меня, а из-за проклятья, что свалилось на мою голову. Он жаждал некромантию, поселившуюся во мне.