Страница 8 из 31
Прошло полминуты, не меньше, прежде чем герцог смог взять себя в руки.
− Что стряслось, − начал он зло, − что меня решили разбудить среди ночи?
И взглянул на перепуганного Гая – тот побледнел и дрожал не хуже Аминана. Да что они, черта что ли все увидели?!
− Господин герцог, ранен король… − запинающимся голосом выговорил мальчишка, и тут же смолк.
− Ее Величество приказала послать за вами, − вторил лакей. Убийца, вероятно, все еще во дворце, и его надо захватить.
− Простите, неано, − поклонился Хасан, пригладив бороду с задумчивым видом всезнающего мудреца, − я не хотел их пускать в ваши покои, но они так рвались доложить о короле… Памятуя о возможности проникновения наемных убийц, я взял свой пистолет и пошел следом за ними, но, как оказалось…
− Счастье ваше, судари мои, − проворчал Аминан, вставая с постели, − что мне снился кошмар, и я не услышал шагов. Однажды я чуть не зарезал забравшегося ко мне по глупой забаве молодца. Итак, − он встал босыми ступнями на пушистый ковер и собрался с мыслями, а затем окинул троицу суровым взглядом. – Что случилось с Его Величеством?
− Кто-то проник в его личную спальню, − доложил лакей.
− Так… − он потер влажный лоб горячей ладонью, − а остались ли следы?
− Видимых нет, − взгляд лакея стал испуганным и почти умоляющим. – Вас ждут, господин герцог, Ее Величество…
− Да, я уже иду. Нет нужды беспокоиться.
Штаны и колет Аминан надел быстро, с сапогами повозился несколько дольше, затем схватил лежавшую в ножнах шпагу, которую вчера отстегнул и бросил небрежно на пол. Бросился прочь из спальни, туда, где лежал раненый сын покойного друга, велев сопровождающим его людям указывать дорогу и никому не отставать.
Лекари и бодрствующие придворные перенесли потерявшего сознание Виктора Моранси в другую комнату, где по приказу Аминана тут же выставили охрану из пяти дежурных гвардейцев. Повсюду горели свечи, факелы, метались испуганные люди. Спокойствие сохраняли, наверное, только сам герцог, растерянный Гай и королева. Бледная, дрожащая, она кусала губы, перебирала пояс шелкового халата, и пыталась сделать вид, что испытывает совсем малую долю печали и тревоги, но Анвар понимал, что это не так.
− Ваше Величество, − подхватив измученную страхом молодую женщину под руку, он довел ее до глубокого кресла и усадил, − расскажите, что вы знаете? Кто обнаружил тело?
− Я, − сказала она, немного помедлив. – В эту ночь Виктор приходил ко мне, и мы были вместе… − голос стыдливо стих, но потом Камилла набралась храбрости и продолжила: − Услышав шум, он вышел, а потом я услышала стук упавшего тела. И все. Когда я выбежала, преступник уже убегал, но тихо. Почти не слышно шагов.
− Значит, нападавший выманил его из ваших покоев. Кроме того, был осведомлен о его местонахождении.
− Или следил.
− Не исключено, − нахмурился Анвар. – Хорошо, что в темноте промахнулся, видимо, убийца неопытный или просто желал напугать.
Молодой король лежал на кровати без рубашки, и в полумраке виднелась белая полоса бинта на его плече – стало быть, остолоп, намеревавшийся поразить в сердце, промахнулся. Специально или нет? Надо схватить и допросить преступника, и Аминан велел подчиняющимся ему караульным гвардейцам, вызванным поспешно сюда, осмотреть все выходы из замка. Впору бы начать подозревать Силиванов, но один все время находился рядом с ним, другие отправились в Эртвест, третьи живут в особняке и скорее всего, знать не знают о покушении.
Кто-то играет с ним и семьей Моранси в кошки-мышки, и горе тому несчастному, когда Аминан Анвар станет кошкой! Резко повернувшись к Гаю с Хасаном, герцог велел обоим отправляться обратно в покои и не отставать друг от друга, во избежание новых неприятностей.
− Пусть приведут Льюиса Холта, − велел он, вспомнив, что после попытки похищения камеристки Холт и Силиван перекидывали друг на друга вину. Может, в этот раз удастся пролить свет на случившееся, благодаря их постоянным разногласиям?
− Но неано Холт в казармах, господин герцог, − учтиво доложил лакей. – Ее Величество за ним уже посылала.
− Час от часу не легче! – пробормотал сквозь зубы Анвар. – Значит так, гвардейцы! До утра, ни на шаг не отходить от этой комнаты, а потом охранять королевскую чету, как собственные жизни. Ваше Величество, − обратился он к подавленной и поникшей Камилле, − вам лучше остаток ночи провести здесь. Эти покои имеют две комнаты.
− Благодарю вас, − она грациозно склонила голову. – Я послала за камеристкой Сюзанной.
− Конечно, девушка будет с вами. Лекари говорят, что рана Его Величества не опасна для жизни.
− Разумеется, − мертвым голосом промолвила Камилла Моранси, − но ни Виктору, ни мне уже год не дают спокойной и свободной жизни, и сегодня совершилось третье преступление, неано Анвар. Я не знаю, чего добиваются эти люди, но буду молиться Творцу, чтобы их злодеяния остались без результата.
Ответить на эти слова Анвару было нечего, однако он почему-то твердо знал, что выведет преступников на чистую воду, рано или поздно. А Виктор Моранси будет жить, он тверд духом и крепок телом – так сказал пожилой мрачного вида королевский лекарь.
− Сейчас Его Величеству необходимо отдохнуть, − добавил он напоследок.
Это означало, что герцогу и прочим посторонним людям, кроме королевы и гвардейцев, не мешало бы уйти восвояси и не тревожить раненого. Аминан так и поступил, напоследок пожелав Ее Величеству хорошего сна и силы духа, и, расспросив через час вернувшихся гвардейцев, узнал, что они не нашли ни человека, ни какой-либо оброненной улики. И если завтра обнаружится, что на мраморном полу нет следов уличной пыли, значит, преступник живет во дворце. Глупые слуги успели отмыть кровавые пятна у входа в покои королевы, но, обнаружив это следующим днем, Аминан не расстроился. Он вспомнил, что кроме Гая один Силиван во дворце все-таки присутствует – причем достаточно давно, чтобы изучить, как следует, все переходы и коридоры.
Им являлся Бенедикт Силиван или просто отец Бенедикт. Королевский священник, увиденный Анваром только во время коронации. Странный белокожий человек белыми волосами и фанатичным взглядом красных глаз, точно порождение Падшего, и во всем Фиаламе такое чудо не сыскать. Может, нападающим был он?
Но нет. Такие фанатики не нарушают заветов Творца – об этом подтвердил полностью пришедший в себя через несколько дней Виктор Моранси во время откровенного разговора. Нападавшего он не успел ни разглядеть, ни запомнить, и это только все ухудшало.
− Если виной всему и Силиваны, − сказал убежденно король, сидя на диване в накинутой на плечи белой рубашке и морщась от случайных движений, причиняющих боль в перевязанной руке, − то точно не священник. Не назову его хорошим человеком, но своему делу он предан. А дело его в том состоит, чтобы наставлять королевскую семью на путь истинный, и исповедовать их.