Страница 27 из 31
− Бабушка сказала, − продолжала щебетать оживившаяся красавица, − что я сильно рисковала, да и вы тоже. И что она хотела бы с вами познакомиться.
− Чудесно, − мрачно подытожила Грета, выразив этим коротеньким словом истинное отношение к такой затее. – Кем же является ваша бабушка?
− Мещанка.
− А имя?
− Леона Лефевр. В молодости она тоже была камеристкой, − развела узкими ладошками в черных перчатках Сюзанна. – Матушка умерла от родильной горячки, слишком рано, ей не исполнилось и семнадцати, а отец сложил голову на войне. Он был простым солдатом.
− Да, − вздохнула Грета, и к глазам подкатили злые слезы, − много тех несчастных. – Но еще больше тех, кто рвется умирать сейчас. Так для чего же я нужна Леоне Лефевр?
− Вы заинтересовали ее, − растерялась Сюзанна.
И Грета поняла и поверила, что подруга действительно ничего не знает, не притворяясь и не кокетничая в попытках сменить тему. Она поверила ей, подлила в обе чашки еще чаю, и стала слушать дальше, заострив внимание на личности таинственной Леоны, и стараясь не перебивать. Хотя чем длиннее тянулась речь камеристки, тем сильнее казалось, что это невозможно. Слова готовы были сорваться с языка сию минуту несколько раз, только Грета одергивала себя мысленно и слушала дальше.
Из подробного рассказа Сюзанны выходило следующее: бабушка Леона являлась женщиной суровой, насмешливой, резкой, однако с хорошими людьми она вела себя душевной. Грете не понравилось это уточнение – с чего бы ей, бывшей маркитантке, прослыть порядочной дамой? Но… Что сделано, то сделано, раз однажды посмела пробраться во дворец и избежать заключения в Апимортен, придется платить, как это говорят при дворе, репутацией. Едва Грета подумала об этом, как распахнулась входная дверь от сильного толчка, и за спиной низкорослой худой гостьи раздался шипящий шум льющегося дождя. Сдернув резким движением капюшон того же черного, что и у Сюзанны, плаща с головы, старая женщина заприметила взволнованного Жака и поспешила избавиться от промокшей насквозь ноши.
Леона Лефевр оказалась живой и бойкой, несмотря на морщинистое лицо. Голубые глаза горели пытливым огнем, а в непослушных седых волосах еще остались яркие пряди, и, в отличие от подавляющего большинства старух, которых Грета могла в прошлом видеть или знать, Леона не принялась тут же брюзжать, отчитывая несносную наглую молодежь. Прежде чем подойти к столу, за которым сидели притихшая внучка и растерявшаяся хозяйка гостиницы, она окинула зал цепким взором, и, судя по всему, осталась довольна. Точно не разочарована. Хорошо, что Лизель отошла в кладовку – на пожилую гостью она могла бы произвести впечатление легкомысленной девицы.
− Чего изволите? – быстро спросила Грета, встав с жалобно скрипнувшего стула.
− Вина горячего, − откликнулась старуха грудным теплым голосом, − да специй побольше.
− Ступай, Жак, − на всякий случай Грета не стала оборачиваться к мальчику, − повесь плащ сушиться, да исполняй, что велено.
Мальчик молча удалился быстрым шагом, то ли испугавшись, то ли поспешив рассказать Лизель о странной гостье. Грету это почему-то не беспокоило, она переводила взгляд с бабушки на внучку, пытаясь найти сходство. Разве только одинаковые глаза – голубые и горящие пылкой лучистой хитростью, будь Леона моложе, вполне показалась бы Грете матерью Сюзанны, а не бабушкой.
− Интересное у вас здесь место, − произнесла Леона Лефевр, помедлив, − и дела здесь творятся чудные. Я уже сказала своей внучке непутевой, о том, что лазить по дворцу – не шутка, скажу и вам. Когда я служила камеристкой, покойная королева Бенедикта еще только успела на свет появиться, а вот покойному королю Антуану уже исполнилось года три или четыре – так по дворцу ходили такие дикие слухи…
Сюзанна переменилась в лице и стиснула края серой скатерти в кулаках, но промолчала, ее не смущала ни ересь бабки, ни возможное подслушивание кем-нибудь.
− Какие? – уточнила Грета, меньше всего на свете желая услышать ответ.
− Да всякие, − хмыкнула Леона, даже не подумав понизить голос. – Например – что явился из Мертвой Пустыни последний король Норманден – тот, что отступник и монах, да и снасильничал бедную королеву, вот и родился Антуан. Но это все вздор, конечно, дворцовых сплетников быстро от двора отлучили, одного и вовсе на полгода в Апимортен упекли.
− И что дальше? – Грете все меньше нравился этот разговор, но она старалась сохранить настолько ровный тон, насколько могла. – Я не сплетница, да и Сюзанна, думаю, тоже…
− Даже если и так, дорогая моя, − невежливо оборвала ее Леона, − здесь народ собирается всякий. К вам уже заходили недовольные вашим подслушиванием, верно?
Спрашивать, откуда узнала старуха, не имело смысла, ведь Сюзанна разболтала, не иначе, так что Грете оставалось пожать плечами с самым спокойным видом. Подоспевший расторопный Жак принес Леоне ее вино, и та стала им наслаждаться, совершенно забыв о недавней болтовне. Что же, чего-то подобного стоило ждать, учитывая последние события. Заигравшись в шпионку, Грета успела забыть, что не должна высовываться дальше своей гостиницы, однако надо же как-то попытаться спасти Фиалам?
Особенно, если маркитанство нельзя считать такой попыткой.
От напряженных горьких мыслей Грету отвлекло громкое урчание пушистого Матти, легко запрыгнувшего к ней на колени – живое тепло согрело ее и обрадовало.
− Мяу, − коротко сообщил кот, с подозрением глядя на Леону.
Та не обратила на него внимания.
− Я хоть и старая, − ворчливо добавила Леона, попивая вино, − но многое помню. Ходы, коридоры, комнаты, так что если вам в следующий раз захочется пробраться в чей-нибудь кабинет, обращайтесь ко мне. По крайней мере, помогу вам не наследить и не попасться.
− Бабушка!.. – охнула смущенная и пораженная столь смелым предложением Сюзанна, покраснев до корней волос.
− Бабушка, − хмуро подтвердила та, покосившись в ее сторону. – Сидеть в Апимортен − невелика радость, знаете ли. Но не унывайте, − повернувшись к Грете, Леона внезапно, с молодым задором, подмигнула ей, − теперь мне и самой интересно узнать, что там творится. Без моего ведома только больше не лазайте.
− Да сейчас и незачем, − наконец смогла вставить нужное слово Сюзанна.
− А я на будущее. И да, еще… Не берите с собой тех восточных мальчишек, − со знанием дела посоветовала Леона. – Юнцы слишком громко топают.
Сюзанна ничего не сказала, а Грета молча признала правоту старой женщины.
− Послушайте, − проговорила она, немного поразмыслив и вспомнив одну неприятную вещь, − если вы решили помочь нам, то немного опоздали. Меня выживают из города, велят закрыть гостиницу, а я, хоть и не робкого десятка, но, сами понимаете…
− Не понимаю, − отрезала Леона и ее успевшее стать добродушным лицо помрачнело. – Бежать решили?
− Ох, я уж и не знаю, что делать, − пришлось признаться и бессильно опустить руки на колени. – Уезжать из города причин нет, только кому от меня, мертвой, польза?