Страница 30 из 33
Глава 22
ВОЗВРАЩЕНИЕ БО-МУЗЕМА
Завидя Бо-Музема, белые невольники бросились к нему навстречу.
- Спроси его, - вскричал Гарри, обращаясь к крумэну, - дадут ли за нас выкуп, будем ли мы, наконец, свободны!
- Сюда! Сюда! - прервал Билль, хватая африканца за руку и указывая на скотовода. - Узнай у этого человека, где мой брат Джим и мистер Теренс.
Крумэну не удалось исполнить просьбы ни того, ни другого, потому что, завидя мичмана, Бо-Музем в ту же минуту дал волю своему гневу.
- Собаки! Обманщики! - завопил он. - Пусть соберутся женщины и дети, и пусть все будут свидетелями, как я отомщу собаке-христианину, который осмелился обмануть Бо-Музема!
Но в это мгновение в разговор вмешались двое оставшихся арабов, которые, громко крича, объясняли Бо-Музему, что белые невольники уже не принадлежат им. Если бы Гарри Блаунт не попал в число невольников, проданных мавру, Бо-Музем ничего бы не имел против этой выгодной сделки, но, видя, что намеченная жертва ускользает от него, он пришел в бешенство. С проклятиями объявил он, что товарищи его не имели права продавать невольников во время его отсутствия, потому что эти собаки одинаково принадлежат как ему, так и другим.
В это время подъехал Мурад, который тоже вмешался в разговор, отдав предварительно приказание своим слугам окружить белых и немедленно отправляться в путь.
Последние были уже на лошадях и по приказанию своего хозяина стали выезжать из деревни, не обращая внимания на раздраженного Бо-Музема. Только один человек симпатизировал последнему: это был хитрый скотовод, с которым он дорогой заключил соглашение относительно продажи невольников.
Как лицо заинтересованное, он вмешался в спор и, подойдя к мавру, сказал, что невольники куплены им еще вчера; он горько жаловался, что раз уже потерпел убыток и теперь его опять обманывают, и грозил привести, если понадобится, хоть двести человек, чтобы отстоять свои права.
Но Мурад не обращал никакого внимания на его требования и, хотя на дворе была уже ночь, приказал своему отряду ехать по дороге в Агадэц.
Повернувшись, он увидел скотовода, галопом направлявшегося в противоположную сторону.
- Мне хотелось узнать у этого человека, что сталось с Джимом и Теренсом, сказал Колин, - но теперь слишком поздно.
- Да, слишком поздно, - повторил за ним Гарри. - Какое несчастье, что он не купил и нас: мы были бы, по крайней мере, все вместе.
- А я об этом ни капельки не горюю, - отвечал Колин. - Несколько минут тому назад мы были в отчаянии, что нас уступили мавру, а теперь он спас жизнь Гарри.
- Билль, о чем ты мечтаешь, старина? - спросил молодой шотландец у моряка.
- Ни о чем; я не хочу и не буду ни мечтать, ни думать.
- Мы едем по дороге в Свеору, - сказал крумэн, повернувшись в это время к белым.
- Неужели это правда? - вскричал Гарри. - Значит, несмотря ни на что, мы все-таки едем в Могадор?
- Э! Теперь и это меня не радует! - грустным тоном проговорил Колин. Разве не при вас говорил Бо-Музем, что не нашел там охотника внести за нас выкуп?
- Он не был в Могадоре, - вмешался крумэн, - он не мог в такой короткий срок съездить туда и обратно.
- Я думаю, что африканец прав, - заметил Гарри, - я хорошо помню, как говорили арабы, что для того, чтобы добраться только туда, нужно ехать четыре дня, а он успел даже вернуться назад всего на шестой день.
Дальнейшему разговору невольников помешали мавры, которые каждую секунду приказывали им подгонять лошадей.
Настала очень темная ночь. Билль, по его словам, был не в состоянии управлять сухопутной шлюпкой; он и так с большим трудом сидел на лошади. К полуночи он слез с лошади и отказался ехать дальше, объявив, что он не желает сломать себе шею, что непременно случится, если он сядет на "шлюпку".
Эти слова передали Раис-Мураду, который сперва страшно рассердился, но потом быстро успокоился, узнав, что один из невольников говорит по-арабски.
- Ты и твои товарищи хотите получить свободу? - спросил он сам у крумэна.
- В этом заключается вся наша надежда.
- Ну, так скажи этому человеку, что свобода не здесь, а со мною; пусть он немедленно следует за отрядом.
Крумэн перевел эти слова Биллю.
- Я не хочу слышать больше о свободе, - возразил последний, - я слишком много наслышался подобных обещаний и отлично знаю им цену.
Ни просьбы, ни угрозы не могли заставить моряка двинуться вперед.
Тогда Раис-Мурад отдал приказание остановиться, сказав, что остаток ночи они проведут на этом месте.
При первых проблесках наступающего дня снова тронулись в путь. Взошло солнце, и с вершины высокого холма, на расстоянии не более четырех лье, видны были белые стены города Санта-Круца, или Агадэца, как называют его арабы.
Кавалькада приближалась к плодородной равнине; там и сям виднелись небольшие деревушки, окруженные виноградниками и рощами финиковых пальм.
Путники остановились около одного из таких поселков и въехали в деревню.
Белые невольники, выбрав тенистое местечко под густою купой пальм, опустились на землю и почти в ту же минуту заснули глубоким сном.
Через три часа их разбудили и подали завтрак, состоявший на ячменных лепешек и меда.
К концу завтрака Раис-Мурад вступил в разговор с крумэном.
- Что говорит мавр? - спросил Гарри.
- Он говорит, что отведет нас в Свеору к английскому консулу, если мы обещаем хорошо вести себя.
- Отвечай ему, что мы согласны, и скажи, что ему заплатят хороший выкуп.
Мавр отвечал, что он желал бы иметь письменное обязательство пленников в подтверждение того, что ему заплатят известную сумму. Он требовал по двести долларов за каждого и, достав письменный прибор, сам написал на арабском языке расписку от имени белых невольников. Затем он приказал крумэну слово в слово перевести содержание расписки товарищам; последний повиновался и прочел следующее:
"Английскому консулу.
Мы - четыре невольника-христианина. Раис-Мурад купил нас у арабов. Мы обязуемся уплатить ему по двести долларов за каждого из нас, т. е. восемьсот долларов за нас четверых, если он отведет нас в Свеору.
Будьте добры заплатить немедленно".