Академия пурпурной розы

— В том числе.

— А как ты стал Верховным магом огня?

— После смерти моего учителя, Рагнора Красноглазого. Старик учил меня больше десяти лет… его не стало год назад. Никто не ожидал, что в последние минуты жизни он назовет преемником меня — слишком молод, — печально улыбнулся Морвин, и тень легла на его лицо. Кажется, он очень любил старика.

— Мне жаль… наверное, он был для тебя как семья… — я осторожно положила руку Морвину на локоть и вздохнула. Мы помолчали пару минут, пока он мыслями блуждал в прошлом. — Ну а… черное пламя на твоей коже? Оно откуда? С рождения?

Он покачал головой.

— Наставник во время инициации ученика дарит ему частицу своей магии, и тогда первые линии узора протягиваются под кожей. Он необходим, чтобы лучше управлять силой. Крохотное пламя, новорожденное! И только от тебя зависит, каким ярким оно сможет стать. Сколько силы в тебе с рождения — это не все, это даже не полдела. Остальное достигается упорным трудом, изматывающими тренировками, сложными битвами с опасными противниками. Ты уже видела там, в Храме — победитель забирает огонь побежденного.

— Да, я видела. Никогда не забуду это зрелище, — тихо проговорила я, и черные извивы линий снова притянули мой взгляд. — У тебя половина тела этим узором покрыта. Ты никогда не проигрывал?

Огни под кожей в свете яркого солнечного утра горели совсем приглушенно. И все-таки я чувствовала там, в глубине, жаркую пульсацию магии, бегущие по рисунку искры — словно кровь по венам, словно медленно-текущая лава дремлющего вулкана.

Морвин усмехнулся и боднул меня плечом.

— Что ты, Ледышка! Конечно, проигрывал. Нельзя научиться побеждать, не научившись сначала проигрывать. Ты не узнаешь вкус победы, если не поймешь, как подниматься после поражений. Не научишься держать крепко меч в руке, если он станет выпадать из твоей ослабевшей ладони всякий раз, как на лестнице совершенствования тебе будет встречать противник сильнее тебя.

— Ты же это не только про меч сейчас, да?

— Конечно. Рагнор этот принцип исповедовал всю жизнь. И умер как всегда мечтал, от старости. Я видел, как бледнел его узор и исчезал, когда его могучий дух покидал дряхлое тело.

Я слушала, как завороженная. И погрузившись в философско-созерцательное состояние как-то пропустила момент, когда Морвин резко поменял настроение. Чтоб ему — и его кипучему огненному темпераменту!

В темных глазах заплясали искры, улыбка зажглась на краешках губ.

— А впрочем, последнее поражение в битве случалось со мной лет в семнадцать, помнится. С девушками в том числе.

— Хвастун! — пробурчала я, изо всех сил сдерживая ответную улыбку.

Магия этого дивного утра, наполненного хрустальной прохладой, выкрашенного нежнейшей пастелью и молчаливо-притихшего, как-то странно на меня действовала. Наполняла тело легкостью, и заботы отходили на второй план. В конце концов… мы ввязались в Турнир совершенно случайно. Морвин не расслышал толком, ну а я — просто встала и пошла к нему, когда позвал. Потому что не могла не пойти. И поэтому… какая разница, признают нас идеальной парой на этих дурацких испытаниях или нет! Мое сердце уже выбрало.

— М-м-м… нравится мне этот твой взгляд, Ледышка!

— Какой еще взгляд?! — спохватилась я и напряглась.

— О, примерно такой, каким ты спину мою пожирала, когда в первый раз подглядывала из своего мира.

Я вскочила, краснея, и уставилась на него гневно:

— Глупости какие ты говоришь! Не было такого!

— Как скажешь! — подмигнул мне нахальный огненный маг с отвратительно самодовольным выражением лица.

Сидеть рядом дальше и служить мишенью для поддевок расхотелось.

— Спасибо за интересный разговор! Узнала много нового. Теперь точно не засыпемся на испытании. Пойду я, пожалуй, на завтрак, не стану тебе мешать…

Морвин поднялся с бревна, потянулся за мечом с деланно-расслабленным видом — а потом я сама не заметила, как оказалась схвачена за руку. И вот уже иду куда-то через парк, который становится все гуще, подол моего чудесного голубого платья мокнет в высокой траве, босые ноги снова как ледышки, и я вообще не понимаю, почему куда-то подевались все слова и вместо того, чтобы забрать у него руку, я иду молча и радуюсь.

— По твоей милости моя тренировка на сегодня и так загублена. Так что пойдем, хочу тебе кое-что показать!

В самой глубине парка, куда вряд ли заглядывают когда-нибудь садовники, цветет персиковое дерево. На тонких голых ветвях — буйство розовых лепестков, светлых по краям и пурпурно-ярких в серединках. Запах сводит с ума.

Говорят, что персиковые деревья слишком не приспособлены к жизни в умеренном климате. Иногда расцветают до времени, и нежный цвет год за годом опадает от неурочных заморозков, так и не дав плодов. А иногда плодов бывает сразу столько, что тонкие ветви ломаются под тяжестью и падают на землю, калеча дерево.

На секунду колет страх — что же будет дальше с нами? С нашей странной, против любых правил, тайком расцветшей любовью? Не погибнет ли она, как этот цвет, от чужого северного ветра, от зависти и ревности окружающего мира, не упадет ли в грязь под тяжестью собственных плодов?

Не знаю. Просто пытаюсь выбросит посторонние мысли, как он учил, и радоваться жизни здесь и сейчас — ведь здесь и сейчас мы вместе, и не существует больше ничего вокруг.

— Спасибо, что показал мне это чудо! — шепчу тихо, боясь нарушить волшебство, которым полнится это место. Всего лишь лет двадцать назад здесь был пустырь, голое пепелище после гибели предыдущего Замка пурпурной розы. Как быстро исцелилась земля! Сколько доброй магии пропитало ее, чтобы выросла такая красота.

— «Спасибом» не отделаешься! — коварно проговорил огненный маг мне в самое ухо, подкравшись.

Я не успела опомниться, как оказалась прижатой спиной к тонкому искривленному стволу персикового дерева, к его еще прохладной и влажной после ночи черной коре. Хрупкие ветви дрогнули и словно зазвенели розовыми лепестками над нашими головами — укрыли чудесным пологом от любых чужих глаз, от целого мира.

— Теперь моя очередь, Маэлин! Предлагаю на тех же условиях, чтоб честно. Как там было вчера? Ага… Стой смирно, не шевелись и молчи!

— П-погоди! Это что значит — не шевелись и молчи?! — я встрепенулась и уперлась ладонями ему в грудь. — Ты что собрался делать?!

— Как что? Справедливость восстанавливать. Для этого и увел тебя подальше — с аллеи нас видно точно не будет, не беспокойся. После вчерашнего издевательства я заслужил компенсацию, не находишь? Или что — тебе можно, а мне нет? Какая ты несправедливая и вредная, Ледышка! — выговаривал мне огненный маг с детски-обиженным выражением лица, потихоньку подгребая меня к себе поближе.

— Я не вредная! Я… предусмотрительная! — запальчиво возразила я. — Знаю тебя — вот так вот пойдешь навстречу… исключительно ради восстановления справедливости… а потом не успеешь оглянуться, как окажешься в траве и опоздаешь на Турнир!

Морвин улыбнулся шире, все больше напоминая кота, который подбирается к сметане. Пространства для побега между нашими телами уже практически не осталось.

— Что ты, Ледышка! В траве сейчас мокро и грязно. Я бы с тобой ни за что так не поступил! Я бы тебя заботливо отнес к себе, в теплую постельку.

Я вспыхнула и не нашлась с ответом. Отвела взгляд. Это было уже слишком.

Он смотрел на меня пару мгновений пристально, а потом вздохнул, взял в ладонь мои озябшие пальцы и осторожно их поцеловал, ничего больше не говоря и не торопя. Знает, гад, чем меня взять. Нежностью.

— Ну ладно, ладно! — сдалась я. — Но у меня будут дополнительные условия ко вчерашнему! — поспешно добавила, как только увидела огоньки энтузиазма, мигом загоревшиеся в его взгляде. Нужно срочно себя обезопасить! Во избежание.

— Я весь внимание. И какие?

— Так и быть, постою молча и шевелиться не буду, как ты вчера… но никаких чтоб поцелуев! А то знаю я тебя, мигом забудешь про все условия.