Страница 72 из 98
Пахнет приятно. Воздух напоен возбуждающей воспоминания смесью сожженного пороха, металла, ружейной смазки, сыромятной шкуры, смолянистых испарений от деревянных ящиков, опилок и еще чего-то неуловимого. Судя по всему, это место часто посещается хозяином в сравнении с необжитой гостиной. Внешняя замкнутость дома хранит подземную тайную жизнь.
Ряды безукоризненно отполированных, рассортированных и развешенных на крюках и подставках по стенам различных видов оружия хорошо подсвечены. Пространство давит мощью. Боевых, запрещенных на первый взгляд не видно. И, тем не менее, тогда, при столкновении с байкерами у него был боевой пистолет, а у бойцов — автоматы. В душе нарастает, просится наружу нечто определенное.
Девушка поворачивается, Шрам делает жест рукой, мол «видишь, чем мне захотелось поделиться? А ты истерила!»
— Ты бандит, — тихо вырывается у нее.
Глаза Шрама сужаются от злости. До сих пор их общение находилось как бы в стороне от его жестокой реальности. Он отдыхал рядом с ней, прикасаясь к слабому нежному миру, упивался незащищенностью, допускал веру в хрупкость, позволял себе фантазировать о существовании невинности и доброты как некоего параллельно существующего сказочного мира. Эти две плоскости не должны были соприкоснуться.
— И убийца. И насильник, насколько помнишь... — говорит он, рассчитывая увидеть испуг, и ошибается.
— К чему напоминать? — сознавая, что затронуто запретное, девушке хочется исправить ошибку.
— Знай, с кем имеешь дело! — резко говорит Шрам. Подходя вплотную, он опускает руки ей на плечи.
— Давно уж догадалась, — в том же духе продолжает она, задрав голову.
— И? Почему в этих доверчивых глазах нет ни страха, ни порицания? — спрашивает он настороженно. Неприятно думать чего девушка добивается демонстрацией своей толерантности к криминалу.
— Пытаюсь понять тебя, — слышится тихий ответ, на что Шрам усмехается снисходительно и невесело.
— Для чего? — сухо интересуется он.
— Я не знаю, как к тебе относится, — почти шепотом признается она.
Шрам смотрит сверху вниз и чувствует — это чистая правда. Где-то глубоко в душе он благодарен. Только по стечению обстоятельств не изнасилованная им прошлым летом, она нашла в себе силы простить, а теперь еще и пытается понять. Зачем? Разве не для того, чтобы увидеть в нем человека, который спрятан глубоко от окружающих?
— Мы никогда не станем обсуждать то, чем я занимаюсь, — сменив выражение лица с раздраженного на узнаваемое, уверенно-спокойное, властно заявляет он.
Ее легкий кивок говорит о согласии. Безропотная покорность заливает лицо.
— Никогда, — мягко повторяет девушка. Слабая улыбка вспыхивает и пропадает вновь. Теплый понимающий взгляд устремлен на мужчину. — Я посмотрю твою коллекцию? Можно?
Свет ее улыбки, волны обаяния запечатывают разъезжающуюся было пустоту, из которой на Шрама изливается тьма. Миг, и будто и не происходило неприятного объяснения, рискующего разрушить негласно установленный меж ними своеобразный порядок. Шраму даже физически легчает.
— Посмотри, — разрешает он и убирает руки.
Девушка направляется блуждать по оружейной. Опускаясь на крохотный кожаный диванчик, Шрам наблюдает за ней. С этого момента не только взаимное сексуальное влечение связывает их. Появляется нечто большее. Каждый по своему, они отмахиваются, пытаются игнорировать новое стойкое ощущение, которому не суждено исчезнуть. Несмотря на все последующие сомнения и разногласия, именно оно будет притягивать их обратно друг к другу.
Меж тем внимание девушки постепенно занимает оружие, вовлекая в интересный процесс размышления. Холодные клинковые умеют разговаривать бойко. Язык мечей и ножей кажется более понятным, обнажая суть существования бок о бок с человеком на протяжении тысяч лет. Здесь же, развешанный по стенам огнестрел, мрачно помалкивает. Нарезные и гладкоствольные, застывшие, мощные скрывают они свою главную слабость — без патронов в них таится пустота бессилия. Холодная гордыня всего лишь маскирует стыд, поэтому девушка нисколько не смущена безразличному приему: момент, когда их можно почувствовать и понять наступит.
— У тебя серьезная коллекция! — замечает девушка. Обойдя по кругу, она возвращается.
— Держи, — Шрам протягивает невысокий бокал. Судя по темно-карамельному цвету внутри очень крепкое спиртное.
Она молча берет, но не пьет. Шрам тоже не прикладывается, ожидая пока выпьет первая.
— Ну? — кивает он.
— Пробовала. Не идет, — жалуется она.
— Буянишь? — предполагает он.
— Сплю, — усмехается она.
Владелец ночного клуба похлопывает ладонью о диван, предлагая занять место подле себя. Девушка отрицательно качает головой, смущенно отказывается сесть рядом. В ней говорит не пустое кокетство, и он чувствует это.
«Что же тебя так сильно пугает во мне?» — размышляет про себя Шрам, задумчиво потирая губы. Нужного ответа не находиться.
— Какая меховая первобытная красота! — загорается девушка, когда взгляд нечаянно падает на шкуру волка, висящую в проеме между полками с оружием. Не в силах удержаться, передав бокал обратно, девушка приближается к объекту восхищения.