Страница 51 из 98
— А! Вон ты о чем. Взял по праву сильного, значит? — быстро окидывая взглядом, Шрам опять думает о сексе с ней.
Девушка не замечает подтекста.
— Нельзя считать себя владельцем того, что не завоевано усилием, — вздыхает она, отрываясь от созерцания, задирает голову и смотрит мужчине в лицо очень серьезно.
— Интересное мнение... — трет он губы.
— Имелась в виду необходимость отдавать должное достойному, — поясняет она.
— Скажи просто — культ, — говорит Шрам.
— М-м-м. Тоньше... — щурится девушка.
— Поклонение?
— Отношение! — слышит он выразительный шепот.
— В твоих руках сейчас находится моя семейная реликвия. А как же «Не трогай! Личное оружие не должно знать чужих рук»? — передразнивает Шрам.
Девушка слегка смущается от вспоминаемой неловкости.
— Я ведь спросила — ты разрешил, позволил, — пожимает она плечом. — И поэтому, клинку не нанесли оскорбления.
— Где ты этого набралась? — удивляется Шрам.
Хочется ответить, но большая рука касается ее пальцев с тыльной стороны, побуждает разжать рукоять, напоминая о миге расставания. Послушно отпуская древний клинок, девушка отходит в сторону в непонятном волнении. Перейдя в руки молодого хозяина, меч возвращается на подставку из черного дерева, перехваченную несколькими кольцами светлого металла.
— Вы до сих пор голодные? Деточки милые, так нельзя! — это появляется донна Расария и собирает всех за столом.
За обедом Шрам ест все подряд. С отчужденным видом, уткнувшись в тарелку, не обращает внимания на присутствующих. Мысли его занимают дела клуба, новые схемы сбыта оружия, сделка с Гутьерресом и, конечно же, Лютый.
Особенно здесь в стенах родного дома Лютый не дает покоя тем, что еще дышит и радуется жизни, в то время как самые родные люди Шрама давно гниют в холодных могилах. Он так и не смог попрощаться с отцом и мамою. После перенесенных зверств и надругательств, их отпели и схоронили в закрытых гробах.
Перестав бросать одухотворенные взгляды на меч, девушка наблюдает за Шрамом. Его мрачность перебирается в нее. С некоторых пор научившись угадывать настрой мужчины, девушка враз сникает. Не понимая причин недовольного вида, она рассеянно ковыряется в разносолах, отвечает старушке не сразу, порой невпопад. Оказывается можно вынести его злость, гнев, насмешку, но отнюдь не безразличие. Им бы отбросить взаимные сомнения, забыть плохое и открыться. Но что-то мешает.
«Надо вытравить скорей из себя всяческую дребедень!» — напоминает себе девушка и обрывает мысли, отказывается идти на поводу у чувств. Ни к чему эти глупые надежды. Ей никто не нужен! Решение принято и точка. Раздерганная противоречиями, девушка чувствует себя несчастной.
Уловив нестыковку в разговоре, Шрам поднимает глаза от тарелки. Поймав знакомый испытывающий взор, он утрачивает осмысленную отрешенность, усмехается и спокойно продолжает есть, напоминая девушке жестом уделять Расарии больше внимания.
Становится совершенно ясно — старушка является единственным человеком, к которому Шрам испытывает хоть какую-то привязанность. Границы отношений со всеми остальными четко определены и никогда не изменяются. Девушка моргает и спешит отвернуться, неожиданно сильно переживая чувство утраты. Разве может родиться подобное ощущение к человеку, который совсем не нужен?
— Как вы назовете своего первенца, милые? — слышится от донны Расарии.
На миг девушке кажется, что в шероховатой тишине меч срывается со своей подставки, со свистом режет в полете воздух и замирает у тонкой кожи под ее горлом. Она едва не давится неожиданностью вперемешку с собственной слюной.
— Ну? — предлагает ответить девушке Шрам. Он выпрямляется, их взгляды встречаются. С наглым издевательски-насмешливым видом владелец ночного клуба вытирается салфеткой.
Словно пойманная на месте преступления и пригвожденная к позорному столбу обстоятельств, девушка отчаянно краснеет и молчит, вцепляясь изо всех сил в столовые приборы.
— А что такого? — недоумевает старушка.
Посмотрев на семейную реликвию, Шрам становится серьезней.
— Меч нужно кому-то передавать… — словно про себя замечает он.
Донна Расария наклоняется и стучит по его груди, считая нужным и крайне своевременным заявить:
— Вам давно пора ребеночка родить! Очень хочется успеть взять на руки своего внука!
— Обязательно постараемся, — высокомерно улыбаясь, Шрам смотрит девушке в глаза, своим видом с легкостью позволяя прочитать неделикатное отношение к теме.
«Уж лучше бы ударил!» — внутренне содрогается девушка. Подсознательно от мужчины ждется совсем иного поведения. Его ехидное внимание облепляет, подтрунивает, выжигает каверзный вопрос на коже. Атмосфера уютного домика превращается в пыточную камеру.
— Зачем?! — емко упрекая мужчину, она хмурится. Не для того девушка смолчала об отсутствии у них отношений, чтоб Шрам смог поддеть ее. Да и сама тема вызывает сильное расстройство, обнажая полную несостоятельность. В ее годы другие давно замужем, состоялись в семье, растят детей.