Страница 44 из 98
— Не скажи! От качества стали многое зависит. Я своим вообще из рессор мечи для тренировки сделал, — говорит второй.
Все они во время разговора не перестают наблюдать за боем, делая при этом участникам замечания. Дамиано усмехается.
— Меч как инструмент боя от стальной палки-побивалки все-таки отличается, согласись? Природу острой стали еще никто не отменял! А ты опять про тупые клинки говоришь. Я же тебе о настоящих, боевых толкую. Гибкость рубящего меча заключена в упругой деформации клинка от одной стороны к другой. Он не может изогнуться правильно, если удар приходится поперек лезвия.
— Слушайте… — опять подает голос третий, — …а ведь множество находок не имеют существенных повреждений на острой грани! Неужели дело в технике блока плоскостью? Верится с трудом, чтоб в условиях жесткого боя воины могли думать и успевали выбирать, какой стороной клинка ставить оборону.
— Их просто потом отполировали, — говорит четвертый из руководителей, сильно загорелый курчавый мужчина неопределенного возраста, закутанный в серый плащ овечьей шерсти. До сих пор он молчаливо стоял чуть поодаль.
— Скажешь, все? — усмехается Дамиано.
— Если ты про те находки что в захоронениях воинов, там могли лежать ритуальные, а не боевые мечи, — рассуждает третий из руководителей.
— Можно подумать, все были в состоянии иметь набор мечей на случай жизни и смерти? — качает головой Дамиано. — Не смеши меня!
— Хочу сказать, что все предположения, сделанные на основе археологических находок, условны, — говорит третий.
— Вот это я поддерживаю полностью! — соглашается Дамиано. — Мы судим лишь по части, догадываемся, выстраиваем логические цепочки. Но никто со стопроцентной точностью не может утверждать о том, как оно все тогда было!
— Боевое знание нам не постичь полностью, пока играемся-махаемся вот этим, — кивает четвертый руководитель на площадку, где идет поединок.
— Я тут на досуге изучаю все доступные дорапирные руководства по мечу и убеждаюсь, что защита должна быть отклоняющим действием, а не прямым блоком, — гнет свою линию Дамиано. — Стану у своих менять технику.
— Появится непонимание на фестах, замечания в судействе, в бугуртах, — предупреждает второй.
— Справимся! — отвечает Дамиано.
Слушая его, девушка преисполняется уважением. Мимоходом с большим вниманием и любопытством ей наблюдается преображение. Обычные люди, облачаясь в костюмы разных времен и народов, вооружаясь или украшая себя, сражаясь, споря или балагуря — все они становятся иными. Внезапно проступают, резче обрисовываются эмоции на лице, высвечивает характер, меняется поведение. В глазах задор и радость, желание показать себя, отличиться.
«Да…» — думается девушке, — «…они нашли свою тему!»
Очень близко за спиной внезапно раздается необычная мелодия, заставляет вздрогнуть. Оборачиваясь, она сталкивается с интересным музыкальным инструментом.
— Это гайта. Галисийская волынка, — говорит Дамиано. Появление взрослой девушки с тягой к оружию в своем клубе он считает удачным, поэтому постоянно присматривает за ней, старается все объяснить, увлечь, оказать внимание.
Исполняемый марш, очень похожий на кельтский «Туман войны», призван поддерживать боевую атмосферу. Пронзительный тембр и громкость инструмента весьма кстати разбавлялись звоном мечей и криками.
После ратных подвигов начинаются танцы. Девушки и женщины, одетые в длинные шерстяные платья с передниками, в накидках, хитро повязанных платках, шапках или капюшонах под названием «худ», с множеством украшений на голове, шее, груди и запястьях, весело переговаривались и, смеясь, водят хоровод.
— Можешь примерить, походить до конца турнира. Из всех только ты одна не одета, — обращается к девушке одна из женщин.
— Правда можно?! — загорается она.
— Только аккуратно. Да не смотри так! — не понимает женщина ее взгляда. — Все чистое.
Скидывая косуху и кепку, прямо на свою одежду девушка надевает длинную до земли платье-рубаху из голубой шерсти, такой же шерстяной молочного цвета передник и шерстяной синий пояс, плетеный на дощечках. Посмотреть на себя не в чем. Зеркал нет.
Распуская волосы, девушка идет танцевать с остальными. Сервидо, отдохнув от боя, присоединяется к ней. Повторяя за ним незнакомые движения, девушка веселиться. Подпрыгивая в ритме танца, волосы рассыпаются по плечам, на щеках вспыхивает румянец, а в глазах пылает задорный огонек. Вокруг довольные лица, улыбки, летящие плащи, бряцанье украшений, шуточки, смех. Волынка надрывается изо всех сил. Ей кажется, или среди реконструкторов мелькает знакомое лицо Рамона?
— Давай еще, — предлагает Сервидо, когда одна мелодия сменяет другую в третий раз. Преисполненный надежд, парень всякий раз пытается ухаживать за ней, старается находиться подле, по-мальчишески робко и неумело показывая свои намерения.
— Хватит, — решает девушка. Оставляя его, возвращается к Дамиано. Руководители клубов сразу же замолкают при ее приближении. Мужские взгляды сверкают у кого добрым восхищением, у кого понятной заинтересованностью.
— Тебя бы надо на Монте Пиндо свозить, — усмехается Дамиано.