Страница 26 из 65
- Стоматологом! – ляпнула я и была вознаграждена лицезрением вытянувшейся Ленкиной физиономии. Вдоволь налюбовавшись, я, хихикая, призналась:
- Это просто предположение.
- Уф! – облегченно выдохнула подруга, - А то я испугалась, что мир сошел с ума…Представляешь, он бормашину пациенту в рот засунул и…отлетел.
Я фыркнула над предложенной Леной картиной и проворчала негромко:
- Это я сошла с ума, т.к. в ваш гуманитарно-естественный фронт не вписываюсь.
- А ты всё экономистом думаешь стать?
- Ну да, - кивнула я, - Всё так прозаично, приземленно, материально, даже грубо. Хочу считать деньги, зарабатывать деньги, управлять деньгами.
Я помедлила и добавила с легкой полуулыбкой:
- Зря меня мама в эту гимназию отдала.
Ленка в ответ хихикнула и дружески пихнула локтем. А я подумала, чего ж мне с моим трезвым и практичным взглядом на жизнь какой-то романтики захотелось? И сразу за этим пришло непрошенное воспоминание о белоснежной шевелюре и льдисто-голубых глазах…Воспоминание я упрямо затолкала обратно, туда, откуда оно и пришло, в подсознание.
Тут очень кстати раздался звонок, и Валентина Сергеевна, так и не покидавшая кабинет, с большим энтузиазмом призвала всех к освоению новой темы. В последнюю секунду в класс залетел Савка и, проходя мимо, задел моё плечо, не больно, но достаточно сильно, чтобы понять, что это было сделано намеренно.
- Не равнодушен он ко мне, что ли? – печально вздохнула я, но не обернулась, твердо решив не превращать очередной урок в разбор полетов. Фраза задумывалась как шутливая, и Лена это оценила, пару раз насмешливо хмыкнув.
Вторая геометрия прошла невесело, и оттого тяжело. На этот раз мы изрядно притомились, и только мысль, что следующим идет – о, счастье для гуманитария! – французский язык, а за ним – о, счастье для всех без исключения! – долгожданный обед (обычно мечты о нем начинают согревать душу уже со второго урока), бросала легкий проблеск оптимизма на наши помятые и смурные физиономии.
- Фу, отмучились на сегодня, - негромко сказала я, и Ленка согласно кивнула.
- Странно, что геометрия для тебя в тягость, - ехидно заметил Заболоцкий, неожиданно вмешавшись в наш дуэт, - Ты кем там хотела стать после школы?
- Не дождешься! – решительно заявила я, торопливо складывая вещи в рюкзак.
- Экономистом, верно? – не отставал Савелий, надвисая надо мной.
- Не дождешься! – мрачно повторила я, предполагая, откуда ветер дует.
- Не дождусь, что ты станешь экономистом? – притворно удивился мерзкий Савка, - Что ж, вполне вероятно. Не такая уж ты, Сереброва, и умная.
- Не дождешься от меня признаний! – рявкнула я, а Лена, протиснувшись в проход между рядами, подтолкнула меня к выходу из класса.
- Пойдем. Плюнь на него, - мимоходом посоветовала она, и я какое-то время на полном серьезе рассматривала это предложение, причем в буквальном смысле.
- Так что ты должна геометрию любить, и алгебру, - продолжал бубнить Заболоцкий, пристроившись за моей спиной.
- Почему это? – не выдержала я, резко останавливаясь и оборачиваясь к нему, - Я хочу стать экономистом, а не математиком!
Заболоцкий к моей реплике оказался не готов, потому как тоже встал столбом и захлопал ресницами, силясь придумать что-нибудь если не умное, то хотя бы обидное. Поскольку происходило всё это в самых дверях кабинета, то мы образовали затор, и одноклассники начали поглядывать на нас с недовольством и нетерпением.
- Савва, оставь Дашу в покое, - Фунтик оттер плечом всё ещё растерянного парня и, галантно подхватив меня под локоток, вывел из класса. Сзади облегченно выдохнули, и размеренное движение возобновилось.
Поскольку все мы занимались в разных группах: Груздева с Заболоцким в первой, Кривобоков – во второй, а я, согласно делению учеников по алфавиту, в третьей, то я, махнув свободной рукой, попрощалась с Ленкой, которая свернула в свой кабинет. Третья группа занималась на первом этаже, а вот вторая – в конце коридора, оттого я, устремляясь к лестнице, с некоторым удивлением и даже напряжением поглядывала на Пафнутия, который продолжал, словно забывшись, поддерживать меня под локоть, а, значит, и следовать в направлении, противоположном нужному ему. Только я собралась деликатно ему на это указать и также деликатно высвободить свою верхнюю конечность из его пальцев, как Пафнутий негромко спросил:
- У тебя сегодня хореография?
- Как и всегда, - недоуменно ответила я.
- Хочешь, я приду?
- Зачем?! – поразилась я и руку всё-таки вырвала. Правда, получилось не очень деликатно. Должно быть, от неожиданности. И…он что, меня до самого кабинета провожать будет?! Так потом сплетен не оберешься!
- Посмотрю, как вы с Ростиславом танцуете, - пожал плечами Фунтик, - Что-нибудь ему подскажу.
- О, нет! – воскликнула я. Вышло слишком эмоционально, и я поспешила объясниться:
- Он и так постоянно нервничает, а если ты ещё на смотрины заявишься…
Я обозначила глубокомысленное многоточие. Вообще-то под оценивающим оком Фунтика я и сама начну волноваться и, вполне возможно, ошибаться. А оно мне надо, такие страдания? Правда, о собственных страхах я скромно умолчала, благородно свалив всё на Ростика.
- К тому же ты приходил уже, в самом начале, - вспомнила я, - Нас всех вместе Нонна Витальевна собирала.
- Полторы недели осталось, - заметил Пафнутий, - Я переживаю.
Он переживает! Я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза к потолку выразительно.
- Надо было тогда самому со мной в Америку лететь! – съехидничала я.
- Надо было, - на полном серьёзе согласился Фунтик, - Прости.