Одна из двух

— Все так плохо?

— Плохо, но я ее выцарапаю у Наягны. Легкое почти восстановили, потребуется еще одна операция. Съедено больше половины. И две трети печени. Но она быстро восстановится. Я боюсь инфекции и…

— А что тебя еще беспокоит?

— Глаза. Девчонка слепая, Дарра.

— От рождения?

— Нет, скорее всего, от ударов. На затылке сплошной синяк. Сколько раз она падала на плато, неизвестно, но я уверен: слепота приобретенная. Попробую восстановить зрение. Хуже не будет, но даже при полной неудаче она сможет видеть контуры.

Послышались удаляющиеся шаги, разговоров стало почти не слышно. Благодаря местному целителю я уже понимала по-стреттски, и сообщение о полной потере зрения стало для меня самым тягостным. Одна, слепая, в чужой стране, ничего не помню, даже своего имени. И что же теперь делать?

С улицы потянуло соленым воздухом. Где-то неподалеку плескалась вода и перекатывалась через неведомую преграду. Звук незнакомый и непонятный. Что это?

Заскрипели петли, дверь распахнулась настежь, я услышала шаги. Детские быстрые ножки и легкий цокот когтей по полу, будто крупный хищник вошел в комнату.

— Я же говорила тебе, Бранж, что она спит! А ты мне не верил! — заявила девочка. Зверь издал заунывный протяжный звук, словно зевнул.

— Тихо, ты ее разбудишь! И нам с тобой влетит от фра Мойна.

До меня долетел топот приглушенных шагов, словно кто-то подкрадывался к кровати. Затем моей головы коснулась детская рука. Сначала слегка, а потом более решительно провела по волосам. Из моих глаз полились слезы.

— Не плачь, Цита, фра Мойн вылечит тебя.

Из дальних комнат позвали:

— Лейя, ты где? Подойди-ка сюда!

— Меня зовет умма, — с сожалением прошептала мне на ухо новая подружка. — Но ты не плачь и веди себя хорошо, а завтра я снова к тебе проберусь.

Я хотела кивнуть, но не получилось, словно голова, руки и ноги мне не принадлежали. А моего согласия девочке явно не требовалось.

Она убежала, животное потрусило следом. Все стихло. Только слезы катились из глаз. От беспомощности хотелось кричать. Как меня назвала малышка? Цита? Пусть будет так.

Глава 8. Лей

В Заарханне все пошло наперекосяк. Во дворце жил мой отчим Нурн со своей второй женой Актваной, теткой Ниньи. У самых верхних ворот путь нашему отряду заступила стража. И только мое присутствие позволило попасть во дворец. Ни один стретт не может отказать в крове своему князю. Отчим впопыхах выскочил в холл, на ходу завязывая картреш, длинный халат со шлейфом.

«Только из спальни», — с отвращением подумал я. Актвана даже не вышла нас поприветствовать. Безусловно, это являлось нарушением этикета. Но я прибыл не с визитом, а с обыском. И мне не хотелось привлекать внимание к своему приезду. Нурн торопливо поднимался по высоким ступенькам.

— Что привело тебя, тайэн? — пробасил он, кланяясь.

— Я приехал воздать почести Ренце, — посмотрев сурово, отчеканил я. Никто даже не подумал спорить.

— Конечно-конечно! — угодливо согласился отчим.

Я махнул рукой своим спутникам и направился к подземелью.

— Прости, тайэн, — залебезил Нурн. — Но ты идешь не туда, твоя наложница погибла в синей спальне.

— Ты осмелился указывать мне? — надменно осведомился я, смерив отчима взглядом. — Уйди с дороги, Нурн!

Я направился к лестнице, ведущей на нижние этажи и в подземелья.

Дворец Заарханн строил мой дед по материнской линии и подарил моей матери в день ее свадьбы с фра. Время раскидало мою семью: отец погиб на охоте, когда мне было семь лет, а мама… умма умерла три года назад. Странная внезапная смерть. Я не любил Заархаанне, олицетворяющий для меня двойную утрату. Две самые главные женщины в моей жизни сделали свой последний вздох именно здесь. Ренца, приехав навестить мою мать и не застав ее, решила подождать. Она уснула в синей спальне и досталась на обед лиуру. Откуда в тщательно охраняемом дворце взялась эта нечисть? Как пробрался он в спальню на верхнем этаже? И почему только через пять лет я поинтересовался этим?

Я быстро спускался, будто удирал от своих мыслей. Каменные ступеньки казались натертыми, никакой пыли или песка. Неужели кто-то частенько ходит в подземелье? Увлеченный своими мыслями я не заметил, как Нурн тихо исчез.

Чугунные литые ворота на входе оказались открытыми. Рядом валялся засов. Я кивнул Джурсу:

— Покарауль здесь! Если кому-то вздумается запереть нас, стреляй на поражение.

— Я откручу голову любому, кто появится, тайэн! — свирепо прорычал охотник.

Мы недобро рассмеялись и, запалив факелы, отправились бродить по подземелью. Словно еще один дворец расположился под землей. Огромные своды, потолки с лепниной, и толстые увесистые балки, подчеркивающие все это великолепие. Внутреннее убранство подвалов казалось совершенно странным. Комнаты анфиладой вели нас дальше и дальше. Не чувствовалось не жилого духа, хотя каждое помещение казалось обжитым: лежали какие-то вещи, безделушки. Словно кто-то удрал в последний момент. Даже пару раз я увидел брошенные гвелты. Но какой же стретт оставит свою гвелту? Мы не прошли с десяток таких комнат, как сзади послышались звуки боя. На Джурса напали и он отбивался. Ни я, ни Аджиус не успели добежать до чугунных ворот, как они с грохотом захлопнулись, отрезая нас от внешнего мира.

Я осмотрелся. Факелам еще предстояло гореть от силы минут пятнадцать. А что потом? Джурс сидел недалеко от входа, потирая ушибленную голову. Пока он дрался с двумя нападавшими, сзади подкрался третий, ударив по затылку. Пока наш Джурс приходил в себя после внезапного нападения из-за спины, его втолкнули внутрь, захлопнув ворота.

— А дело пахнет государственной изменой, — прошептал Аджиус.

Я успел лишь кивнуть, когда услышал странный шелест. Такой знакомый и гадкий, когда лиур плавно движется по мраморному полу.

— Оружие к бою! — тихо скомандовал я. Но Аджиус уже взвел курок, и Джурс, шатаясь с бластером наперевес, встал рядом с нами. Когда-то втроем мы вот так отражали нападение врагов на поле боя. Сначала воюя с итларами, мы полностью истребили этот народ и заняли их территории, потом воевали с трезами. Их победить не удалось, пришлось заключить долгосрочное перемирие и перестать лезть в дела друг друга. И опять мы оказались втроем против нового врага. Послышалось грозное шипение: из дальних комнат показалась самка лиура, злая, голодная и беременная.

Три бластера одновременно выпустили огненные хвосты, превращая страшную тварь в горстку пепла.

Хорошая штука — бластер. Изобретение землян. Нам досталось несколько сотен этого первоклассного оружия. Мойн рассказывал, как почувствовал за несколько часов приближение трех крупных тел, иной природы, не трезарианской. Огромные космические корабли вошли в нашу атмосферу и приближались к планете. С первого раза могло показаться, что звездолёты пришельцев одинаковы. Но дед сразу понял, что это не так. На первом — летели разумные существа, на борту находилось минимум груза, — Мойн повернул корабль в долину смерти, второй вез странное оружие, и дед, почувствовав его темную энергию, направил корабль в океан. А третий, самый тяжелый Мойн не успел отвести подальше от княжества. Звездолет опустился в высокой траве. Сразу после посадки из его чрева выскочили агрессивные пришельцы, слишком похожие на нас. Много стреттов погибло в тот день от нашествия землян. Но Мойн железной рукой пресек вторжение. Люди оказались очень восприимчивы к нашим ядам и психотропным средствам. Несколько сот крувов — искусственных насекомых, несущих в своих хоботках сонное зелье, и прибывшие на нашу планету незваные гости оказались обездвижены. Не составило особого труда взять их в плен. Деду не терпелось изучить пришельцев. Но прежде, с помощью уговоров, а иногда пыток старый князь стреттов узнал, как и для чего использовать содержимое космического корабля. Многое выкинули или продали фрагганам. А вот бластеры пригодились! Дед всегда добавлял, что ему отразить нашествие пришельцев помогла Наягна — наша верховная богиня, но мне что-то не верилось в эти сказки.