Одна из двух

Я не мог понять, отчего так разозлился. Законом не возбранялось иметь жену и наложницу. Много лет подряд я жил с Ренцей, хотя состоял в браке с Ниньей. Обычное дело. Если кто и должен волноваться, то только Дарра. Я-то тут причем?

Я перевел дух, от злости сбилось дыхание, и подумал о Лейе. Мойн прав. Моя дочка сильно привязалась к трезарианке. Мне же ничего не оставалось, как завтра ассистировать на операции. Я шагнул в детскую, надеясь просто поцеловать свою любимицу, в который раз изумиться, как Лейя похожа на Ренцу. Но комната оказалась пуста. Лишь старая Лила, что вырастила меня и Нулзу, а потом моих сыновей, дремала в углу. Пустая кровать словно ждала свою маленькую хозяйку, а постилка Бранжи — своего свирепого владельца. Я, вернувшись в галерею, постарался не растерять остатки самообладания. Куда делась Лейя? Если ее похитили… Ноги сами понесли мимо спален, библиотеки, операционной. В дальнем углу оставалась лишь одна комната. Спальня Циты. Я, остановившись перед ведущей внутрь аркой, перевел дух. Врываться к больной второй раз за день — это уже слишком даже для самодура-монарха! Из комнаты не доносилось ни звука, страшно подумать, если там не окажется Лейи. Я, сделав шаг вперед, остолбенел. На кровати, склонив голову на бок, спала Цита. Сон разгладил страдальческое выражение лица, явив мне настоящую красавицу. Тонкий нос, высокие скулы, алый рот, волна белокурых волос, таких необычных для стреттов. Волосы меня и привлекли. Захотелось запустить руки в эту пышную копну, или зарыться носом. Но я не посмел. Рядом с Цитой, прижавшись к здоровому боку, спала Лейя, даже во сне крепко обнимая трезарианку. Я хотел осторожно подойти и аккуратно забрать дочку, но внизу около самой кровати дрых Бранжи, здоровенный куланг, способный за пару минут разорвать на мелкие части овцу. Только такой свирепый зверь мог противостоять лиурам и защитить от них мою малышку. А теперь и Циту.

Больная, заворочавшись, открыла глаза.

— Кто здесь? — спросила она испуганно. Клянусь, что девица почти ничего не видела.

— Не бойся, госпожа, — прошептал я, пытаясь успокоить трезарианку. — Это Лей. Я хочу забрать дочку. Малышку ждет собственная кровать.

Особо не церемонясь, я пнул ногой Бранжи.

— Это так ты несешь службу? — укоризненно заметил я кулангу. Тот зарычал спросонья, потряс обеими головами и зевнул, одновременно раскрывая две огромные зубастые пасти. Потом опомнился, завозился, давая понять, что не спал он вовсе, а сторожил. Просто глаза закрыл.

Я осторожно наклонился над постелью, получилось, что над Цитой тоже, вдохнул ее запах. Она пахла бабкиным мылом с отдушкой ммонге, какими-то цветами. Этот нежный аромат не смогли заглушить лекарства и разные снадобья. Цита осторожно придержала голову малышки, пока я брал дочку на руки. Лейя заворочалась, потом, уже обвив руками мою шею, пробурчала во сне, что Цита расколдует Бранжи. Я еще раз глянул на трезарианку, поражаясь ее красоте, и медленно начал распрямляться. Девушка инстинктивно натянула покрывало повыше, я сделал вздох, тут же почувствовав едва уловимый душок. Слабое зловоние смерти. Запах лиура. Я узнал эту вонь только потому, что провел слишком много времени убивая этих тварей. Пахла не сама Цита. От той белой оболочки ее отмыли давно. Это был другой запах. Он, смешиваясь с кровью, казался почти неуловимым. Неужели лиуры впрыскивают в кровь жертвы яд? Может, поэтому легкое не приживается?

— Спокойной ночи, госпожа, — пожелал я Ците. — Пусть Наягна не нарушит этой ночью твой покой.

Девушка удивленно уставилась на меня пустым взглядом. Но кивнула, а потом тихо произнесла:

— Спокойной ночи, князь. Пусть и в твои сны она не придет.

Хорошее пожелание. Но зато я не сомневался, кто посетит мои сны этой ночью.

Глава 13. Цита

Цита

Той ночью я не дождалась Дарру. После прихода Лея спать расхотелось. Только я закрывала глаза, как ощущала его рядом. Он слишком близко ко мне наклонился. И потом, забирая дочку, невзначай коснулся моей руки. От этого самого простого прикосновения я ощутила внутреннюю дрожь. С чего бы? Я даже лица князя толком рассмотреть не могла в темноте. Только видела очертания фигуры. Невысокого роста, как и все стретты, стройный, гибкий. Я мало что о нем знала, но преумножать эти знания не торопилась. Я испытывала искреннюю благодарность князю за спасение. И все! Ничего больше… Ничего больше?

Вдалеке послышался всплеск воды и тихий разговор. Скрипучий голос Мойна я узнала сразу, ему вторил другой, мелодичный с легкой хрипотцой — Дарра. Я напрягла слух, пытаясь понять, о чем говорят эти двое среди ночи. Обо мне? О молодом князе? О Лейе? В полной тишине слышались обрывки фраз, сказанные шепотом. И наконец, я сообразила, что подслушиваю личный разговор, наполненный шутками и любовью. Мойн подначивал Дарру, а она отвечала ему тем же. У меня от умиления полились слезы. Сколько лет они вместе я не знала, но настоящие чувства ни с чем не спутаешь. Какое же это счастье стариться вместе с любимым! Я закрыла глаза, попыталась уснуть. Но тут же возник образ Лея, я услышала его голос, почувствовала его руки на своем теле. Я осторожно повернулась на другой бок, прогоняя видения. Даже думать о нем нельзя. Он спас меня, а мое уцелевшее от лиуров сердце теперь готово пуститься вскачь. Нужно запретить себе даже думать о нем, тем более, Лей женат. И кто я для него?! Обглоданная лиурами жертва.

Я скорее почувствовала, чем увидела. Да что я могла разглядеть в темноте? Мне показалось, в проеме арки кто-то стоял и смотрел на меня. Друг или враг? Я, приподнявшись на локте, тихо спросила:

— Кто здесь?

— Это Лей, — так же шепотом ответил мне князь стреттов. — Мне нужно поговорить с вами.

— Ночью?

— Нам обоим не спится. — Я словно увидела, как он пожал плечами.

— Но…

— Не возражайте, тем более я принес вам лютню. Вы так красиво играли. Мне до сих пор стыдно, что отнял у вас инструмент.

— Вы повелитель этой страны и вольны делать все, что вздумается.

— Не могу. Это у вас в Республике законы должны соблюдать простые граждане…

— Наверное, но мне не удается вспомнить собственное имя, что говорить о нравах или законах. А что же может помешать князю стреттов?

— Ничего, у меня абсолютная власть. Но совет старейшин иногда вмешивается в мою личную жизнь. Законы это позволяют, — недовольно пробормотал Лей. — Я хотел жениться на Ренце, но старейшины не позволили и выбрали мне в жены Нинью. А я ее терпеть не могу…

— Лейя упомянула, что она злая.

— Да, и это одна из причин, почему дочка живет в Кхратто-анне. Возьмите лютню, я принес ее вам.

— Вы можете пока положить ее на стол.

— Вы не принимаете подарок? — в голосе послышались металлические нотки.

— Я не смею, — жалко заблеяла я. — Это собственность вашей жены. Вы дорожите ею. А мне на базаре купят. Дарра сказала.

— Лютню делал по заказу известный мастер, она сама поет, стоит настоящему музыканту взять ее в руки. — Начал уговаривать меня Лей. — Я слышал, как вы прекрасно на ней играли.

— Вы мне льстите, фра, — я все еще пыталась отказаться от столь высокой милости.

— Зовите меня просто Лей, — оборвал мои причитания князь. — Фра — это обращение к отцу, родному или всех стреттов, без разницы. Учитывая, что вы чужестранка, я вам точно не отец. — Он рассмеялся.

— Как скажете, фра… то есть Лей.

— А вы знаете песенку про лису? — добродушно спросил он. — Меня научил мой друг, Матео Маас, но я немного подзабыл слова. Может, споем вместе.

Я понимала, что князь стреттов лукавит, но почему бы не попробовать?

— Я, наверное, не знаю такой песни. Вы можете напеть, а если песня мне знакома, я вам подпою.

Лей, придвинувшись ко мне, тихонько запел на трезарианском.

— Шла лиса через леса

Хороша собой

Мотив показался знакомым и веселым. Перед мысленным взором побежали картинки. Неожиданно на ум пришли слова:

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.