Одна из двух

— Охотники, огонь!

— Мойн, ступню!

Отдавая команды, я, взмыл ввысь и понесся к степи. Необходимо оказать девчонке первую помощь. Все остальное — поправимо. Старый Мойн излечит любые раны, но пока мы доставим раненую в Страту-анне, она просто истечет кровью. Нужно немедленно приставить откушенную ступню, хотя бы слегка. Потом дед все равно все сделает по-своему. А если выяснит, что девчонка знает Матео Мааса, то от желания угодить, пришьет еще одну голову.

Добравшись до высокой травы, Шаррум стремительно опустился, приминая длинные стебли. Пришлось положить девушку прямо на траву и полезть в седельную сумку за снадобьем и бинтами. Неподалеку спешился Мойн. Он подскочил, протягивая мне нечто в окровавленной тряпице. Успел подобрать ступню! Не ходить девчонке с протезом.

Я, расстелив покрывало, не раз спасавшее меня в походах, аккуратно переложил раненую. Затем достал добытую Мойном часть ноги и начал соединять части оторванной конечности. Острые зубы лиура оставили ровные срезы на костях, поэтому операция не заняла много времени. Я собрал вместе сначала кости, потом ткани, подержал место стыка в руках, и прочел древнее, как сама Наягна заклятие, а потом, тщательно намазав мазью ммонге, перебинтовал. От перенесенной боли девушка впала в беспамятство. Она мотала головой в разные стороны и повторяла на трезарианском непонятные фразы. Я, наклонившись к ней, слегка провел по щеке, убирая спутанные и слипшиеся волосы.

— Все будет хорошо. Мы спасли твою ногу, — чуть слышно прошептал я.

Раненая дернулась и снова залепетала на трезарианском. Теперь я понял, что она говорила: звала на помощь Матео Мааса, моего названного брата. Заглянув девушке в голову, я увидел своего друга в каком-то богатом доме, с грудным ребенком на руках. Зная, что генерал Маас не женат и детей у него нет, я даже представить не мог, кем приходится страдалица нашему Матео. Одно я знал точно, ее нужно спасти и, может, тем самым, я сумею заплатить по долгам генералу Маасу за то, что вернул меня искалеченного в расположение стреттов, а не взял в плен.

Время остановилось. Я стоял на террасе дворца Кхрато-анне, резиденции деда, и смотрел не видящим взглядом на океан. Вместо того, чтобы лететь сломя голову во дворец Заарханна и искать там зацепки к страшной тайне. Все пять лет после гибели Ренцы я скорбел по своей наложнице, считая ее смерть трагической случайностью. Но только теперь задался насущным вопросом. А не была ли встреча с лиуром подстроена заранее? Кто и за что возжелал смерти матери моих детей?

А еще мне требовалось прийти в себя. Стряхнуть с себя непонятную связь, появившуюся во время поездки. Трезарианку, укутанную в мое походное покрывало, привязали ко мне. За всю дорогу она так и не пришла в себя, даже стонать перестала. Никакого беспокойства для меня, только лишняя нагрузка на Шаррума. Но не прошло и часа, как я пожалел, что не доверил раненую заботам Джурса. Я чувствовал жар тела через валяную шерсть покрывала. И сам изнывал от этого жара. А потом накатила эйфория. Мне стало казаться, что я несусь среди облаков вместе с Ренцей. Это ее я вырвал из лап лиура, это ей требуется помощь старого Мойна. Моя любимая и единственная женщина снова со мной! Я тряхнул головой, возвращаясь в реальность. Но тревога о девушке не прошла. На один краткий миг вдруг почудилось, что если я опоздаю, и она умрет, вся моя жизнь пойдет прахом.

Я инстинктивно повернулся на знакомое шарканье ног. На террасу вышел старый Мойн, мой дед. Мне всегда было трудно определить его возраст. Те же впалые щеки, как и двадцать лет назад, те же длинные тонкие пальцы, пергаментная кожа без единой морщинки или складки. И раскосые глаза, таящие в себе мудрость целого мира.

Дед подошел, встал рядом, положил руку на плечо и сказал обнадеживающе:

— Не волнуйся, сынок, она выживет!

Я удивленно посмотрел на него, даже боясь предположить, что он мог увидеть, передернул плечами и слишком спокойно заметил:

— Мне все равно, фра. Если девчонка умрет, Матео об этом не узнает. А если выживет, найдем способ переправить в Алленчаазе.

— Ты прав, Лей, еще не пришло время. — Дед внимательно посмотрел на меня. Мне даже послышался двойной подтекст в его словах. Мойн откашлялся и добавил. — Отправляйся в Заархаанне. Не забудь про подземелья. У меня мрачные предчувствия. Возьми телохранителей.

— Фра? — усмехнулся я, словно напоминая, что именно ему я обязан бессмертием. — Поеду с охотниками, я им доверяю. А крессанги привлекут внимание, пойдут слухи. Не хочу.

— Лей, — печально произнес мой дед. — Иногда предательство ранит больнее, чем крув — искусственный комар. Но от этой напасти я не в силах тебя защитить.

Я потянулся к старику с объятиями. Но мой дед питал отвращение к сантиментам.

— Потом, — отмахнулся он от меня. — Пусть хранит тебя Наягна. Кажется, может понадобиться помощь. А мне пора. Операционная уже давно готова, пора чинить трезарианку. Нужно восстановить легкое и печень, а потом с глазами разобраться.

— А нога? Переделаешь?

— Нет, там все кости уже срослись, ты хорошо соединил конечность. У тебя определенно есть дар врачевания. А я уже сомневался.

— Нет у меня никакого дара, — буркнул я и, поклонившись деду, направился к выходу.

Меня ждали подземелья Заарханне.

Глава 7. Цита

Мир возвращался ко мне. Я снова слышала звуки: пели птицы, шелестел ветер, где-то невдалеке, словно перекатываясь через барьер, плескалась вода, отчетливо слышался кашель. Сначала кашлял один человек, затем ему вторил другой. И тут до меня дошло, это не кашель, а разговор. Это не люди, а стретты! От страха я дернулась, попыталась сесть и осмотреться. Но на переносице лежала плотная и влажная повязка, казалось глаза, словно плавают в какой-то жирной субстанции. От резкого движения сразу закололо по всей длине руки, и тихий успокаивающий голос произнес на трезарианском:

— Тише, тише! Мы не причиним тебе зла. Не бойся. Мы тебя лечим. Ты что-нибудь помнишь?

Я снова увидела мальчика в синем мундире с золотыми эполетами.

Другой, более хриплый и резкий голос спросил вкрадчиво:

— Откуда ты знаешь Матео Мааса?

Этот голос напомнил мне то, что память старательно упрятала, окутав меня темнотой. Я вспомнила шипящий присвист змей. И поняла страшную истину: стретты и есть те самые змеи, что пили мою кровь, ели печень. Просто иногда они превращаются в человекообразных.

Пытки, страшные пытки! Матео говорил о них. Я попробовала сосредоточиться на своих воспоминаниях. Я знала, что Матео Маас — генерал Трезарианской Республики, но не помнила своего знакомства с ним и не понимала, что стреттам от него нужно.

Голоса рядом закашляли снова. О чем переговаривались стретты, я не понимала. От страха у меня сводило колени. Уж лучше бы они меня съели там, на плато! К двум знакомым голосам прибавился третий. Радостный тонкий голосок ребенка. Я услышала топот детских ножек. Не успела я испугаться, откуда ребенок у стреттов, как осознала, что слышу те же кашляющие звуки. Как я поняла, первой ко мне обратилась женщина, а второй голос принадлежал мужчине. У змей тоже был один рыкающий голос и два других потоньше. Неужели моя догадка верна? Я приподняла руку и, потянувшись к глазам, нащупала толстую мокрую повязку. Но долго обследовать мне ее не дали. Опытная сиделка настойчиво положила мою руку обратно на кровать, и я, почувствовав, как по телу разливается теплота, провалилась в глубокий сон.

В следующий раз я проснулась от спора. На повышенных тонах, словно кто-то кашлял за стенкой. Только теперь я понимала каждое слово.

— Я даже подумать не могла, что трезы считают нас лиурами! — возмущалась женщина.

— Им неизвестно про лиуров, Дарра, — прошелестел чуть слышно мужчина. — Это у девчонки все в голове перемешалось. После того, что она перенесла, не стоит ее винить. Я вложил ей в голову основы стреттского языка, чтобы она меньше пугалась нас. Теперь можно быть уверенным, что она сможет хоть что-то понять.