Страница 25 из 31
Насыщенная иррациональным страхом отечественная история, например, память о юридических практиках 1936–1937 годов прошлого века, подтверждает печальные прогнозы будущего – вплоть до 2036– 2037 годов века нынешнего. Историческая память народа демонизирует силовые ведомства, которые научились монетизировать человеческий страх в служебных и личных целях. До сих пор не рассекречены инструкции, регламентирующие процедуры морального и физического уничтожения людей сотрудниками НКВД СССР в 1937 году. Силовые ведомства в те годы уже приобрели неограниченную власть над людьми, позволяющую произвольно лишать не только свободы, но и жизни. И это «право силы» на территории авторитарных / тоталитарных государств продолжает расширяться в XXI веке. Новые законопроекты увеличивают до максимума права силовиков на внедрение в частную жизнь людей и применение оружия. Теперь любой полицейский сможет беспрепятственно по собственному усмотрению проникать на земельные участки, в жилые дома и другие помещения граждан, вскрывать автомобили и применять оружие. Полицейским предоставят право стрелять в безоружных людей не только в уже предусмотренных случаях (если, например, при задержании злоумышленник прикоснулся к его огнестрельному оружию), но и если человек совершил «иные действия, позволяющие расценивать их как угрозу нападения». При этом МВД России предлагает установить, что полицейский «не подлежит преследованию за действия, совершенные при выполнении обязанностей, возложенных на полицию»223. Обществу уже хорошо известно, как вооруженные огнестрельным оружием российские силовики испытывают страх от брошенных в них пластиковых стаканчиков, не опасаясь при этом избивать мирных безоружных граждан224. Растущие иммунитеты сотрудников силовых ведомств и незащищенность простых граждан от их самоуправства необходимо учитывать при прогнозировании изменений правовых ситуаций.
Вот всего несколько примеров, позволяющих глубже понять механизмы психологического и физического воздействия со стороны сотрудников правоохранительных органов. Насколько жертвы могли спрогнозировать такое развитие своих правовых ситуаций?
Бывший начальник Куйбышевского (Каинского) оперсектора УНКВД по Новосибирской области Лихачевский в августе 1940 года показывал: «У нас применялось два вида исполнения приговоров – расстрел и удушение… операции проводились таким путем: в одной комнате группа в 5 чел. связывала осужденного, а затем заводили в др. комнату, где веревкой душили. Всего уходило на каждого человека по одной минуте, не больше… Всего было задушено человек 500– 600…»225.
Некоторые из палачей Сандармоха соревновались в умении убить осужденного с одного удара ногой в пах. «Казнимым забивали рот кляпом, причем у секретаря райотдела Иванова был специальный рожок, которым он раздирал рты сопротивляющимся… Те же сотрудники Куйбышевского оперсектора в 1938 году заставили совершать в своем присутствии половой акт осужденную учительницу и осужденного мужчину, обещая за это их помиловать. Сразу после окончания «представления» несчастные были задушены. В Житомирском УНКВД чекисты заставили старика заниматься сексом с трупом только что расстрелянной женщины»226.
Эти и другие примеры деятельности силовиков, полученные из неторопливо рассекречиваемых архивов, приводит историк Алексей Тепляков. Страх перед возможным «беспределом» со стороны сотрудников полиции, прокуратуры, следственного комитета, ФСБ и других силовых ведомств оказывает парализующее воздействие на человека при прогнозировании личной жизни и профессиональной деятельности. Неконтролируемая населением власть силовых ведомств над простыми людьми становится важнейшим элементом российского правопорядка, требующим учета при прогнозировании эволюции правоотношений.
Следует отметить, что, по оптимистическому мнению Павла Чикова, руководителя международной правозащитной группы «Агора», «интенсивность сталинских репрессий, которые выкосили в 1930-х огромное количество людей, постепенно стала снижаться. Репрессии не могут долго быть на подъеме»227. П. Чиков предупреждает о дилемме, перед которой оказалась российская власть сегодня: «сократить огромный силовой аппарат, простаивающий в отсутствие реальных угроз режиму, или сконструировать новый образ врага». Напоминая о разгоне протестных акций, деле Pussy Riot, обысках у критиков публичной власти, «болотном деле», пакетах репрессивных законов и других политико-правовых реалиях, юрист заявляет: «За последние три года рынок репрессий в целом падает. Но при этом некоторые сегменты растут / … / Нет системного давления на неправительственные организации, на СМИ, даже на политическую оппозицию. Но что касается массовых акций протеста, то здесь ситуация отличается: количество привлеченных растет, количество арестов – тоже. Есть административное давление, новые составы КоАП, новые прецедентные дела»228.
Исследуя правовое мышление с точки зрения прогноза будущих юридических статусов (свидетель – обвиняемый – подсудимый – осужденный) необходимо учитывать значительное количество политико-правовых факторов. Дело в том, что правовой ландшафт в постсоветской России продолжает формироваться не только прямыми, но и скрытными действиями силовых ведомств, которые вот уже более века являются архитекторами отечественного правопорядка. Поэтому способность юридического прогнозирования напрямую зависит от возможности получать информацию о тенденциях в деятельности субъектов публичной власти.
Недавно судья Конституционного Суда РФ Константин Арановский назвал Советский Союз «незаконно созданным государством» и заявил, что Российская Федерация не должна считаться правопреемником «репрессивно-террористических деяний» советской власти. По его мнению, Россия должна обладать конституционным статусом государства, «непричастного к тоталитарным преступлениям»229. «Российская Федерация не продолжает собою в праве, а заменяет на своей территории государство, незаконно однажды созданное, что и обязывает ее считаться с последствиями его деятельности, включая политические репрессии», – написал он в особом мнении к Постановлению КС РФ от 10 декабря 2019 г.230
Это заслуживающее внимания мнение судьи Конституционного Суда, вероятно, направлено на сохранение своего институционального статуса через оправдание сложившегося в последние двадцать лет политико-правового режима. Российские судьи уголовной юрисдикции, являясь либо «выходцами из силовиков», либо в прошлом секретарями и помощниками «выходцев из силовиков», устраняются от исполнения обязанностей осуществления судебного контроля за деятельностью правоохранительных органов. Устранение суда от контроля за действиями оперативных работников, следователей и прокуроров связано не только с тем, что почти все судьи уголовной юрисдикции являются выходцами из силовых ведомств и судебных канцелярий, но также с особым механизмом утверждения только «послушных» юристов на судейскую должность и с максимально легким лишением статуса судьи в случаях нелояльности к субъектам исполнительной власти. Эти аспекты необходимо учитывать при прогнозе изменения правовой ситуации, если в траекторию развития правоотношения попадает судебная инстанция.
4.4. Парадигма силовых ведомств, неподконтрольных населению
Юридическое прогнозирование невозможно без учета политико-правовой реальности, пронизывающей все отрасли права. «Вертикаль власти»231, фундирующая социальные, экономические и юридические процессы, вырабатывает правила, скрытые от большинства населения. Действительные основания назначения и увольнения руководителей судов и структур правоохранительной системы утаиваются от общества, методы формирования правовой политики и настоящие причины внесения изменений в законодательство (даже в Конституцию) не раскрываются.
223
«Ведомственное лоббирование, которое падает на благодатную почву увлечения всем репрессивным». Вадим Клювгант о поправках в закон о полиции (16 мая 2020 г., Николай Нелюбин) // URL: https://www.fontanka.ru/2020/05/16/69261853 (дата обращения: 06.07.2020); В Госдуме задумались о расширении прав полицейских (13 мая 2020 г.) // URL.: https://ria.ru/20200513/1571361369.html (дата обращения: 06.07.2020); В Госдуму внесли законопроект о расширении прав полицейских (13 мая 2020 г.) // URL.: https://www.kommersant.ru/doc/4342907 (дата обращения: 06.07.2020).
224
«Застрелили бы»: Песков сравнил наказание в США и России (24 сентября 2019 г., Ангелина Мильченко) // URL.: https://www.gazeta.ru/social/2019/09/24/12683767.shtml (дата обращения: 06.07.2020); Путин высказался о наказании за брошенный в полицию стаканчик (10 декабря 2019 г.) // URL.: https://www.vedomosti.ru/politics/news/2019/12/10/818354-stakanchik (дата обращения: 06.07.2020); Путин заявил о необходимости наказывать тех, кто бросает стаканчики в полицейских (10 декабря 2019 г., Arthur Khamzin) // URL: https://tjournal.ru/news/130543-putin-zayavil-o-neobhodimosti-nakazyvat-teh-kto-brosaet-stakanchiki-v-policeyskih (дата обращения: 06.07.2020); «Московское дело» как оно есть: задержания, аресты и уголовное преследование за мирные протесты (31 октября 2019 г.) // URL: https://www.hrw.org/ru/news/2019/10/31/334390 (дата обращения: 06.07.2020).
225
Судьба палачей: Большой террор прекратился 80 лет назад: что мы знаём из архивов? Интервью историка (17 ноября 2018 г., Павел Гутионтов) // URL: https://novayagazeta.ru/articles/2018/11/17/78612-sudba-palachey (дата обращения: 06.07.2020).
226
Там же.
227
«Власть озабочена сейчас, чем занять силовиков. Любой ответ на этот вопрос – плохая новость». Павел Чиков предчувствует новую реальность (21 мая 2019 г., Сергей Смирнов) // URL: https://zona.media/article/2019/05/21/pchikov (дата обращения: 06.07.2020).
228
Там же.
229
Судья КС отделил РФ от СССР: Константин Арановский выразил особое мнение о статусе российского государства (Газета «Коммерсантъ» № 28/П от 17.02.2020, стр. 3, Александр Черных, Наталья Глухова) // https://www.kommersant.ru/doc/4258690 (дата обращения: 06.07.2020).
230
Постановление КС РФ от 10.12.2019 по делу о проверке конституционности положений статьи 13 Закона Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий», пунктов 3 и 5 статьи 7, пункта 1 части 1 и части 2 статьи 8 Закона города Москвы «Об обеспечении права жителей города Москвы на жилые помещения» в связи с жалобами граждан А. Л. Мейсснер, Е. С. Михайловой и Е. Б. Шашевой // URL: http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision442846.pdf (дата обращения: 06.07.2020).
231
См. подробнее, например: Головенкин Е. Н. Политическая система современной России: опыт построения вертикали власти // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2019. № 2 (22). С. 174–184; Гриценко Н. П. Российские национальные политические элиты в условиях построения вертикали власти // Вестник ПАГС. 2009. № 4 (21). С. 83–89; Ким Н. Ф. Причины укрепления вертикали исполнительной власти в современной России // Молодой ученый. 2012. № 4. С. 320–323; Галкина Е. В., Косов Г. В. Укрепление вертикали власти и проблемы развития гражданского общества в РФ // Власть. 2008. № 9. С. 3–5; Пшизова С. Н. Политика как бизнес: российская версия (II) // Полис. 2007. № 3. С. 65–77; Липатов Э. Г. Правовые проблемы «ручного» управления в современной России // Власть. 2012. № 2. С. 32–34; Ермаков Е. Н. Укрепление вертикали власти: правовые основы и политическая практика // Экономические и социально-гуманитарные исследования № 4 (8). 2015. С. 105–116; Нисневич Ю. А. «Вертикаль власти» и конкурентоспособность российского государства // Россия и современный мир. 2010. № 4. С. 6–17; Нисневич Ю. А. Вертикаль никуда. Очерки политической истории России 1991–2008. М., 2010.