Таэ эккейр !

- Тебе не кажется, что ты пристрастен? - усмехнулся Эннеари.

- Не кажется, - отрезал Лерметт. - Найлисс в Восьми Королевствах слыхал, как называют? Сухопутной жемчужиной, вот как. Уж не знаю, какие у вас города и возводят ли эльфы города вообще, а среди человеческих городов прекраснее Найлисса нет. Да что там говорить! О таком не расскажешь. Сам погостить приедешь, тогда и увидишь, что это за красота. Одна только Рассветная Башня чего стоит!

- Надеюсь, - сухо ответил Эннеари после недолгого молчания. - Надеюсь, что увижу. Но ты мне все-таки расскажи, откуда он взялся. Из какой раковины твоя жемчужина выкатилась.

- Так я и рассказываю, - миролюбиво ответил Лерметт, решив не обращать внимания на выходки склочного эльфа: мало ли каким тоном с устатку можно заговорить - так ведь не обижаться же всякий раз. - Риада тоже город красивый и не из бедных. Одним словом, хорошая добыча... если ты, конечно, понимаешь, о чем я.

- Вполне, - отозвался Эннеари. - Нищий городишко с полуразваленной стеной захватить легче, да кому он нужен? А вот ради богатого города стоит и повозиться.

- Верно, - кивнул Лерметт, позабыв, что идущий впереди эльф не увидит его движения. - А тогдашний король Найлисса, не к ночи будь помянут... ему бы не на троне, а на скамье подсудимых сидеть, да и то много чести.

- Ого! - хмыкнул Эннеари с сомнением.

- И вовсе даже не ого. Кровавый палач, трус и вдобавок дурак. Не знаю, чем бы кончилось его царствование, когда бы не война. Либо Найлисс обезлюдел бы вовсе, а на развалинах городов одни бы крысы пищали, либо свернули его с трона и корону в глотку запихнули.

- Любишь ты своего предка, однако, - заметил Эннеари.

- А он вовсе не мой предок, - жестко возразил Лерметт вслух, а про себя добавил: "Во всяком случае, не прямой".

- И что же такого натворил не твой предок? - поинтересовался Эннеари, перескакивая через узкую трещину. Лерметт закусил губу и аккуратно перешагнул ее - из чистого упрямства.

- Едва не погубил королевство, - ответил он. - Это шестьсот лет тому назад было. Единственный случай, когда степняки едва не взяли верх. Нахлынуло их тогда столько, что теперь с трудом и верится. Но ведь не одним только числом воюют.

- Конечно, - уверенным тоном знатока заявил Эннеари, не видавший на своем веку ни одной войны, ни даже сражения. - Если найти слабое место...

- Именно, - подхватил Лерметт, знающий, что такое война, отнюдь не понаслышке. - Было слабое место. Ты угадал. Вот только из палачей те еще вояки, сам понимаешь.

Лерметт примолк на мгновение. Сухой воздух царапал горло - не горный воздух, степной, пахнущий пылью, полынью и лошадиным потом. Степь Лерметт знал. Знал он и расположение войск во время той, давней, шесть веков тому назад состоявшейся битвы. Он словно бы воочию видел выгоревшие на солнце стяги, усталое колыхание копий и горестное недоумение на лицах ветеранов, услыхавших совсем не тот приказ, которого они ждали.

- Этот трус... - хрипло выдохнул Лерметт воздух минувшего, - этот мерзавец... он отдал приказ к отступлению. Он перепугался почти до обморока, понимаешь? Завизжал: "Назад!" - уже и знаменщики едва не повернули... его ведь боялись едва ли не больше, чем врагов, а головы никому лишиться неохота. Попробуй, ослушайся приказа - сабля, может, тебя и минует, а топор палача мимо шеи не упадет. В общем, войско вот-вот сомнут... - Он снова примолк.

- А дальше? - жадно потребовал Эннеари.

- А дальше, - отрывисто произнес Лерметт, - командир сотни лучников натянул свой лук, пристрелил Его поганое Величество на месте, знамя королевское сорвал, древко изломал - все так и замерли, что свои, что враги. Сам подумай - это сколько же ярости надо, чтобы этакую дубину голыми руками в ощепье разломать!

Эннеари только головой покачал, силясь представить себе эту невероятную картину.

- А потом, - продолжил Лерметт, - копье подхватил, лук свой на него воздел - вместо знамени, значит - и заорал: "В атаку!" С тех пор, между прочим, на военном знамени Найлисса так и изображать повелось - лук поверх копья.

- А атака? - выдохнул Эннеари.

- А как по-твоему? - осведомился Лерметт. - Сумасшедшая атака, которую возглавляет настоящий сумасшедший - особенно если он еще и полностью вменяем - обычно имеет успех. Такого разгрома степь не ожидала.

Эннеари азартно стукнул себя кулаком правой руки по ладони левой.

- Так ему и надо, твоему не предку, - заявил он.

Лерметт грустно улыбнулся исподтишка. У этой героической истории был на самом деле исключительно горький привкус. Лучник Илент, застреливший короля-палача, короля-предателя, приходился ему сыном. Побочным. Законными сыновьями этот кровавый мерзавец обзавестись не успел - к чему жениться, если любая запуганная до икоты красавица, будь то дворянка или служанка, просто не посмеет королю отказать! Да и вдобавок, если подумать здраво кто из венценосцев Восьми Королевств отдаст за такую мразь не то, что дочь, а хоть бы и последнюю побродяжку из своего королевства, невзирая даже на территориальные уступки? Дипломатия и выгода тоже ведь имеют свои пределы.

- А этот лучник... он ведь потом и стал королем, да? - с надеждой спросил Эннеари.

- Верно, - негромко подтвердил Лерметт. - Лучник Илент стал следующим королем. Ты и тут угадал.

- Тогда все правильно, - заявил успокоенный Эннеари. - Он ведь всех спас, все королевство...

Лерметт кивнул, опять позабыв, что Эннеари идет впереди.

- А при чем здесь Найлисс... в смысле город? - поинтересовался эльф, так и не дождавшись ответа.

- А при том, что Илент не захотел править в Риаде, как и его... предшественник, - вовремя спохватился Лерметт.

- Его можно понять, - согласился Эннеари.

Еще бы не можно! Как тут не понять? Легко ли сесть на запятнанный кровью невинных трон? Приятно ли править в городе, где лица жителей все еще искривлены ужасом, угнездившимся при предыдущем царствовании? Возможно ли надеть корону отца, убитого твоей рукой?

В последнем, впрочем, как раз никто в Риаде не сомневался - возможно! Илента на руках носили - и потому, что его безумный порыв действительно спас всех, и, как ни странно, потому, что он был сыном своего отца пренебрегаемым и чудом выжившим. Тираны не желают иметь ни наследников, ни соперников - а кем еще мог считать Илента его кровопийца-отец? К тому же а кто вправе унаследовать престол, если не сын короля? От него даже не потребовали пройти через очищение... но Илент решил иначе.