Таэ эккейр !

- Здесь чисто, - сообщила голова. - Сейчас я веревку закреплю получше, и можешь подниматься. Только сапоги мои захватить не забудь.

Прорычав нечто, совершенно неуместное в непринужденной светской беседе, Лерметт подхватил сапоги эльфа и прицепил их к своей скатке.

- Можно! - окликнула его голова сверху. - Давай!

Подъем по веревке оказался не таким уж и сложным. Главное было при всей спешке не забыть собрать костыльки. Лерметт не забыл - возможно, еще и потому, что выдергивая очередной костыль, он всякий раз представлял себе, как замечательно было бы огреть этим костылем эльфа по его дурной башке.

Наконец подъем, как и все на этом свете, будь то хорошее или дурное, завершился, и донельзя обозленный Лерметт ступил на тропу. Здесь и в самом деле не было ни кусочка льда. Эльф сидел посреди тропы и растирал ноги белые, как свежеотбеленный пергамент.

- Ты придурок! - с чувством заявил Лерметт, швырнув оземь многострадальные сапоги.

Эльф поднял кверху замечательно нахальную физиономию.

- А разве это кому-нибудь мешает? - осведомился он.

Тропа оказалась довольно широкой и даже удобной, но идти по ней довелось недолго - ее пересекала невесть откуда взявшаяся широченная трещина. Лерметт готов был поклясться, что на карте ничего подобного не значилось, но в горах подобные перемены - дело обычное. Вчера еще ничего такого не было - а сегодня и камни громоздятся, и тропа разъехалась трещинами - откуда только взялись! Перескочить через расщелину не представлялось никакой возможности, и за недавним подъемом последовал еще один - и опять самонадеянный эльф поднимался первым. Лерметту ничего не оставалось, как следовать за ним - вначале вверх по отвесной стене, потом по узкой тропе, почти след в след.

Эннеари шел впереди, и выражения его лица Лерметт не мог видеть, но плечи и спина эльфа особой бодростью не отличались. Лерметт стал было придумывать повод окликнуть Эннеари, чтобы совсем уж увериться, однако это не понадобилось. Эльф перескочил через небольшую трещину, обернулся и махнул рукой - дескать, прыгай сюда; лицо у него при этом было такое хмурое и нерадостное, что все подозрения Лерметта мигом ожили вновь: наверняка дурной эльф едва жив - а сам невесть зачем хорохорится, лишь бы вид оказать. И чего ради храбрится? Куда спешит? Допрыгается, что ступить не сможет.

Эннеари, не дожидаясь, пока Лерметт за ним последует, перемахнул через изрядный валун.

- Да что ты вытворяешь? - не выдержал Лерметт. - Сердце кровью подплывает на тебя глядеть.

- Что так? - поинтересовался эльф, глядя на принца замечательно невинными глазищами.

- Шею ты себе свернешь, вот что! - разозлился Лерметт.

- Как же, - хмыкнул Эннеари, - жди, пока грибы зацветут!

От неожиданности Лерметт расхохотался, да так заразительно, что и эльф сперва улыбнулся небывало солнечной улыбкой, а потом тоже засмеялся. Недавней мрачности на его лице не осталось и следа.

- Послушай, - спросил Лерметт, отдышавшись, - мне вот спросить охота... не в обиду, конечно...

- Спрашивай, - пожал плечами Эннеари.

- Это ты один такой уродился, или эльфы все вроде тебя?

- В чем именно? - прищурился Эннеари.

- В переменчивости настроения, - пояснил Лерметт. - Оно у тебя быстрей меняется, чем белка с ветки на ветку скачет.

- У тебя оно тоже не сиднем сидит, - обронил Эннеари, - а ты вроде ведь не эльф.

- Ничуточки даже не эльф, - охотно согласился Лерметт, - зато я посол, а по мне, так одно другого стоит. К тому же тревожусь я.

- О чем? - поинтересовался Эннеари.

"Да о тебе, дураке!" - хотелось закричать Лерметту, однако сказал он иное. По крайности, то, что он произнес вслух, ложью не было - эти мысли тоже вызывали у него тревогу.

- О посольстве своем, - помедлив, ответил он, чуть отворотясь. - Мне ведь даже и с тобой говорить неуютно: все время боюсь что-нибудь этакое сморозить. А что я делать стану, когда мне перед твоими соплеменниками говорить придется? Того и гляди, сам не желая, что-нибудь обидное ляпну. Я ведь язык худо-бедно выучить успел, а до обычаев так и не добрался. Эх, вот же ведь не ко времени Илмеррана в Арамейль унесло! Уж не знаю, тот ли это Илмерран, что и тебя обучал, или другой какой, но по части эльфийского обихода он знаток. Он и вообще по любой части знаток.

- Гномы, они такие, - рассудительно заметил эльф, отхлебнув из своей фляги глоток-другой воды.

- Вот-вот, - вздохнул Лерметт, незамедлительно последовав его примеру. - Как же мне спокойнее было бы, возьми я его с собой. - Он помолчал и добавил. - По правде говоря, мне еще спокойнее было бы, останься он дома. Гномы, они ведь и в самом деле такие. Илмерран за чем угодно приглядеть способен. Вот и приглядел бы. Илмеррану что угодно доверить можно, он не подведет. В первый раз уезжаю, когда его дома нет. Вот не поверишь - три уже дня, как я из Найлисса выехал, четвертый... а так на душе нехорошо, словно свечу зажженную на столе без присмотра оставил.

- Четвертый? - удивился Эннеари. - Ты что же, три дня через перевал ехал?

- Почему это? - в свою очередь удивился принц.

- Ты же сам сказал - "три дня, как из Найлисса уехал". Королевство ваше зовется Найлисс... или я что-то путаю?

- Ах, вот ты о чем, - усмехнулся Лерметт. - Ничего ты не путаешь. Но так не только само королевство, а и столица называется.

- Странное обыкновение - называть столицу по королевству, - заметил эльф.

- Но не беспричинное, - ответил Лерметт. - Была причина - и еще какая веская.

- Расскажи, - так и загорелся Эннеари.

- Тогда нам здесь заночевать придется, - возразил Лерметт. - Долгая это история.

- А ты на ходу расскажи, - не уступал Эннеари. - Веселей шагать будет.

Он вновь отхлебнул воды, закупорил флягу и поднялся - гибко, пружинисто, легко... а ведь только что еле плелся. Что они, двужильные, эти эльфы?

- На ходу, говоришь, - задумчиво произнес Лерметт. - Что ж, не стану спорить. Будь по-твоему.

Он осторожно обогнул ненадежный с виду угловатый камень.

- Прежней столицей королевства была Риада, - начал принц. - Тоже, кстати, красивый город.

- Что значит - "тоже"? - полюбопытствовал эльф.

- Что Найлисс красивее, - убежденно ответил Лерметт.