Страница 6 из 55
и придумать, как выбраться отсюда, не сдав себя с потрохами этой мелочи, не получалось.
— Дождемся, когда начнет темнеть, и сбежим, — решила наконец.
— А папа?
— Будет должен мне по гроб жизни, — с предвкушением отозвалась я.
Несложно было догадаться, что похитители собирались шантажировать Хельму
детенышем, и больше, чем заполучить в должники волка, мне хотелось переломать этим
сволочам все планы… руки, ноги, свернуть шеи, напиться их крови…
— Пушистик? — опасливо позвала Эдит, с ногами забираясь на стол.
— Анха.
— Анха, — покладисто исправилась девочка. — У тебя глаза страшно горят. И ты
рычишь.
— Прости. Напугала?
Она неопределенно пожала плечами, что больше походило на утвердительный
ответ, но, когда я забралась к ней на стол, в сторону не шарахнулась и с удовольствием
взяла меня на руки, греясь.
Всем был хорош мой план по спасению, кроме одного: на улице царствовала зима, а подвал не отапливался.
К тому моменту, как солнце все же зашло, Эдит уже знала и о том, что я не только
разговаривать умею, но и немножко огнеопасна. Открытие девочку не испугало, она с
удовольствием грела руки над моим огнем и восторженно хихикала.
Проверить нас приходили лишь раз. Принесли скудный ужин для Эдит, пожелали
сдохнуть мне, поставили посреди подвала тусклый светильник, чтобы мы хоть что-то
видели, и снова заперли.
— Поешь, силы тебе пригодятся, — велела я. Несвежая булка и полупрозрачный
чай особого аппетита не вызывали даже у меня, но девочке действительно следовало
поесть.
В отличие от меня, терпеть голод днями она не умела.
Булка была разделена пополам, как и чай. Эдит не побрезговала пить из одной
кружки со мной.
Когда ночь полностью вошла в свои права — мое чутье подсказывало, что время
уже близко к полуночи, — и ждать дальше стало просто бессмысленно, я собрала всю
свою смелость и попросила:
— Только не кричи, ладно?
Эдит кивнула, но сдержать слово не смогла и длинно взвизгнула в мою ладонь.
Превращение прошло быстро, но трудно. В последний раз перекидывалась я еще
летом и успела отвыкнуть от человеческого тела. Зажать Эдит рот успела лишь чудом, почувствовала неладное и среагировала, даже не задумываясь.
Перед глазами роились черные точки, и голова кружилась от неосторожного
движения.
— Ты девочка, — выдохнула мне в ладонь Эдит, глядя во все глаза.
— Девочка, — хрипло согласилась я, с трудом привыкая к себе новой.
Стоило только сбросить шубку, как мне стало холодно. Не собиралась я как-то
зимой превращаться в человека, потому теплой одеждой не озаботилась.
Тонкая рубаха с чужого плеча, слишком большие штаны, подвязанные куском
веревки, и босые ноги — к сегодняшнему приключению я оказалась совсем не готова. Но
деваться было некуда.
— Послушай, — я взяла девочку за плечи, уверенная, что так мои слова будут
иметь какой-то особенный вес, — это будет наш с тобой секрет, хорошо? Никто не
должен знать, что я умею разговаривать, загораться и становиться че… девочкой.
Хорошо?
— Даже папа?
— Про то, что умею превращаться, нельзя, про все остальное — можно.
— Значит, о том, что ты девочка, буду знать только я и никто больше?
— Да. Это очень важно, Эдит. Если об этом кто-нибудь узнает, меня заберут у тебя, понимаешь?
Она побледнела и кивнула.
— Наш секрет.
— Да, наш секрет. — Я нервно улыбнулась и медленно отпустила ее. Чувства, что
совершила самую страшную ошибку, не было…
Человеческое тело мне досталось мелкое и на первый взгляд хилое — под стать
природной сути, но даже в нем мои представления о размерах подвала серьезно
изменились. Окно не казалось уже таким далеким, и потолок на самом деле был не сильно
высоким, для того, чтобы добраться до окна, понадобилось всего лишь перетащить стол к
другой стене и кое-как установить на нем табуретку.
Стекло я разбила полой железной и уже основательно проржавевшей трубкой, вычистила все торчащие осколки, как могла, и на всякий случай накинула на нижний край
рамы кусок порванного брезента, чтобы полностью обезопасить и себя, и детеныша от
возможных порезов.
Старалась не шуметь, но все равно периодически замирала и прислушивалась, опасаясь, что нас засекли.
Не засекли.
— Эдит, сейчас я выберусь и вытащу тебя, договорились?
Девочка кивнула. Она не плакала и не капризничала, держалась изо всех сил, только спросила в последний раз раньше, чем я успела подтянуться на руках и вывалиться
в оконный проем:
— Но, может, все-таки подождем, пока нас спасет папа?
— Мы с тобой и сами справимся, — сказала я. Веры в то, что волк успеет раньше, чем случится что-нибудь непоправимое, у меня не было. Зато была куча дурных
предчувствий. — Ведь справимся же?
Эдит неуверенно кивнула.
Руки дрожали, когда я подтянулась вверх, цепляясь за окно, и с трудом в него
протиснулась. В который раз пообещав себе начать лучше следить за человеческим телом, я огляделась, убедилась, что поблизости никого нет, и сунулась обратно в окно, опасно
свесившись вниз, чтобы дотянуться до протянутых ко мне рук Эдит.
— Темно, — прошептала девочка, как только выбралась, крепко обнимая меня за
шею.
— Не страшно. Я вижу достаточно.
Человеческое тело было несовершенно, нелепо и слабо, стоило сменить шкуру, как
вместе с рыжей шубкой я лишалась острого слуха и обоняния и почти лишалась ночного
зрения. На смену четкости приходила красочность, которая сейчас, в ночи, была
бесполезна.
Но даже так, даже сейчас я действительно видела достаточно.
— Забирайся, — велела я, поворачиваясь к девочке спиной.
— Пуши…
— Анха, — сказала я, не дослушав. — Забирайся, если мы задержимся тут еще
немного, я совсем замерзну.
— Хорошо, — покладисто согласилась она, но прежде, чем моих плеч коснулись ее
руки, шею окутал мягкий шарф. — Не замерзай, ладно?
Пришлось прикусить язык, чтобы не рассмеяться.
— Ты очаровательна, — выдохнула я и выпрямилась, ощущая тепло и вес чужого
тела за спиной.
Придерживая девочку, я резво пустилась вперед в сторону городских огней, чьи
отблески были отчетливо видны в небе над макушками деревьев.
Путь из города до складов в карете занял у нас около часа, сколько мы будем
добираться пешком, я не знала… но верила сил мне хватит…
***
Переоценила себя немножечко.
Бредя по пустым темным улицам — а именно пустые и темные я и выбирала, —
радовалась двум странным вещам: тому, что Эдит вырубилась еще на подходе к городу и
теперь крепко спала, уютно сопя мне в шею, и тому, что ноги замерзли достаточно
сильно, чтобы полностью утратить чувствительность. Мне не нужно было выглядеть
уверенной и знающей, что я делаю, чтобы детеныш был спокоен, и мне не нужно было
испытывать боль и гадать, как сильно я умудрилась поранить эти бесполезные хрупкие
человеческие ноги. Запах крови преследовал меня всю дорогу до дома волка, но с ним
легко было мириться.
До нужной двери мы добрались лишь на рассвете — я не искала короткий путь, я
выбирала безопасные тропы и окончательно себя вымотала.
Разбудила девочку, спрятавшись в тени между двумя соседними домами напротив
нужного.
— М-м-м? — сонно пробормотала она, растирая заспанные глаза.
— Мы на месте, но дальше ты должна сама, — велела я, с облегчением
возвращаясь в свой привычный пушистый вид. — И запомни: о нашей тайне никому.
Позже мне придется снова перекинуться, воспользоваться ванной волка, аптечкой
волка и, вероятнее всего, одеждой волка, но пока я могла обмякнуть в руках Эдит и
просто безучастно отмечать, как нетороплив и неуверен детский шаг и как все отчетливее