Под контролем

– Какая у тебя прелестная дочурка! – внимание работниц снова привлекла Руби, спокойно сидевшая на руках Джагхеда, удивленно следя за развитием событий. – А красавица какая!

Аделаида и Аннализа словно две бабушки защебетали над ребенком.

– Аннализа, покажите Руби что мы ей приготовили. Аделаида, наши гостьи наверняка проголодались, – мягко вернул их к реальности Джагхед.

– Ой! Конечно! Сейчас всё будет! – замахав руками, Аделаида кинулась в сторону кухни, одаряя Бетти теплым взглядом.

– Ну что, малышка, пойдешь к тете Лизе? Пойдем, я тебе что-то покажу, – наличие ребенка, делало из Аннализы совершенно другого человека. Или это еще связано с изменениями самого хозяина?

Руби снова безропотно приняла тот факт, что очередной незнакомый человек взял ее на руки и несет куда-то в не менее незнакомое место. Но Бетти направление узнала – они направлялись в гостиную.

– Пойдем, посмотрим, – положив ладонь между лопаток, Джагхед подтолкнул Бетти следом за Аннализой.

Вся гостиная была уставлена игрушками – маленькими, большими, мягкими, твердыми – если бы тут еще был батут, Бетти не удивилась. Все погрязло в игрушках, в том числе роскошь, которую помнила девушка. Эта комната, словно ожила, стала настоящей, теплой, только портрет дедушки Джонса со стены смотрел с удивлением на творящийся хаос в некогда доме мафии. Руби была в восторге. Она тут же, немедленно, запросилась на ноги и бросилась исследовать каждую игрушку под строгим контролем Аннализы.

– Ты с ума сошел… – выдохнула Бетти, справляясь с шоком.

– Это еще не всё. Пойдем, – довольный Джагхед мягко взял ее за ладонь и повел за собой.

Они поднимались наверх, по знакомой Бетти лестнице, и с каждой ступенью, ее ноги становились тяжелее, шаг медленнее. Она вспоминала, как бегала по этим ступеням, а Джагхед гнался за ней. Босые ноги, казалось, до сих пор помнят холод мрамора. Они шли в сторону дверей, за которыми раньше располагалась комната Бетти. Но не дойдя, остановились у одной из дверей гостевой комнаты. Джонс опустил ручку вниз и открыл дверь, пропуская Бетти вперед.

Вот теперь Бетти окончательно потеряла дар речи. Это была детская, отделанная, кажется, во все цвета радуги. Но они все так друг с другом гармонировали, что не выглядели аляписто. Одна стена была яркой – на ней был изображен мультяшный городок с пузатыми, разноцветными домами на простом белом фоне, с ярким солнцем, выглядывающим из-за голубого облачка. Около этой стены стояла небольшая кровать, с зелено-розовым покрывалом поверх (под цвет самого каркаса), на котором сидел плюшевый, забавный кот. Белый, в длинным ворсом ковер на коричневом ламинате, белая простая мебель, штора в красно-желто-белую полосу, огромное синее облако на белом потолке по центру, в которое упирался бело-зеленый воздушный шар, он же светильник. Со стороны входа постель огораживала некая штора из больших «паеток» – круглых, из тонкого разноцветного пластика, полосами спускающихся от потолка до пола, сцепленных между собой невидимыми нитями.

– Мне показалось, это красиво. Но если тебе не нравится, мы всё переделаем, только скажи. Еле успели до вашего приезда. Ремонт это еще то удовольствие я тебе скажу! Если бы не Аннализа, я бы убил этих мастеров…

– Зачем ты это сделал? – Бетти развернулась, не моргая глядя на Джонса.

– Ребенку нужна спальная, тем более она часто теперь будет тут бывать, а потом и вовсе жить, – Джагхед отвечал так, словно Бетти спрашивала его о вещах общеизвестных.

– С чего ты это взял?

– Я сделаю всё для этого.

– Она оторвет эти штуки, – Бетти ткнула в сторону импровизированной шторы, – как только войдет сюда.

– Это ее комната, она может громить ее, если захочет. Но мы можем снять их. До лучших времен. Так тебе нравится?

– Я думаю, ей понравится, – не могла не признаться Бетти, и улыбка тронула ее губы.

– Ну и хорошо. Твою комнату я не трогал – все так же, на тех же местах, как было при тебе. Вещи, которые ты оставила, тоже там.

Бетти смотрела на Джагхеда, и забывала, как дышать. Она до сих пор не могла поверить, что перед ней улучшенная, усовершенствованная форма Джагхеда Джонса, способная слушать, быть внимательным. Бетти почти подалась вперед, в желании снова ощутить вкус губ мужчины, но с первого этажа раздался голос Аннализы:

– Обед на столе, мистер Джонс!

– Пойдем, – снова взял Бетти за руку Джагхед, уводя за собой.

Купер не могла прийти в себя, не веря в происходящее с ней. Они сидели в столовой за одним столом, словно семья. Аннализа взяла на себя ответственность самой накормить ребенка, чтобы Бетти могла спокойно покушать. Завибрировал телефон, сообщая о новом сообщении. Это был Томас.

«Все в порядке? Если что пойдет не так или ты захочешь уехать – дай знать, в Неаполе есть кому о вас позаботиться».

«Всё хорошо. Руби в восторге, кажется. И мне дико неловко от всего этого. Я не узнаю ни это место, ни Джагхеда».

«Значит, ты на верном пути. Целуй от меня дочь».

Руби была перевозбуждена до предела, поэтому пытаться уложить ее спать днем было совершенно бесполезным занятием. Поэтому было решено переместиться на двор, где она пришла еще в больший восторг, бегая по лужайкам. В отличие от отцовской резиденции в Шотландии, здесь можно было садиться, ложиться на землю – даже в начале октября здесь было теплее, чем летом в Шотландии. Бетти сидела под навесом, прячась от солнца и наблюдала, как Аннализа с Аделаидой по очереди бегают за Руби, и удивлялась, насколько этот ребенок быстро привыкает к новым местам и людям. Неаполь был будто создан для нее. Когда она заметила бабочку, невесть откуда взявшуюся здесь, на заднем дворе, то визжала во все горло. Джагхед посадил ее на шею, и они вместе, смеясь, пытались догнать насекомое. Очередь нянчиться до Бетти сегодня не дойдет. А Джагхед ни разу не отвлекся на звонки, не уходил в кабинет.

В этом безумном темпе они не заметили, как солнце начало клониться к закату. Аделаида быстро скомандовала всем заходить в дом, к ужину (Бетти всё чаще ловила себя на мысли, что поменялись и взаимоотношения внутри дома – прислуга могла запросто приказать хозяину занять место за столом и прочее в том же духе). Руби, измотанная за день, едва открывала рот, чтобы принять в себя еду, не то что держать ложку самостоятельно. Отказавшись от чая, Бетти поднялась из-за стола, забирая почти спящую дочь.

– Бетти, вам помочь? – предложила Аннализа.

– Не надо, Вы и так весь день с ней возились. Мы вымоемся и я уложу ее.

Бетти зашла в некогда свою комнату. Здесь действительно всё осталось, как при ней. Даже, казалось, запах был тот же. Отбиваясь от воспоминаний, девушка кинулась в ванную, потому что время было ограничено. Руби буквально спала на руках. Наспех скупнув ребенка, мама переодела ее в пижамку, привезенную с собой, и легла вместе с ней на большой кровати – экспериментировать с ее личной комнатой сегодня она не рискнула, и так слишком много новшеств за день. Укладывать Руби не пришлось – долгий, насыщенный день убаюкал ее лучше любой колыбельной, и уже через пять минут она сладко посапывала, развалившись посередине огромной кровати.

Убедившись в крепкости сна ребенка, Бетти сама направилась в душ. И снова воспоминания. Именно здесь была их первая близость с Джагхедом. Не такая романтичная, как могла бы быть, но не менее потрясающая… Не смотря на теплые струи, дрожь прокатилась по телу Купер, а кожа покрылась мурашками. Внизу живота всё моментально сжалось. Смыв наспех с себя мыльную пену, Бетти выскочила из ванной. Просушив волосы полотенцем и переодевшись в сорочку, она легла рядом с Руби. Казалось, что интенсивный день срубит ее сразу же, едва она коснется подушки, но на деле это оказалось не так. Она была совершено бодра, а образ Джагхеда, воспоминания, связанные с ним и этим домом словно пчелы роились в ее голове. Бесспорно, это место принесло ей много боли и разочарования, но и счастливых моментов здесь было не меньше. После посещения Везувия у них с Джагхедом вообще случился настоящий медовый месяц. Они всё время проводили вместе, в том числе в постели, если он был дома и не занят делами. Они даже вместе смотрели фильм, и потом полночи спорили, почему всё закончилось именно так, а не иначе.