Под контролем

Даже когда представление закончилось, и трупа вышла на поклон, она не смогла сказать ни слова. Бетти стояла просто прижав ладони к груди, пока Томас благодарил артистов.

– Пойдем, – из оцепенения ее вывел Том, потрепав за плечо, когда артисты уже вышли из шатра.

Дав распоряжения Френсис и Полу проводить гостей и проследить, чтобы никто ни в чем не нуждался, мужчина завел Бетти в дом. Пришедшая в себя девушка влетела в комнату Томаса раньше его, минуя привычный ритуал расхождения по своим спальным.

– Никто не делал ничего подобного для меня.

Томас не сопротивлялся напору Бетти. Она сама срывала одежду с себя, с него, сама целовала, и уступила пальму первенства лишь когда они оказались в постели.

Забудьте всю ту чушь, когда говорят, что любовь бывает первой, второй, третей. Любовь не бывает второй, первая – последняя. Потому что когда нам кажется, что мы влюбились второй раз, или готовы впустить в свое сердце другого, перед глазами встает образ прошлых отношений. И это уже не любовь, это сравнение. «Любить» нескольких можно только в постели. Всё это – обманчивая любовь, ненастоящая. Она как мираж – кажется, что ты дотянулся до нее, а ее там, оказывается, и не было. Мы не просто обманываем себя, мы еще и притворяемся, что верим в эту ложь, мы словно играем чужую роль в чужом кино. И это не нужно ни нам, ни человеку рядом.

Приходя каждую ночь в спальную Тома, занимаясь с ним сексом, как бы Бетти не обманывала себя, она всегда сравнивала его с Джагхедом. Всегда. Он не был плох, она получала с ним такое же удовольствие, возможно, секс был даже лучше, наверное, сказывалась опытность партнера. Только вот Джонса она не сравнивала ни с кем. Потому что, наверное, никого не любила до него. А это вот гребанное чувство на букву «Л» решало всё.

– Как тебе балет?

Вопрос Тома заставил Бетти вздрогнуть, вырывая ее из своих мыслей.

– Он был прекрасен. Спасибо тебе за настоящую сказку, – прошептала Бетти, потеревшись щекой о голую грудь мужчины, которую он заполнял табачным дымом. Девушка ловила себя на мысли, что настолько привыкла к нему, что даже не замечала, когда Том курил. – Ты сам выбрал постановку?

– Да.

– Почему именно «Жизель»? Не «Лебединое озеро» или «Ромео и Джульетта»?

– Потому что в какой-то степени это про тебя.

Бетти лежала на животе, и приподнявшись на локтях вопросительно посмотрела на Томаса, который полулежал, полусидел, облокотившись спиной на изголовье кровати. В свою очередь он выжидающе смотрел на нее. Его невозможно было провести. Он знал, что она правильно его поняла.

– Ты – Жизель, Джонс – Альберт, но я не Ганс. Меня в этой пьесе нет.

Он точно читал мысли. Бетти перевернулась и села на кровати, отворачиваясь голой спиной к Шелби, прижимая колени к груди.

– Элизабет, – вкрадчиво произнес Том, туша сигарету и пододвигаясь ближе к ней. – Отрицать свои эмоции или прятать – не выход. Твоя задача – понять их и не обманывать себя. Всё, что происходит между нами – не правильно. Или ты думаешь, что я настолько глуп и слеп, что не вижу, насколько Джонс глубоко проник в твою голову? Его нет рядом, тебя никто ни к чему не принуждает, а ты сама насилуешь себя, идешь против своей природы, действуешь по той модели поведения, которую он запрограммировал тебе. Ты стала безвольной, как он того и хотел.

Сдерживая порыв заплакать, Бетти повернула голову через плечо, смотря на Тома.

– Я не могу сказать, что насилую тебя, приходя к тебе в комнату каждую ночь, занимаясь с тобой любовью.

– Но это и не делает тебя счастливой, не так ли? В моей постели ты не перестаешь думать о нем. И ты ошибаешься, говоря, что мы занимаемся любовью. Мы занимаемся сексом. Любовь – это не то, что приходит редким гостем в определенный момент. Она либо существует, либо нет. Не забывай об этом никогда. Ты не любишь меня, хотя я вижу, как ты стараешься исправить это, – Том говорил тихо и вкрадчиво, почти на самое ухо. – И я хотел бы, чтобы у тебя это получилось. Но любовь не должна быть призвана вытеснять другую или заполнять пустоту внутри. Это одна из самых распространенных ошибок. Никто не обязан «заполнять нас». Мы сами в ответе за свою жизнь, а значит, сами должны ее раскрашивать. Мы все должны научиться быть счастливыми независимыми друг от друга. Это фундамент любых отношений.

Бетти не заметила, как слезы, не спрашивая, сами потекли из ее глаз. Томми протянул руку и большим пальцем смахнул соленые капельки с ее щек.

– Я не хочу, чтобы ты подумала, что я прогоняю тебя. Мне очень хорошо с тобой, и я хочу, чтобы тебе так же было хорошо со мной, без оглядок в прошлое, не в сравнении с Джонсом. Я хочу, чтобы ты посмотрела правде в глаза, призналась себе, оценила всё то, что произошло с тобой и происходит, и приняла решение, что тебе делать дальше.

– Я должна сделать это сейчас? – всхлипнула Бетти.

– Конечно же, нет, – Том опять поймал ее слезы.

– Тогда можно я останусь сегодня здесь, с тобой?

– Конечно.

Томми опустился на спину и привлек тихо плачущую Бетти к себе.

– Ты можешь приходить и оставаться со мной всегда, – прошептал он, поглаживая разбросанные по нагой спине светлые волосы, на которые подал серебряный лунный свет из окна. – Но я хочу, чтобы ты стала счастливой без него, без меня, вне зависимости от кого-либо. Тогда, я уверен, у нас может что-то получиться. Настоящее.

========== 23. Сказать «Прощай». ==========

Сегодня Бетти проснулась раньше Тома. Точнее, она сегодня вообще не спала. Время было шесть часов утра, когда она, выскользнув из под одеяла и теплых объятий Томаса, шмыгнула в свою комнату, оделась потеплее и вышла из дома. Где-то в глубинах первого этажа Френсис уже начинала громыхать кастрюлями и сковородками.

Вроде бы обычное явление – рассвет. Обычное солнце, которое каждый день восходит на небе как ответственный работник, но ведь как радуются ему глаз – и его яркости, и цвету неба. Пробуждение природы – это невероятно волшебное событие, которое переполнено таинственностью, загадочностью и великолепием. Принято считать, что это явление особенно прекрасно летом, но Бетти поспорила бы – осенью оно так же великолепно. Благодаря рассвету мутные очертания, блики теней становятся отчетливей. Рассвет это переход от темноты к свету. Именно с него начинается новый день. Именно с него лучше начинать новую жизнь.

Пиная носками ботинок покрытую утренней росой траву, начинающую уже желтеть тут и там, Бетти неторопливо шла вдоль периметра территории, запихнув озябшие ладони поглубже в карманы мешковатой куртки. Глубоко вобрав свежий воздух в грудь, она шла дальше, прокручивая в голове слова Тома, сказанные накануне. «Ты стала безвольной, как он того и хотел». Каждое слово, которое сказал он, было точным, как стрела, острым, как лезвие, зашитое в его кепке. Томас во всем, как всегда, был прав. Она должна принять решение и стать счастливой. Одна, сама по себе. А потом, возможно, и с кем-то.

Томми… Она так рада, что встретила этого человека на своем пути. Мудрого, взрослого, отзывчивого, заботливого. Она не раздумывая вручила бы в его руки свою жизнь, не боясь, что он разобьет ее. Он может сделать ее только лучше, но никак не растоптать, смешать с дорожной пылью. И как жаль, что она встретила его не до Джонса. Но Бетти встретила его после, когда сердце оказалось занятым. И сейчас она обманывала и Тома, и себя в первую очередь, а он этого недостоин. Элизабет Купер любит Джагхеда Джонса. Вот так вот. Как просто оказалось это признать, не без пинка, конечно, но всё же. Теперь осталось дело за малым – понять, что делать с этим, и как избавиться. А то, что нужно было избавляться, сомнению не поддавалось. И от осознания, принятия этого стало легче. Бетти остановилась на месте и запрокинула лицо к небу, подставляя под утренние солнечные лучи.

– Элизабет.

Бетти обернулась на голос и увидела в десяти метрах от себя Тома – в джинсах, вязаном свитере и наброшенном сверху плаще. Девушка улыбнулась, и до сих пор прищуривая глаза от взгляда на солнце, сказала: