Под контролем

Но Купер сопротивлялась, и свидетельством были пощечины, которых он, кстати говоря, не получал никогда, прибитые к косякам платья, которые стояли не одну тысячу евро. Но эта дерзость его только заводила, стимулировала. И вот он, наконец, понял, что не хочет ее менять. Ему нужна была именно такая, как Бетти. Ему никогда не нужна была Эрика. Он понял, что по-настоящему искал всю жизнь ее, несносную Купер.

Но вот, когда он наконец понял это, и Бетти потянулась к нему, Эрика, как призрак, снова появилась в жизни Джонса. Последние пару месяцев, увлеченный Бетти, занятый переговорами с англичанами, потом урегулированием конфликтов с земляками, он совершенно забыл о ней и потерял из поля видимости. И вот Эрика стоит перед ним, как всегда лучезарно улыбается, спрашивает как дела, словно они не виделись всего день, а не пару лет. На ее безымянном пальце сверкает обручальное кольцо, и она замечает этот взгляд.

— Да, свадьба через месяц, — довольно перебирает в воздухе пальцами она, а бриллиант ловит на себя лучи света.

— Поздравляю, — эта новость никак не отдается в нем.

— Позволь я покажу тебе что-то…

Эрика ведет Джагхеда по коридорам.

— Я думал, ты хочешь показать мне какую-то из своих работ. Или они и в туалете? — Джагхед понимает, куда они идут.

— Конечно же нет.

— За всё время, что мы жили вместе, я ни разу не замечал в тебе тягу к творчеству. Не видел даже карандаша рядом с тобой.

— Всё изменилось с тех пор, Джагги.

— Да, ты права. Всё изменилось.

Джагхед не мог не согласиться. Изменилось хотя бы то, что глядя на девушку перед собой, о которой он грезил, он не испытывал ничего. Воспоминания о пережитом вместе по-прежнему оставались в нем, но теперь они были сродни сну, где-то глубоко, обрывками. Всё это было в прошлом. А его настоящее сейчас в ярко-желтом платье наверняка большими глазами ищет его в толпе незнакомых лиц.

— Время не меняет только одного. Законы притяжения.

Джагхед даже не понял, как ее ладони скользнули по его рукам вверх, к плечам, и притянули. Растерявшись, даже забывшись на мгновение, он ответил на поцелуй, пока скрип распахнувшейся двери не привел его в чувства. Отпрянув от Эрики, Джаг посмотрел на дверь — она была уже закрыта, и там никого не было. Показалось?

— Что ты делаешь? — он уставился на Эрику, словно на незнакомку. Он вообще глядя на нее думал о том, что, кажется, никогда ее и не знал.

— А на что это похоже? — Эрика мягко улыбнулась, не торопясь убирать руки с мужских плеч.

— Не стоит, — Джагхед сам мягко убрал руки с себя. Ему почему-то было противно осознавать, что это руки не Бетти.

Эрика была растерянна и не сразу нашлась что сказать.

— Ты же не хочешь сказать… Ты же не влюбился?

— А ты хотела бы, чтобы я всю жизнь любил тебя? — усмехнулся Джагхед. Как же он был слеп всё это время! Как обманывался!

— Ты можешь обманывать кого угодно, но только не меня, — облокачиваясь на раковину позади себя, Эрика неотрывно смотрела на мужчину. — Она же моя копия. Думаешь, она сможет заменить меня?

Джонс смотрел на блондинку перед собой и не узнавал. И это ей он грезил всё это время?

— Она вообще на тебя не похожа. И не должна пытаться заменить. Ее ценность в том, что она такая, какая есть. Непохожая ни на кого.

— Ценность? Ты научился ценить? Джагхед, только не говори, что ты с ней другой, что она изменила тебя. Никто, слышишь, никто не в силах изменить тебя. Если это не получилось у меня, это не получится ни у кого.

Самоуверенность Эрики могла конкурировать только с самоуверенностью самого Джонса. Он улыбнулся.

— Ты считаешь, я не ценил тебя? Я-то ценил, а вот ты, видимо, нет. Тебе чего-то не хватало. Но знаешь, это и к лучшему. Изменила ли меня Бетти? Мы оба изменили друг друга, в отношениях так и должно быть. А что касается тебя, то ты и не пыталась что-то поменять. Пока тебя устраивал я такой, как есть — ты была со мной. Когда перестал — ты собрала вещи и свалила. Ты никогда не прикладывала усилий, чтобы что-то поменять, починить, сберечь, узнать меня в конце концов. Если тебе переставал нравиться стол, ты меняла дом, не пытаясь заменить сам стол. Вот и когда я перестал тебе нравиться, ты не попыталась изменить меня, ты предпочла сменить дом. Я рад, что встретил тебя сегодня. Потому что я, наконец, понял это. Я обязательно пришлю цветы, поздравить тебя с вступлением в законный брак.

Дверь открылась и в туалет зашла дама довольно преклонного возраста, с благородной сединой в волосах. Сложив руки в перчатках, на талии, она красноречиво посмотрела на Джагхеда. Не оборачиваясь, с чистым и легким сердцем, он вышел из женского туалета, планируя найти в толпе свое сияющее солнце.

Бетти любила кабинет Джагхеда. Она считала его местом силы, где Джонс черпал силы, воплощением его самого. А сейчас, когда силы нужны были ей самой, она планировала черпнуть их здесь.

Слуги были распущены, дом звенел тишиной, кроме света торшера в углу она не стала включать ничего. Сидя за столом, на кресле Джагхеда, Бетти потягивала его виски из его стакана. Чистый, как когда-то ее научил пить Томас.

— Тебе пора переставать психовать по любому поводу и сбегать от меня, не предупредив.

Бетти даже не повернулась на голос Джонса у двери. Сделав мелкий глоток жгучей жидкости, она отозвалась:

— Не переживай. Недолго осталось. Ты уже начал зачеркивать в календаре дни? Сколько там осталось? Десять, семь дней?

Щелчок и тревога одномоментно заполнила все внутренности Джонса.

— О чем ты? — он еле звучно приблизился к столу и не стал садиться. — Я думал, мы договорились и ты останешься…

— Ты лжец, Джонс, — Бетти резко повернула голову в его сторону, впиваясь смертоносным, словно жало скорпиона, взглядом в мужчину. — В какой-то момент я поверила тебе, что ты не та тварь, которая меня насильно увезла в другую страну, а ты врал мне всё это время. Ты всего лишь искал копию Эрики.

Джагхед прикрыл глаза и еле слышно выдохнул.

— Что она тебе наговорила?

— Ничего особенного, — Бетти говорила сухо, безжизненно, медленно опустошая стакан между фразами. — То, что я увидела, было красноречивее всех слов.

Джонс снова закрыл глаза. Когда дверь туалета закрылась, ему показалось, что за ней мелькнуло что-то желтое.

— Всё не так, как может показаться.

— Какой скотиной надо быть, чтобы притащить меня на выставку своей бывшей? Я думала, что хуже того раза, когда я составляла компанию проституткам, быть не может, но ты не перестаешь меня удивлять.

— Я не знал, что там именно ее выставка…

— Или не бывшей? С бывшими же не целуются, да?

— Бетти, успокойся и послушай меня… — Джагхед по-прежнему стоял, как нашкодивший школьник перед строгой учительницей.

— Тебе не нужна была я, — продолжала говорить она, пропуская издаваемые им звуки мимо ушей. — Тебе нужно было всего лишь показать свою силу перед Эрикой в моем лице, сломить меня. Ты показал. Сломил. Поставил на колени. А теперь будь человеком, мужчиной и сдержи свое слово — отпусти меня, — она впервые посмотрела ему в глаза прямо. — Если в тебе, конечно, осталась хоть капля достоинства. Ты же деловой человек и не станешь нарушать договоренности?

— Бетти, я тебя люблю…

— Не говори мне про любовь! — взревела Бетти, швыряя стакан с недопитым виски в стену. — Ты не знаешь, что это такое! У тебя нет того органа, которым любят! Ты до усрачки боишься чувствовать! Боишься показаться слабым, потому что любовь — это слабость! — слезы, которые так мужественно держались всё это время внутри, не выдержали заточения. — Поэтому просто отпусти меня. В мой сотый день.

Бетти встала, на подкашивающихся ногах обошла стол и на безопасной дистанции обошла Джагхеда.

— Бетти, я не вру, остановись…

Джонс не привычно для себя не повышал голос, не делал резких движений. Он чувствовал и знал, что сделает что-то не то и потеряет ее навсегда, если это уже не случилось.

— Не ходи за мной. Заключенным за примерное поведение полагается же поощрение? Сделай так, чтобы я тебя больше не видела. Ни до сотого дня, ни после.