Театр Теней

– Элизабет, – обратилась Тесса к детективу полным именем, когда белые стены здания лечебницы уже были видны, – хватит дуться. Мы все делаем одно дело.

– Ваше всеобщее вовлечение в дело противоречит всем нормам процессуального права! – долгое молчание вышло из Бетти резко, с повышенным голосом. – Главный подозреваемый и его несносная сестра!

– Да ладно, об этом никто не узнает! – легкомысленно отмахнулась Тесса, пропуская слова про сестру, словно это было ее второе имя. – Одна голова хорошо, а четыре лучше. Тем более это всё равно неофициальный допрос.

– Ты же не хочешь сказать, что вы все пойдете со мной? – нахмурила брови Купер, разворачиваясь к Тессе всем корпусом, в то время как Джагхед остановил машину у забора, а Хардин молчаливо смотрел на девушек в зеркало.

– Конечно хочу! – Тесса уже выпрыгнула из машины, первой направляясь к зданию. – Мальчики, за мной!

Понимая, каких дров может наломать эта невыносимая журналистка, Бетти выскочила из машины следом за мужчинами, и всего в пару шагов настигла их с Тессой во главе.

– Ради всего святого, только молчите и стойте в стороне, – предупредила Бетти. – Говорить буду я, иначе боюсь на нас вызовут наряд, и расследовать дело мы будем уже из-за решетки.

– Конечно, конечно, детектив! – заверила Тесса, заговорщицки подмигнув мужчинам.

– Бетти, не переживайте, я первый заклею ей рот, – совершенно серьезно подал голос Джагхед, открывая дверь и придерживая ее.

– Спасибо, – ненадолго задержала взгляд на Джонсе Бетти, прежде чем первой зайти внутрь.

Эта довольно необычная компания не вызвала больших вопросов – еще на входе Купер продемонстрировала значок, и проблем не возникло. Лишь только главный врач, по совместительству директор этого заведения, с сомнением оглядел эту разношёрстную компанию, но комментарии оставил при себе.

– Да, конечно, Терри Мюррей находиться на лечении в нашей больнице чуть более двух лет, – заговорил большой, высокий и крепко сбитый мужчина в белом халате, сложив руки на столе перед собой.

– Наблюдая за ним такое количество времени, что Вы можете о нем сказать? – разговор вела Бетти, а остальные трое послушно и молча сидели чуть поодаль. – Он опасен?

– Не более чем ребенок, – уверенно заявил доктор Темп, кратко помотав головой. – У него, я бы сказал, что-то между тяжелой и средней формой умственной отсталости. Разум соответствует примерно семилетнему ребенку. Он всё понимает, может общаться с помощью коротких фраз, в силу того, что словарный запас ограничен. Мышление примитивно, но последовательно. Воображение практически отсутствует, но для его степени отсталости у него неплохая память. Он часто что-то вспоминает, пытается рассказать персоналу.

– Например?

– Ну, – задумался доктор, – видит бабочку, и говорит, что такая же была у него и папы. Самый примитивный пример. Он помнит отца, хотя тот умер еще до перевода Терри к нам. Или же он может вспомнить что-то грустное, и переживать несколько часов кряду. Он очень подвижный, общительный, любит бывать на улице. Поэтому мы привлекаем его к работам на территории, он охотно помогает персоналу убирать листву, или что-то в этом роде. По характеру добродушный. Его отклонения практически незаметны внешне, разве что небольшая врожденная косорукость, которая никак не мешает ему в повседневности.

– Терри способен на агрессию? – нахмурив лоб спросила Бетти, запутываясь в своих мыслях всё больше и больше с каждым словом доктора Темпа.

– Он может разозлиться, – обдумав, изрек доктор.

– Что даже убить человека?

– Нет, – категорично замотал головой мужчина. – Его злость максимум может выразиться в том, что он кинет грабли на землю и уйдет плакать в отдаленное место. Но стоит ему дать хотя бы конфету, он будет самым добрым человеком на земле.

– То есть Вы хотите сказать, он не представляет опасности для общества?

– Никакого. А вот суровое общество для него – да. Он очень ранимый.

– Вы знаете, почему Терри здесь? – настороженно спросила Бетти, не веря в то, что они говорят об одном и том же человеке. Потому что со слов Темпа выходило, что за жестокое убийство Гермионы был осужден ребенок.

– Знаю, – нехотя подтвердил доктор, левой ладонью почесав короткую щетину на подбородке.

– И что Вы думаете по этому поводу?

– Что это чушь несусветная. Он вполне мог бы жить с родителями, если бы они у него были, он не нуждается в каком-то специальном лечении и уходе. И вы сами это поймете, как увидите его.

– А это возможно? – с надеждой спросила из-за спины Бетти Тесса, так и не сумев сдержаться до конца.

– Конечно, – доктор Темп поднялся из-за стола. – Только помните, что это больной человек. Отнеситесь к этому спокойно и с пониманием. Помните, что любое неловкое слово может принести ему психологический вред.

– Без лишних движений, – шикнула на своих сопровождающих Бетти, хотя в основном это относилось лишь к одной особе.

У Терри Мюррея даже лицо было как у ребенка, если не принимать в учет неизбежных возрастных изменений и вчерашнюю щетину. Он с таким блаженством на лице поливал из маленькой, практически игрушечной лейки цветы в маленькой клумбе, что Бетти вмиг стало неловко за себя, что она здорова, за природу, которая отыгралась на этом человеке, за систему, которая упекла его в лечебницу до конца его дней. Оглянувшись на друзей, Купер встретила на их лицах тот же спектр эмоций.

– Терри! Смотри кто хочет с тобой познакомиться! – воскликнул доктор Темп за десять метров до Терри, очевидно предупреждая его о своем приходе.

Терри, втянув голову в плечи, и слегка склонив ее в одну сторону, что-то пролепетал себе под нос. Голос его был грубым, что снова давало основание понимать, что он давно не ребенок.

– Здравствуй, Терри, – смущенно первой поздоровалась Бетти.

Пациент лечебницы, очевидно смущенно, избегал прямых взглядов, и пытался смотреть на неожиданных гостей, опустив голову вниз.

– Я буду неподалеку, если что, – кивнул доктор, неспешно отходя в сторону.

– Это тебе, Терри, – неожиданно Джагхед вышел вперед, протягивая на развернутой ладони батончик Сникерса.

– Конфета! – едва выговаривая буквы, воскликнул больной, незамедлительно забирая лакомство. – Я люблю!

Он, словно маленький, голодный ребенок, вертел в пальцах батончик, разглядывая его, поднеся к глазам практически вплотную. Бетти была поражена настолько увиденным, что растеряно посмотрела на своих спутников, в поисках поддержки. Она не знала, как разговаривать с этим человеком. Она без труда могла завести разговор с маньяком, но не с этим большим ребенком. Кажется, Джагхед понял ее без слов, и взял все в свои руки, пока Хардин сосредоточенно смотрел на потенциального убийцу, а Тесса, как и Бетти, и любая девочка в этой ситуации, оставалась потрясенной увиденным.

– Поливаешь цветы? – было видно, что Джаг старается задать простые вопросы, которые не навредят Терри, и расположат его. – Молодец.

– Красивые цветы, – подтвердил он, продолжая разглядывать Сникерс, расплываясь в улыбке от похвалы.

– Тебе нравится здесь, Терри?

– Терри хорошо! – уверенно заявил он.

– Ты помнишь папу? Как вы вместе жили? – Джагхед словно шел по хрупкому льду, боясь даже звук лишний произнести, или допустить какой-либо промах в интонации.

– Папа! – уверенно закивал головой Терри. – Мне нравилось с папой!

То, что Мюррей составил предложение, пусть и короткое, дало надежду посетителям. Они переглянулись между собой, словно отмечая маленькую победу. Джагхед продолжил уже более решительно:

– Ты помнишь, как попал сюда?

– Папа не приходит, – обиженно заявил Терри, складывая надутые губы.

Промах. Джагхед запустил пятерню в волосы, соображая, как иначе подобраться к чертогам разума умственно отсталого человека.

– Ты помнишь ее? – никто не успел осознать, как, но Тесса сделала выпад вперед, поднося к лицу Терри экран телефона.

От скромного, улыбчивого человека в миг не осталось ничего. Испуг пронесся по лицу Терри, а Сникерс полетел на землю.