Звёздный капитан

Двери за мной отворились, отвлекая меня от заполнения одной из табличек, и вошёл лейтенант Кереньев. Точнее влетел, потому что обеих ног и одной руки у него не было — вместо них лишь кровавые ошмётки. В оставшейся руке он держал что-то округлое. То была голова лейтенанта Ворстона.

— Как-то так, капитан, — сообщил боцман.

— Всегда рады умереть за вас, кэп! — вторила ему голова Ворстона.

В туже секунду мостик взорвался, и я вновь очутился на Аркадии. Передо мной, оперевшись на ящик, полулежал мичман Митт.

— А я никогда не верил в смерть! — улыбаясь окровавленным ртом заявил он. — Жил ради вас, капитан, и умер за вас, ведь так?

Ответить я не успел, снова оказавшись в бездне космоса перед миллиардом звёзд. Они смотрели на меня, и я смотрел на них. Их красота завораживала и манила к себе. Они шептали мне, взывая присоединиться к их свету, стать единым со вселенной.

— Генри, что вы делаете? — раздался голос у меня в ухе, как раз в тот момент, когда я заносил руку для того чтобы снять шлем.

— Всё будет в порядке, — меланхоличным голосом ответил я.

Моя рука нащупала защёлку, но из-за затёкших пальцев нажать на неё оказалось не такой уж и простой задачей. Одна попытка, вторая, третья — всё мимо.

— Генри, пожалуйста, не надо! — взмолился голос Джанет. — Тебе не хорошо, у тебя скафандр повреждён, пожалуйста, остановись!

— Всё будет в порядке, — раздался мой голос, — они меня ждут, я давно должен быть с ними!

— Генри, кто бы вас ни звал — это всего лишь плод кислородного голодания.

— Поэтому мне и надо снять шлем! — уверенно заявил я. — Так будет легче.

Моя рука, уже налившаяся кровью и полностью подвижная, устремилась к защёлке.

— Стой! — в отчаянье вскрикнула Джанет. — Пожалуйста, не надо! Ты ― всё что у меня есть! Единственный человек во вселенной, которому не плевать! Остановись!

Рука дрогнула и пролетела мимо защёлки, ткнув в скафандр. Не зная, что делать, я обратил свой взгляд на звёзды, ища подсказку. Их спокойное мерцание завораживало меня. Одна из них даже подлетела ближе, наверное, чтобы рассмотреть меня получше.

— Не нас! Капитана, у него что-то со скафандром! Быстрее! — раздались голоса по рации.

Неожиданно меня кто-то обхватил за талию, звёзды на секунду остановились, а затем вновь куда-то понеслись, но уже в другую сторону. Испугавшись, я закричал:

— Нет! Они ждут меня! Нужно только…

Со всей решимостью моя рука устремилась к защёлке и в этот раз попала куда надо. Раздался приятный сухой щелчок, а за ним уже негромкий хлопок. Мир наполнился шумом, криками и командами.

— Чёртов суицидник! — ругнулся кто-то рядом.

Передо мной появилось сухое, немолодое лицо с весьма раздражённым взглядом. Лютцев внимательно на меня посмотрел, убеждаясь, что я жив, и отошёл, уступая кому-то дорогу. Раздался голос мичмана медицинской службы Рубера:

— Капитана в медотсек и сразу в капсулу на пару часов, остальных… просто на койки. Истощение, недоедание, но ничего смертельного.

Моё непослушное тело подняли и взгромоздили на носилки. Последнее, что я увидел ― встревоженного Николаса и рядом с ним Фаррела. Заметив мой взгляд, он поднял руку с оттопыренным большим пальцем и одними губами сказал «отличная работа».

========== Нити судьбы ==========

2211 г. планета Рур, Южный сектор

Локхарт Фэнсон помассировал затёкшую шею, и в этот момент словил на себе мой взгляд. Я разглядывал его новенькие погоны: целиком золотые с огромной звездой по центру, словно у какого-нибудь генералиссимуса. Причина их появления была проста: по указке Вильнёва, Фэнсон из временного спецпредставителя превратился в генерал-губернатора Южного сектора. Перестановка сугубо техническая, генерал-майор и до этого обладал всей полнотой власти в секторе. Прямо скажем, произошло это не в самый удобный момент.

С тех пор как я побывал в плену у Токато Ёши прошёл месяц. Страсти в бывшем Фронтире за это время слегка поутихли, и сектор медленно, нехотя возвращался к цивилизованной жизни, свыкаясь с мыслью, что «независимому Фронтиру» не бывать. И вот стоило пене сойти, как бутылку снова встряхнули.

На власть Фэнсона и до этого косо смотрели: как-никак она держалась в первую очередь на штыках его солдат и орудиях моего фрегата. Теперь же его назначили генерал-губернатором, по сути, диктатором с неограниченными военными и политическими полномочиями, а меня и вовсе отзывали из сектора.

― Выглядит по-дурацки, ― проследив направление моего взгляда, едко заметил Фэнсон. ― Осталось повесить на себя кучу собственноручно врученных орденов, медалей и прочих ленточек. Тоже мне Вест-Индия двадцать третьего века!

Настроение в последние время у него было не ахти ― из-за того, что меня отзывали, он принял решение сформировать в секторе небольшой ударный флот из лёгких кораблей и небольшого контингента десанта. Проблема заключалась в том, что служить в нём будут исключительно местные, а значит Фэнсон своими руками обучал и вооружал тех, кто с радостью, при случае, использует полученное против него самого.

Я лишь развёл руками и, выдержав небольшую паузу, сообщил:

― У меня всё. Отчёты сдал, дела передал, матросы грузятся на корабль.

― Психолог? ― хитро ухмыляясь, уточнил Фэнсон.

Этим психологом меня подкалывали абсолютно все. К нему меня отправили после того, как я из-за кислородного голодания попытался снять шлем в открытом космосе. За месяц «терапии» с некоторым трудом мы пришли к соглашению, что в открытом космосе опасно, и больше я там снимать шлем не буду.

― С ним всё в порядке. Ещё мне потребуется, чтобы в космопорте на мой шаттл загрузили «мороженное».

Фэнсон кивнул, показывая, что не забыл об этом. На прощание он протянул мне руку и сказал:

― Приятно было с вами работать, капитан Чейдвик. Надеюсь, ваша удача вам не изменит по возвращению в Содружество.

***

Распрощавшись с генерал-губернатором, я отправился в космопорт. Там рядом с шаттлом меня ожидал зевающий Фаррел. Джек, вытянувшись по струнке, с улыбкой доложил:

― Ваше «мороженное» загружено и готово к отправке, капитан!

― Команда?

― Последняя партия отправилась два часа назад. Двое в лазарете, трое на гауптвахте за непристойное поведение. Вашу гостью переправили ещё вчера вместе с багажом. Как вы и просили ― предоставил ей небольшое помещение и вашего адъютанта.

Словосочетание «ваш адъютант» заставило меня нервно пригладить помятую форму. Весь последний месяц я провёл на планете, занимаясь вопросами управления сектора вместе с Фэнсоном и его офицерами. Все мои контакты со «Своенравным» сводились к ежедневному выслушиванию отчётов Фаррела или Лютцева. Вместо услужливого Кештина, который всегда был рядом, мне предоставили мрачного, неотёсанного лейтенанта из числа сил Фэнсона, который не годился ни на что. Эта гигантская образина только и делала, что стояла рядом с видом, будто сейчас она начнёт убивать всё вокруг. Как этому дуболому достались лейтенантские погоны мне даже представить было сложно, а поменять на кого-то более способного мне не позволила уже моя собственная гордость — не хватало ещё, чтобы солдатня шепталась, что капитану Чейдвику нужна нянька. Тем более, как выяснилось, она действительно была нужна, потому что я сам во многих бытовых вопросах оказался полным профаном.

Я заглянул внутрь шаттла, убеждаясь, что мы пролезем вовнутрь, и сказал:

― Ну, тогда полетели.

Для того, чтобы пройти к пульту управления пришлось протискиваться между двумя массивными, прямоугольными криокапсулами, занимавшими большую часть внутреннего пространства шаттла. В одной из них находился Токато Ёши: военный преступник, террорист и просто садист. Его мы везли на Эдем, где его ожидал суд. Вторую капсулу занимал Роман Османов, чьё состояние после освобождения из плена врачи оценивали как критическое. Джанет не без колебаний решила его заморозить и везти на Землю.

Рур я покидал без какого-либо сожаления. Эта морозная, серая планета так мне и не понравилась. Я был для неё чужой, и она для меня тоже. Впрочем, иного от такого космонита, ребёнка звёзд, как я, другого ожидать и не приходилось.