Страница 3 из 7
Вскоре по убитой лесной дороге выехали на берег реки. Берег высокий, обрывистый, зато противоположный был ровным и плоским, даже казался топким - порос высокой густой травой. "Есть куда речушке растекаться, значит, нас не зальёт", - сделал нехитрый вывод Константин.
Когда же на краю поляны, у леса, Петька Быстров нашёл родник, вопрос был решён окончательно. Здесь же решили пахать под картошку. Открытое место, солнечное. Земля, вода, солнце, воздух, семена - всё сходится. Даже семена проросли, пока ехали в душном багажнике. Сначала я испугался, когда эту радостную белую поросль обнаружил. Плесень такая?! А потом Шарик сказал, что так и надо.
Измерили местность шагами. Выходило по нашему - пятнадцать гектаров ровной площадки, по пересчёту Шарика - десять. Нам под наши полтора ведра картошки надо сотку, ну полторы, если порезать, как бабуля подсказала. Да это же просто - думали мы... Если бы.
Принялись запускать мотоблок. Промучились с ним не один час. Затарахтел, наконец. Но тут же и встали. Трава по пояс, да ещё и сухая, прошлогодняя, намоталась на винт, мотоблок и заглох. Ладно, хоть не сгорел. Мы-то решили, что трава порубится, машинка эта всё перелопатит, тут тебе и удобрение готовое. Чуда не произошло.
Схватили ножи, резать траву, потом поняли, что этот сушняк только топорами валить, а ещё через пару часов аврала стало ясно, что очищена узкая полоска. Устали, переругались. И сели со зла обедать. Девчонки суп сварили, лапшу с грибами, размороженными. Настоящих ещё не было, да мы их и не знали. Вкусно, но Сане такое нельзя. Выпоил ему молоко, купленное в аптеке впрок. Через час оно привычно вернулось. Но как объяснял мне врач, что через час - это не так уж и плохо, всё равно что-то усвоилось. Смотреть вот только больно. Мальчишка зелёный совсем становился. Но день был такой солнечный, Саня даже улыбался, сидя в машине с открытой дверью. Машину я поставил рядом с нами - с обеденным столом, вместо которого уложили две запасные шины.
- Косить надо, - сказал Шурыгин, хмуро съев свой суп.
- Чем? - спросил я.
- Поджечь, - вставил Улиткин.
- Точно! - восхитился мрачно Олег и покрутил головой. - Трава сухая ведь, полыхнёт так, что мало не покажется...
- А мы обкопаем...
- Нуу, это ещё дольше, чем резать траву, - возразил Наумов, - к тому же - ветер, надо полосу солидную копать, чтобы пламя не перекинулось на лес.
- О, энциклопедия заговорила, - протянул язвительно Улиткин.
- Жечь не будем, - сказал Быстров, - лучше посмотрим, как сделать косу из мотоблока. Может, можно что-нибудь укрепить на винт, чтобы резало траву?
Шарик развернул страницу с моделями мотоблоков с косилками. Шурыгин аж подпрыгнул на месте с криком "Да это же наша! Значит, у неё коса есть". Это был второй праздник - после того, как определились с местом.
Ножи и топоры - в сторону, принялись осваивать косилку. К вечеру поле под картошку было скошено, а местами - повалено. Потому что такую траву, какая росла на нашем будущем поле, коса не брала. Впереди отправили Улиткина с топором.
Пахали уже по сумеркам - Шурыгина никто остановить не смог. Проорал через стрекот мотоблока: "Да я сегодня так устал, что если ещё и завтра пахать, то я сдохну. Завтра будете сеять картошку, без меня".
Но "посеять" картошку не удалось. У нас объявился агроном. Ника Шурыгина. Она утром за чаем сказала:
- Можете меня убивать, но надо ещё на раз пахать. Такие глыбы. В них только похоронить картошку можно, а сажать нельзя. И земля какая-то... светлая, плотная, будто склеилась. Спросите Шарика.
- Она знает, если что, - буркнул Олег, - она, когда была маленькая, вечно цветы сажала на подоконнике.
- Только они не цвели. В магазине цвели, а дома нет. Вытащишь их из горшка, а там одни стебли, корней нет, как цвели - непонятно, - хмуро ответила Ника и вдруг улыбнулась.
Улыбка у неё славная, тепло на душе от неё. Улиткин за ней по пятам ходит, как зомби. Задумался, а может, и я как зомби.
Оказалось, у нас суглинок. Много глины. Притащили от реки десять ведер песка. Нашли не сразу. Спустились вниз по течению, там песчаный пляжик открылся. Удалось проехать по берегу до него, таскать-то легче на машинах, само собой. Кое-где пришлось камни с реки таскать, мостить дорогу. Девчонки обрадовались пляжику этому, сказали, тепло будет, будем здесь купаться.
Пахали по новой. Закопали картошку после обеда. Двадцать четвёртого, значит.
Даже по этому случаю дополнили к обеду вино, коньяк, сыр и кофе с банановыми размороженными пирожными.
Я Сане отложил про запас в рюкзаке пять картофелин, на большее рука не поднялась. Бабуля дала ещё небольшой пакет картохи, как она её называет. Подумал, что буду давать раз в неделю, недель семь-восемь продержимся, а там, глядишь, первая картошка появится. Бабуля сказала: "Подкопаешь, весь куст не выдёргивай, она ещё нарастёт".
К бабуле ездил опять, а как иначе, нам без неё не выжить. Позавчера воды натаскал и крышу учился чинить, она мне снизу кричала, чтобы не свалился, вертопрах... слово смешное. Шарик не нашёл его даже в инете...
Примечание. Позавчера - это позавчера и есть, это уже про август, такой вот дневник внутри дневника получается.
Коротко.
Скосили, вспахали за следующую неделю участки под пять грядок, рожь с пшеницей и пятачок под мою смородину. Потом и огородили. Наум сказал: "От кабанов". Мы ему: "От каких ещё кабанов?!". Он куда-то в землю пальцем тычет. Пошли к нему. А на вспаханной земле хорошие такие следы от кроссовок сорок последнего размера. Наискосок к лагерю идут и обратно. Оказалось, это Улиткин ночью путь срезал. Такие вот кабаны. Поржали, и принялись туалет планировать.