Страница 4 из 7
Инспектор Бэнкс уткнулся носом в ледяное и мокрое, невидимое и пахнувшее, как обычный труп недельной давности. Вскинул кольт, глаза его выскочили из орбит от страха. Дуло упёрлось в живот инспектору Хьюзу. А чернильная тьма за плечом Хьюза спросила:
- Огоньку бы, мистер. Курить хочется.
- Дайте вы ему закурить, Бэнкс, в самом деле, - пробормотал Хьюз, отводя указательным пальцем кольт от своего живота, - что вам жалко? Глядишь, обойдётся.
Перед Бэнксом оказалась набитая порохом трубка. И он, покрывшись холодным потом, отшатнулся.
Тьма разочарованно протянула:
- Жаль, инспектор Бэнкс. Так курить хочется.
Инспектор Хьюз пожал плечами:
- Удивляюсь я вам, Бэнкс, и уберите эту муху из глаза.
До рассвета ещё далеко. Льёт дождь. Гасит костры. Тёплые вежливо раскланиваются с холодными. Приподнимают цилиндры. Поправляют пенсне. Ворошат традиции, раздувают угли. Знакомые лица радуют. Удивительное дело.
- Неожиданная встреча! Как поживаете, мистер Баркли? Я вчера у вас заказывал микстуру, а теперь, не знаю, как её получить. Не могли бы вы ненадолго зайти в свою аптеку и распорядиться продать её мне?
- Всё хорошо, мистер Ленорман, всё хорошо. Обязательно, мистер Ленорман. Но завтра у меня похороны, поэтому прошу извинить, лекарство смогу отпустить только в среду. Приглашаю вас завтра. Приятно, знаете ли, видеть в такую минуту знакомые лица.
- Вы так любезны, мистер Баркли, обязательно буду. Грустно, что вы нас покинули.
- Ну, это ещё с какой стороны посмотреть, мистер Ленорман, грустно это или нет, и кто кого покинул, - улыбается вежливо аптекарь и отходит в сторону, сливается с темнотой.
Из темноты выступило лицо:
- В такую отвратительную погоду нет ничего лучше, как выкурить трубку, сэр. Не найдётся ли у вас спичек, мои отсырели.
Трубка, набитая порохом, качнулась перед носом.
- Да-да, конечно, сам, знаете ли, люблю побаловаться. Но идёт дождь, и табак конечно, отсырел.
- У меня первосортный табак, сэр.
Мистер Ленорман, бормоча, машинально достал спички и протянул собеседнику. Его странным образом занимали последние слова, сказанные умершим вчера аптекарем.
Лицо чиркнуло спичкой, затянулось.
Тишина, шелестящая дождём, разломилась на куски.
На ошмётки.
На всхлипы.
На твою же мать.
И сложилась.
Дождь по-прежнему шёл.
Инспектор Хьюз мерил опустевшую площадь тридцати дюймовыми шагами. Кричал в трупы. Во взорвавшийся дилижанс. В фургоны, скопившиеся у выезда с площади и перекрывшие дорогу уважаемым тёплым котам, спешащим на рынок. В робкий рассвет.
- Эээй! О! А! Вы слышите, я знаю! Убирайтесь из моего города! Где бы вы ни прятались, я вас найду!
Трупы не отвечали. Фургоны разъезжались. Рассвет не наступил.
- Плохая примета, - проговорил инспектор Бэнкс, - если нет рассвета, жди беды.
- Ещё вы тут со своими приметами, Бэнкс! - инспектор Хьюз был в ярости.
В этой цепочке событий он не видел главного, и это его бесило, выводило из себя.
Шарф укутывал мисс Хьюз, её всю. Кольца сжимались и разжимались. Сжимались и разжимались. Мышь стоял за спиной мисс Хьюз и кормил шарф уснувшими к зиме лягушками из сада, их было много возле бересклета. Ведёрко с лягушками стояло у ног мыша. Мокрые, похожие на куски сырой глины они медленно шевелились, согреваясь.
Руки старой дамы высовывались из кокона и продолжали вязать. Иногда рука поднималась вверх и будто что-то смахивала.
- Всё-таки нет ничего лучше нашего английского завтрака, если вы меня понимаете, о чём я. Чашка чаю, пара яиц всмятку, тосты с джемом. Плотный завтрак чрезвычайно помогает от кошмаров. Сегодня мне приснилось, что я лягушка и живу в моём саду. Знаете, рядом с лилиями, под бересклетом. Мне его привёз племянник из Китая два года назад. Так вот, пришёл какой-то человек и выкопал меня. Он скормил меня шарфу. Я где-то читала. Это такая странная особенность нашего мозга, во сне мы всё видим в символах, достаточно расшифровать их и можно понять сон. Так вот, знаете, что сделала я, оказавшись в желудке у шарфа? - говорила старая леди и продолжала вязать, взглядывая поверх очков на кресло: - Я съела его, начиная с содержимого его огромного желудка, вместе с собой. Это удивительно. Как в меня всё это вошло. Никакой логики. Знаете, Тиу, я чрезвычайно рада вас видеть. Думаю, только вы способны разыскать этого бродягу Джо. Он мне нужен по срочному делу.
Тиу сидела в кресле и распускала шарф с обратной стороны. С её рук капала кровь. Мышь хмурился и кормил, кормил шарф лягушками.
Попугай со свёрнутой шеей и достоинством расположился на подлокотнике кресла.
- Мне будет тебя не хватать, мой милый Маркус, - сказала старая дама, улыбнувшись ему.
- Он был давно мёртв, мисс Хьюз, - улыбнулась Тиу.
- Что ты говоришь. Я должна об этом подумать. Да-да. Я помню, дорогая, - мисс Хьюз с пониманием кивнула, - Джо был в ту ночь у тебя и не мог убить троих джентльменов в "Безногой лошади" старого Дугласа. Это, безусловно, очень важно. Однако у меня есть некоторые мысли по этому поводу.