Первый

У парня уже не отваливалась челюсть от её вида, как час назад, когда он забрал её из какого-то женского салона. Его вид говорил о себе, как о мужчине, достойном эту женщину. Они вошли в бальную залу в разгар одного из танцев. Илла, увидев кружащиеся пары, потянула за собой Форста, и тому ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ней. Мелодичная музыка подхватила пару, раскружила и отправила в «свободное плавание» по зале. Парень прилагал все усилия, чтобы ни с кем не столкнуться. Извиняться же придётся ему. Откуда им знать, что ведущую роль играет девушка? Узнают — засмеют. Обучить Форста удалось лишь одному вальсу, и только одному Корвусу. Илла сдалась после третьего оттоптанного пальца и с криком: «мужлан», удалилась. Кто же знал, что дед не шутил, когда рассказывал о подобном времяпрепровождении среди благородного сословия? Нет, танцы не были чужды ариму, в детстве в его деревне частенько проходили гуляния с песнями и хороводами. Люди кружились и прыгали, бегали и скакали, вот только одна незадача: это всё же пляски простого народа, да и были они пятнадцать лет назад. После того — смерть близких, взросление и изнурительные тренировки стёрли из памяти многие детские увлечения.

Зала была достаточно большой, чтобы вместить почти сотню человек, кружащихся в едином ритме. И это ещё не считая тех, что сидели за столами в ответвлениях, играя в карты. По стенам свисали магические светильники, в центре же, под потолком, расположилась огромная люстра. «Такая если упадёт — без жертв не обойдётся», — подумал Форст, прикидывая её вес. После танца они обошли всё помещения, но нигде не в разговоре праздных господ не проскочили интересующие имена. Илла сообразила быстрее, она кокетливо прибилась к стайке молодых девушек, группирующихся в одном из углов, и расспросила о сыне герцога Вертона, мотивируя тем, что хотела бы поблагодарить за приглашения на бал. Через пару минут полунамёков и недомолвок она отошла от группы девиц и подхватив Форста под руку повела его к игральному столу.

— Тот, что с красной розой на лацкане — Жак Вертон, про второго я не спрашивала. — Шепнула она.

— Второго я и сам видел, Миран указал. Мы следили за входом. Вон он, рядом сидит, щупленький. — Так же тихо ответил Форст.

— Симпатичный. — Смерила его взглядом девушка, на что Форст, широко раскрыв глаза, обернулся к ней. Та лишь загадочно улыбнулась. — Господин граф ревнует?

Ариму ничего не оставалось делать, кроме как проглотить эту колкость. Чтобы там не говорила Илла, но это её стихия. Как бы она не отнекивалась, чтобы она не делала, а дворцовые интриги впитались в её кровь. Возможно, воин из неё и никудышный, но за словом она в карман не полезет, дипломат из неё выйдет что надо. Можно поздравить её отца с воспитанием чудесной дочери.

За столом кипела игра, суть её сводилась к сбору пяти карт определённой масти или достоинства на столе. Ведущий же поочерёдно открывал из колоды три карты, а в конце игроки показывали свой набор, подстраивая к уже находящемуся на столе. Причём можно было использовать и карты противника для розыгрыша более успешной комбинации. Игра велась сбором из нескольких колод карт, и к концу, путём вычисления, угадать позицию соперника — не составляло труда. На этом зиждилась стратегия игры, хотя никто не запрещал блефовать, разыгрывая спектакли с раздосадованным или радостным лицом, повышая ставку. Да-да игры тут велись на деньги, либо на желания. Игровые желания. Потребовать взамен всё своё состояние никто не позволит, но вот залезть под стол и трижды пропеть петухом — это вполне.

— Господа, позвольте присоединиться. — Форст обратился к сидящей компании.

— Конечно, прошу. — Ответил за всех ведущий игры. — Господин…

— Форст дель Нотласт, к вашим услугам. — Представился он, и, поклонившись кивком головы, сел за предоставленное место.

— Господин Форст, правила вам знакомы?

— Конечно. — Арим долго наблюдал за игрой, к тому же Илла давала уточнения. Хотя его стратегия кроется не в картах.

— Тогда приступим. Ставка — желание.

После нескольких партий, он убедился, что его тактика верна. Магически он может читать если не мысли, то истинные чувства играющих, желания, и когда к ним на руки приходили хорошие карты, это отражалось на их ауре. Возможно, холодный взгляд и ничего не выражающее лицо и могло кого-то запутать, но только не мага. Несколько выигрышей, пара «пасов», проигрыш, при котором Форсту пришлось изображать бобра. Он даже ножку стула погрыз, что вызвало восторг у компании подвыпивших мужчин и расположило его к себе.

Он внимательно следил за мыслями и чувствами этих двоих. По заранее намеченному плану, Илла должна была оступиться, пролить на себя бокал и упасть перед столиком. Форст тут же соскочил, помог своей даме, извинился перед компанией и, подхватив Иллу, увёл её в сторону. Провокация удалась. В мыслях этих двоих чётко проскользнула гниль, отдающая мерзким зловонием. Если у остальных это было сочувствие, интерес, любопытство, то у этих лишь вожделение и похоть. Они и раньше её излучали, но теперь всё встало на свои места. Арим убедился, что эти двое вполне способны на подобное преступление.

Дальнейшее времяпрепровождение свелось к выпивке и игре. Парень лишь пригублял вино, но порой тосты шли один за одним, а ещё чаще раздавались крики «до дна!», «за милых дам!» и, что действительно поразило Форста, «за здоровье!» Поразило и рассмешило: «Как можно пить яд за здоровье? Это всё равно, что лечить простуду мышьяком». Его организм явно работал на пределе, хоть и усиленный магией в Чертоге, он почти не пьянел, но к тому времени, когда парочка нужных ему людей «надралась», он и сам был далеко не трезв. Тяжелое это дело — спаивать привыкших к подобным гуляниям.

— Хах! Он снова выиграл! Нет, ну ты объясни, как тебе это удаётся? — Удивился проигравший Вертон.

— С удовольствием, но только после исполнения моего желания. — Не раздумывая согласился Форст.

— И чего же вы желаете от меня?

— А желаю я, чтобы вы и ваш друг проводили меня на балкон. Ибо сам я дойти уже не смогу, а так хочется глотнуть свежего воздуха. — Объявил арим, грустным голосом.

Но мужчины не стали пренебрегать карточным долгом. Подхватив за руки Форста, они его (хотя скорее он их) повели балкону, на котором присутствовала небольшая компания молодых дворян, что-то бурно обсуждающих. Граф возмутился, потребовал другой балкон, тут ему слишком душно, граф он или погулять вышел? Мужчины уже не удивлялись возгласам их необычного знакомого, хоть они его видели впервые, но раз отец его пригласил, значит, был «своим», а для своих ничего не жалко.

Прохладный воздух обдал лицо свежестью, изгоняя алкогольные пары из разума. Галерея, через которую они прошли, была пуста, как и сам балкон. Форст подвёл их к балюстраде, изображая опьяневшего, облокотился о перила и начал насвистывать какую-то мелодию.

— Это же «Жёлтая птичка»! — Воскликнул Жак. А Хуан начал подпевать в такт.

— И тогда седой … положил его в башмак, двинул в шею он ему, и ответил: …! ему!

— Он штанину приспустил, там та-да-да-да-дадам! И … его облил! Там та-да-да-да-дадам!

— Кинул он в него … и двинул в рожу сапогом! — Воскликнула вся троица, заканчивая первый куплет скабрезной песенки, текст её передавался из уст в уста, но так никто и не отважился его записать. Ибо говорить подобные слова — одно, а вот записать — совсем другое.

— Ха-ха-ха! Форст, я и не думал, что ты её знаешь! Я её услышал в одном трактире, когда ездил… по делам отца, в общем. — Пояснил Вертон. — Тот пройдоха не хотел её петь, даже за серебряный! Представляешь? Пришлось избить его, правда, Керн перестарался тогда, с выбитыми зубами этому бедняге песня совсем не удалась, пришлось проучить подонка. Как и следующего, ибо никто не хотел петь «Жёлтую птичку» в моём присутствии! Суки!

Приятели рассказывали байки, облокотившись о перила, а Форст в это время улыбался, иногда поддакивая и восхищаясь находчивостью этих двоих. Он уже видел, как Миран, озираясь по сторонам, выходил из ближайшего куста, как в этот миг до него донёсся отчаянный крик о помощи.