Академия егерей

— Завтра перед рассветом, — ответила я и картинно-весело рассмеялась, показывая всем, как я здорово провожу время, какая я счастливая. Альнир тоже безоблачно улыбнулась, но сказала совершенно другое.

— Жаль, не могу с тобой поехать. На проект свой дашь посмотреть?

— Если можешь, приходи после приема.

— Тогда жди, — тут же согласилась она.

— А твой муж? — мы как раз вышли ближе к центру зала, и здесь людей было меньше. Правда, беда была в другом: рангом собравшиеся здесь были выше. И некоторых так просто закрытием веера не отогнать. Тут я сразу же заметила мужа Альнир. Да и как его не заметить: он был в фиолетовой с серебром удлиненной куртке, такие у нас были не в ходу, и с такой короткой стрижкой, что это даже мне показалось неприличным. Даже стало удивительно, как Альнир до сих пор не заставила его отрастить хоть сколько-то длинные волосы. Тоже мне дипломат!

— А что муж? — хмыкнула сестра. — Три капли кралекса нанесу на губы, поцелую — и ему обеспечен крепкий сон до утра.

— Сама не уснешь? — заволновалась я.

Мне-то прекрасно было известно, что такое этот кралекс. Он же «корень гарпии». Сильнодействующие снотворное средство растительного происхождения, с легким, почти неразличимым запахом и вкусом. Его дозировка действительно назначалась в каплях, а сам препарат впитывался почти мгновенно. Казалось бы, при таких условиях оно должно было быть распространено повсеместно, в каждой лекарской лавке стоять, но вот стоимость у растительной основы была даже мне не по карману. Редкая это трава — корень гарпии. И сложная в добыче. Там, где она росла, часто гнездились гарпии.

Я с кралексом потому и не работала, потому что купить его не могла, а лезть к гарпиям в одиночку — совсем сумасшедшей надо быть. Но Альнир, судя по всему, в кое-чем меня обошла.

— Я что, первый раз такое проворачиваю? Конечно, сначала обрабатываю губы нейтрализатором, — она тряхнула завитыми волосами, они рыжим водопадом рассыпались по ее открытым плечам. Сегодня наши платья были более нарядными, и честно говоря, чувствовала я себя отвратительно. Эти вырезы, широченные юбки, воланы и рюши…

— Ты раньше не говорила, что пользуешься кралексом, — я пожала плечами и быстро зашептала. — А если бы сказала, то я дала бы тебе более безопасное средство. Есть снотворные составы с возможностью распыления… Все-таки ни одно сильное средство нельзя использовать настолько неосторожно…

— Да знаю я, — отмахнулась Альнир. — Но пойми хоть ты, у меня ребенок в животе ворочается, ноги отекают так, что никакие составы не помогают, так еще и этот… остриженный руки ко мне тянет. Говорила ему уже не раз, что это все мне не нравится. Так он посмел высокопарно высказаться, что жена во всем мужу послушна должна быть. Кралекс ему в помощь. Я — Алская княжна, это что-то да значит!

— Для него это значит с десяток наследников, — по-настоящему рассмеялась я.

Для некоторых недалеких аристократов именно в этом и был смысл княжон. Когда я была юная и наивная, я мечтала, что нас учат и тренируют, чтобы у меня с будущим мужем все мило сложилось. Я поговорить о многом могла, на охоте себя показать, в магии посоперничать, поддержать словом и делом… Мечтала жить душа в душу… Вот только кому нужны были мои таланты, если я могла родить талантливого ребенка?

— Пф-ф! Я такие предохранительные средства знаю, что он в жизни не догадается, что я их принимаю! — поделилась своими планами сестра.

— …И поскольку проблем с деторождением у княжон быть не может, то во всем будут винить твоего мужа, — я поняла ее задумку с полуслова.

С одной стороны, мне не хотелось, чтобы Альнир кого-то обманывала или кому-то врала. Даже если это навязанный отцом муж, человек, которого она не выбирала. Но, с другой стороны, я понимала, что для нас — а в частности для меня и сестры — странно было бы реагировать иначе.

Кто ей этот муж? Цепь на шее.

Кто мне мой жених? Запись в договоре.

Кто нам отец? Символ, злой рок, тот, кто распоряжался нашими жизнями.

Какие чувства и к кому я могла испытывать? Только к Альнир. А она была привязана ко мне и, скорее всего, привяжется к своему ребенку.

Я знала, что все по идее должно быть иначе. В книгах писали о семьях, чувствах, крепких связях и любви. Я не была заперта в замке круглосуточно, я смотрела по сторонам уже который год — как завязывались отношения, как создавались пары и рождались дети у знакомых и сокурсников. В какой-то момент я поняла, что не смогу повторить то, что они делают. Не смогу притвориться, что влюблена. А даже если мне и поверят, то когда-нибудь я ошибусь, когда-нибудь я дам неверный ответ. И все рухнет!

В алхимии всяко проще, чем в отношениях. В алхимии я могла морфировать вещества, чтобы добиться нужной реакции — усилить ее, модифицировать. Но чувства… Это то, что мне неподвластно. Возможно, когда нас — Алских княжон — создавали по желанию отца, нам что-то выключили. Но что, я так и не разобралась.

Мое сердце неприятно заныло. Я вдруг потянулась и крепко схватила Альнир за руку. Сестра удивленно оглянулась, но так и застыла, ничего не сказав. Я перестала улыбаться, просто не могла больше держать эту глупую и лживую улыбку. Когда я уеду, то еще долго не смогу встретиться с ней — с единственным человеком, с которым у меня была хоть насколько-то крепкая связь. Все, что было у меня в жизни, это наука и Альнир.

— Все будет хорошо, — сказала она мне, погладив мои сведенные пальцы второй рукой. Наверное, ей было больно, но разжать свою хватку я просто не могла. — Все будет хорошо.

Мне хотелось жалобно простонать «правда?», но я сдержалась. В этот момент я гордилась сестрой: она могла меня поддерживать, хотя уже находилась в такой ситуации, от которой я сейчас сбегала. И к моему ужасу, к моей печали я не могла сейчас взять сестру с собой. Куда? Я и так толком не знала, что будет со мной дальше. Удастся ли защита, получу ли звание, будет ли меня искать отец или отдаст все на откуп родственникам жениха?.. Все, что мне сейчас было доступно, это пообещать Альнир вернуться за ней.

— Я сделаю так, чтобы у нас все было хорошо, — сказала я ей. — Я не обещаю, что справлюсь быстро, но…

— Я буду ждать, — улыбнулась она. — Не волнуйся, я сильная, я смогу подождать столько, сколько будет нужно.

Мы так и не разняли рук, шли дальше, крепко держась друг за друга. А ночь приближалась быстро. Так быстро, что у меня кружилась голова. Я не верила, что решилась уезжать вот так. И вместе с тем понимала как нельзя ясно, что иначе поступить я не могла. До моего побега оставались считанные часы.

12. Эгиль

Я очнулся от жуткого ощущения натяжения. Болело все — руки, ноги и само тело. Потом я почувствовал холод, он распространялся по спине, щипал за конечности. Так, судя по всему, я голой кожей лежал на чем-то прохладном и гладком — металл? Но рассмотреть хоть что-то мешала маска на лице.

Крепежи натирали мне кожу на щеках, тянули волосы. Дышать было сложно, маска прилегала очень близко к лицу. Я задевал ресницами ее внутреннюю поверхность. Запах внутри был неприятный, резкий алхимический.

Очередной проблемой стала невозможность говорить. Кто бы за меня ни взялся, он обо всем позаботился, даже о криках. И воткнул мне в рот кляп. Я попробовал пошевелить языком, но и это далось трудом. Да к тому же затошнило.

Несколько секунд замешательства, одна неудачная попытка определить, где я и что происходит — и меня резко накрыло приступом паники. Я дернулся, попытался дернуться, но закреплял меня явно профессионал. Забился, попытался закричать. Только ремни сильнее впились в тело.

Так распинали не просто так! У меня хватало воображения, чтобы понять: так распинали, когда хотели, чтобы жертва не дергалась от боли.

Что произошло? Как я здесь оказался?

Я помню приход матери, помню слезы в ее глазах, а потом… Да, мне дорогу заступили гвардейцы. Или не гвардейцы, слишком умелые маги были среди них. А потом Оддвар вырубил меня.