Академия егерей

Меня хорошо тренировали: моя рука с мечом не дрожала, а магия не знала промахов. Просто был упрям — сначала меня накрывало уныние, но потом я брал себя в руки. После каждого отцовского недовольного взгляда я сжимал зубы и отрабатывал прием или заклинание, пока не падал без сил. А вечером в мои комнаты заглядывала мама, чтобы ласково гладить по волосам перед сном. Конечно, я пытался притвориться спящим. Ведь мне уже было не семь лет! Мне не нужны были эти нежности! Но вместе с тем я и не думал сказать ей уходить. И даже иногда ждал, что она снова появится в дверях моей комнаты и на мгновение сотрет все проблемы и беды одним касанием своих мягких и теплых рук.

В ответ я дарил ей мелкие подарки, в основном сделанные моими собственными руками, или памятные безделушки из мест, где я был. Она всегда благодарила меня, даже если это был всего лишь диковинный камешек с двумя дырочками, который я нашел. И ее улыбка была той искрой, которая помогала мне в моменты отчаяния. Когда я уехал в школу гвардейцев, мне долго не хватало этого тепла.

Мне казалось, я зол на мать за то, что не приняла меня, что не поверила сразу. Казалось! Я простил ее сразу же, стоило мне услышать ее голос:

— Мальчик мой, — тихо прошептала она и протянула руки к моему лицу.

Мое сердце на мгновение остановилось, а потом застучало с удвоенной силой. Я так давно хотел этого — почувствовать себя дома.

Мама коснулась ладонями моего лица, погладила по щекам. Я замер в страхе, что сейчас странное пламя вырвется из шрамов. Но ничего не случилось. А в следующий миг я забыл обо всем. Мама смотрела на меня с такой нежностью и грустью, что мне стало больно в груди. В моей памяти она выглядела чуть моложе, не было таких явных морщинок в уголках глаз, не оформились горькие складки у губ. Я крепко зажмурился и плотнее прижался лицом к родным ладоням.

Меня так долго не было. Но я вернулся. Я действительно вернулся.

Мое счастье длилось недолго.

— Вот возьми, — мама втолкнула в мою ладонь небольшой мешочек из гладкой ткани — внутри что-то было, но небольшое и легкое. — И уезжай!

— Что? — не понял я.

— Уезжай, прошу, — со слезами повторила она и попыталась меня обнять. — Я так рада, что ты жив. Но ты должен уехать.

— Почему? — я нахмурился и наконец отвел взгляд от ее лица. В коридоре никого не было. Но дальше по коридору, у угла, стояла какая-то женщина и настороженно оглядывалась. Она высматривала что-то за углом и косилась в нашу сторону. Мне было сложно, но я вспомнил: конечно, у мамы была камеристка. С ней они были подругами, хотя отец это не одобрял. Я бы этого и не знал, но однажды, пробираясь по коридорам, чтобы подарить очередную безделушку, подслушал их разговор. Да, это точно была та самая камеристка, и похоже, она высматривала, не идет ли кто по коридору, чтобы дать маме знак.

Мама тоже оглянулась, нервно передернула плечами, но тут же снова посмотрела мне в лицо. В ее глазах стояли слезы. Она изо всех сил сжала мои пальцы на мешочке и попросила:

— Пожалуйста, мальчик мой… Смелый, хороший, живой… Уезжай из замка.

— Но, мама, а как же моя невеста?.. — в принципе я был не против уехать, но у меня теперь были обязательства. Не особо приятные, но непреодолимой силы.

— Бери ее с собой и уезжай, — нахмурилась она и снова обернулась в сторону камеристки. Женщина тревожно махала рукой. — Мне нужно идти.

— Мам… — я не знал, что сказать, но и отпустить ее просто так не мог.

— Я всегда буду с тобой, а ты — со мной, мой Эгиль, — мягко, совсем как в детстве, улыбнулась она и вытащила из ворота платья длинную цепочку. На ней висел не драгоценный кулон, а оправленный в серебро простой серый камень с двумя дырочками. Но мгновение спустя она развернулась и быстрым шагом ушла в сторону камеристки. На ходу она достала из кармана платок и утерла выступившие слезы. Только когда мама зашла за поворот, я понял, что стоять в коридоре нет смысла.

Уже закрывая дверь в свои комнаты, я услышал, как по коридору кто-то шел — группа людей, скорее всего, мужчин. Это было легко различить, все-таки гвардейские сапоги звенели набойками куда звонче женских туфелек.

Мне не понравилось то, что мама пришла украдкой. Эта встреча была странной. Я замер у двери, прислушиваясь к тому, что происходило в коридоре, и разжал пальцы. В мешочке оказались драгоценные камни — мелкие, такие, чтобы можно было легко продать, и никто не стал бы уточнять, откуда они. Здесь было достаточно, чтобы несколько лет ни в чем себе не отказывать, проживая в столице. Но если уехать в тот дом на болотах, который мне достался, то камней хватит на больший срок. Даже если я буду не один.

Вот только зачем мне уезжать из замка? Неужели мне что-то угрожало?

Нет, я должен спросить у мамы, должен догнать ее и все разузнать детальнее!

Я запихнул мешочек с камнями в карман, впопыхах натянул жилет, накинул куртку и выскочил за дверь. Я обратил внимание, что в коридоре скучала тройка гвардейцев, но не придал этому значения.

Я успел сделать всего шагов десять по коридору, когда из-за поворота на меня вышел мой оруженосец — Оддвар, — точнее, мужчина, который был когда-то моим оруженосцем. Он не просто заступил мне дорогу, но и вытащил из ножен меч.

— Что это значит, Оддвар? — удивился я, ступил чуть в сторону и сжал правый кулак. У меня не было меча, но это не значило, что я не смогу дать отпор. Жар полыхал внутри моего тела — я был готов атаковать магией.

Но в ту же секунду за моей спиной раздался звук шагов. Тех самых, с набойками.

Оддвар усмехнулся. Я понял, что недооценил его, и почти успел обернуться, уверенный, что чужой меч уже направился в мою спину.

Я снова ошибся. Это был не меч. И это были не гвардейцы. Воздушная волна сбила меня с ног, проволокла по полу и вмяла в стену коридора. И пока я пытался вдохнуть и противостоять заклинанию, которое держали те трое, Оддвар оказался в шаге от меня и резко ударил меня в лицо кулаком.

11. Астер

Я шла вдоль стены, лавируя между группками людей. На меня косились — кто-то удивленным, кто-то понимающим взглядом, меня обсуждали. Я бы с удовольствием прикрыла лицо маской, но нет — сегодня был прием в честь моей будущей свадьбы. А значит, я должна присутствовать среди гостей и принимать поздравления.

Еще три дня назад большинство собравшихся в зале даже не помнило меня, а кто-то и вовсе не знал. Все-таки я десять лет не появлялась на таких сборищах. Для некоторых гостей и вовсе было открытием, что где-то есть еще одна Алская княжна, кроме Альнир.

Три дня прошло с момента, как отец объявил мне свою волю. Еще через три дня кортеж с Альнир и мной должен покинуть замок и выехать в сторону Рики Винданна. Это будут вереница повозок, груженных моим приданым, удобные затемненные кареты, чтобы княжны не испытывали проблем в путешествии, отряд охраны, который защитит от разбойников. Уйма людей, животных и транспорта.

Вот только меня там быть не должно. Послезавтра — назначенный день подачи заявки на магистерскую степень. Все бумаги подписаны, три экземпляра готовой мази упакованы, так же как ингредиенты, которые могут пригодиться мне в разговоре с комиссией. Я получу эту степень. Я обязана это сделать!

Кроме этого, я собрала деньги и самые дорогие безделушки, немного вещей, составов и зелий. Поклажа вышла внушительная, впрочем, не больше, чем можно было навьючить на лошадь. Но это всего лишь небольшая доля из того, что мне в действительности хотелось забрать с собой.

Альнир оказалась рядом со мной одним плавным движением. Вот она шла где-то за спинами разряженных магов и алхимиков, а в следующий миг уже попалась мне на глаза. Я на мгновение раскрыла веер, символизируя, что допускаю сестру к разговору. Идиотский этикет! Но зато закрытый веер давал мне возможность избегать чужого любопытства.

— Когда ты собираешься?.. — Альнир не произнесла вопрос до конца, но я поняла его и так. Мы медленно шли по окружности вдоль зала и как бы мило беседовали, держа на лицах натянутые глупые улыбки, а вееры — полураскрытыми. Да, Алские княжны приспособлены к разным жизненным ситуациям, в том числе и играть на публику.