Бегство

— Несмотря на то что они пленные, Вы не имеете права так с ними обращаться.

— Не имею права, говоришь? Они кто? Скот! Нет, даже хуже скота. От скота хоть какая-то польза. А они грязь. И принадлежит они Червене. У меня есть полное право делать с ними все, что я посчитаю нужным. Захочу — буду давать им лекарства, а не захочу — не буду. Будет моя воля — так будет им пища, а если они мне не понравятся, то предложу штабу избавиться от них. Ему они тоже больно нужны.

— Вы не посмеете!

— О, мое ты наивное дитя, ты хоть знаешь, почему они все еще живы? Все благодаря мне. Сначала штаб хотел просто избавиться от них, но я настоял на том, чтобы их использовали. Мы давно хотели синтезировать вещество на основе кокаина, обладающее обезболивающим действием, но не вызывающее привыкания, но вот незадача, было не так много добровольцев. А тут на тебе — добровольцы сами ко мне пожаловали. Глупо было не воспользоваться ситуацией. Как думаешь, что будет, если я скажу начальству, что подопытные мне больше не нужны?

Маска сдержанности спала с лица Брэзена. Он прекрасно понимал, что будет в таком случае. Наблюдая за реакцией Брэзена, Книр расплылся в мерзкой улыбке, обнажая пожелтевшие от курения зубы. Негодование, отразившееся на лице Брэзена, его явно забавляло.

— Вы не можете так поступить. Мной получена бумага, что Традьютризу Жюнез, одному из заключенных, даруют свободу.

— Ох, вот как. Так у тебя, значит, и документы есть.

— Пока нет, но они скоро будут здесь.

— О-хо-хо, вот незадача. Понимаешь ли, без документов я ничего не могу поделать. Дружку твоему придется остаться с остальными.

Откровенно издеваясь, Книр смаковал момент.

— Это еще не конец. Документ придет. Вот увидите!

— Но до этого момента, кажется, ничего не поделать. Да и тебе тоже, кажется, пора, смена уже давно началась.

Категорично выпрямившись, полковник явно давал понять, что разговор окончен.

Аргументов у Брэзена не осталось. Что еще можно было сделать? Без документов Книр Традьютриза не отпустит. Если настаивать на освобождении, то неизвестно, что с переводчиком будет, вероятно, его просто убьют. Только оставаясь в бараке, тот находится в неком отдаленном подобии безопасности. Да и продолжать злить Книра тоже было глупо, пока от него зависела жизнь его друга. На время Брэзен решил отступить. Медленно развернувшись, он двинулся к выходу.

— И еще.

Застыв в проходе, Брэзен обернулся.

— Я тут вот думал, ты же у нас врач, но на военного врача не похож. Видно, до этого ты у нас обычным гражданским врачом был, а если так, то в университете каком учился. Так?

Нехотя, скрипя зубами, но Брэзену пришлось ответить.

— Обтижнэ.

— Ого. Вот это ты, конечно, даешь!

Неискренне восхищаясь, Книр даже присвистнул.

— Самый хороший медицинский вуз в Червене. Неплохо-неплохо. Но я слышал, что там не только баллы хорошие нужны, но еще и деньги. Ага. И где же, спрашивается, такой молодчик, как ты, деньги взял? Может, родители помогли? Кем родители твои работали-то?

— Отец умер, мать работала на заводе.

— Рабочая, значит. Ну, на заводе такие деньги не скопить, значит, у государства брал.

Злость, которая, казалось, уже давно прошла, стала снова рваться наружу, когда Брэзен понял, к чему клонит Книр. Вопрос остался без ответа.

— Значит, брал. А знаешь ли ты, что деньги государство так просто не дает. Их еще отработать надо. Вот Червена тебе деньги дала? Дала. А ты ей что? Работу свою не выполняешь, других людей отвлекаешь, еще и лезешь не пойми куда. Так не пойдет.

Книр снова приблизился. Теперь он перешел на шепот. Каждое слово вырывалось изо рта с надрывом, словно Книр его выплёвывал. Мерзкие, скверные, гадкие, они жалили ядом.

— Если ты еще будешь лезть в это дело или сделаешь хоть что-то, что мне не понравится, я напишу донос о твоей здесь неудовлетворительной работе. После такого твою лицензию врача отберут, а Червена потребует платить долг. В лучшем случае тебя пошлют на завод отрабатывать, как твою дорогую матушку, а в худшем…

— Вы не можете… — неожиданно для себя, Брэзен сам зашипел в ответ.

— О, еще как могу. И сделаю, если ты меня вынудишь. Но, я надеюсь, что ты у нас неглупый и до этого не дойдет.

Не собираясь выслушивать возможные препирательства, Книр вернулся к своему рабочему месту.

— Солдат, вам пора. Смена уже началась.

Бросив последний долгий гневный взгляд, Брэзен удалился.

========== Глава 25 ==========

На следующий день, полный решимости, Брэзен начал действовать. Медлить было нельзя, хотя и сделать можно было немного.

Первым делом с утра он направился в отделение службы связи. Солдаты, которые несли там службу, ни капли не удивились его появлению, они уже давно знали, зачем он здесь. Не обращая внимания на их подтрунивания, он взял форму 2-СН и начал методично ее заполнять. Решительно водя ручкой по бумаге, он размашисто писал письмо с требованием скорейшего получения распоряжения об освобождении. Конечно, его уже уведомили, что оно поступит в скором времени, но Брэзен знал эту прогнившую бюрократическую систему. Такие низкозначимые бумаги были никому не нужны. Они легко могли затеряться в одном из бесчисленных кабинетов канцелярии, на одном из бесчисленных захламленных столов одного из бесчисленных начальников одной из бесчисленных структур.

Это письмо могут сочти неподобающим, да, наверное, так и будет. Где это слыхано, чтобы какой-то лейтенант требовал что-то у руководителя, заведующего одним из отделов канцелярии? Но Брэзену было плевать, если это неуместно. На кону стояла жизнь.

Закончив с заполнением формы, он отдал ее офицеру, с которым уже сталкивался много раз. Выслушав пару неприятных шуток и удостоверившись, что письмо запечатано и готово к отправке, Брэзен вышел из отделения. У него еще были дела.

Утро стояло довольно позднее, но работать он не спешил. Мысль о работе ему претила и забавляла одновременно. Работал он на Книра, его труды помогали этой громадной, бесчеловечной системе под названием Червена, системе, которую он до недавнего времени считал домом. Каждый проверенный им препарат, каждый заполненный документ служили ей на благо, поэтому Брэзен работал как можно меньше, выполняя только минимально необходимый труд. Пелена спала, и теперь все, что он видел, — это безобразное чудовище, которое все почему-то считали своей Родиной. Вот это и забавляло. Он чувствовал себя живым, свежим, обновившимся. Свобода ослепляла и будоражила, сводила с ума. Каждая вещь теперь казалась совершенно другой. Словно прозревший, он смотрел на все новым взглядом.

Одного письма было мало. Всего лишь клочок бумаги. Будет чудом, если его получат в скором времени, поэтому Брэзен решил предпринять более активные шаги.

Записываться на прием было бы бессмысленно — снова трата времени, поэтому Брэзен решил действовать быстро и в какой-то мере нахально, что было совсем не в его стиле. Необходимо было увидеть начальника штаба. Выход виделся один — соврав о назначенном визите, Брэзен, миновав охрану и растерявшегося секретаря, ворвался прямо в кабинет. От такой наглости владелец апартаментов опешил, не найдясь даже с ответом.

— Что… что вы тут делаете?

— Добрый день! Разрешите обратиться!

— Кто Вы и как сюда попали? Сегодня посещений у меня не назначено!

— Я лейтенант Брэзен Наивни. Прошу меня простить, но дело срочное…

Не успев договорить, Брэзен был схвачен опомнившейся охраной. Недолго думая, они обездвижили его, заломив руки за спину. Хоть охрана среагировала несразу, теперь она действовала жестко и эффективно. Опешивший доселе начальник начал приходить в себя.

— Выведите его! Выведите его вон. И проверьте!

— Прошу меня простить, но дело не терпит отлагательств!

Уже потащившие его прочь охранники на секунду замерли, ожидая реакции своего властителя.

— Не терпит отлагательств? Это что же за дело такое, позвольте узнать?!