Дурмар

Оставшись один, Й`оль огляделся. Большинство Кьянат, из числа тех, кто были не в состоянии сражаться, уже давно покинули разворачивающееся поле битвы, и только несколько, стоявших поодаль, не торопились уходить. Их писк до боли напоминал человеческий спор.

— А вы что здесь забыли? Бегите!

Подбежав ближе, Й`оль прикусил язык. На него недовольно покосилась агва, которую за руку тащила уже виденная им изящная женщина.

— Это вы идите. Я остаюсь.

— Эмю, скорее, сколько можно упрямиться!

— Я остаюсь. Это моё решение как агвы…

Не успела она договорить, как в опасной близости от её головы просвистела стрела, плавно войдя в дерево. Резко агва выдернула свою руку, выказывая невиданную силу для столь дряблого тела.

— Нет времени. Идите скорее. Присмотрите друг за другом.

Й`оль и женщина переглянулись.

— Ну!

Опешившие от её напора, они отпрянули. Ещё секунда ушла на принятие решения. И вот, дружно развернувшись, бросились прочь.

Отделавшись от надоедливого сопровождения, глава Кьянат выпустила свое жало. Умело маневрируя между сражающимися и по возможности избегая атак, она двинулись к Яэру, которого было видно даже в такой толпе.

— Яэр!

Не ожидав услышать этот голос, он обернулся.

— Вы?!

Отвлеченный, он чуть было не пропустил удар, но тело среагировало быстрее. Вовремя обернувшись и уклонившись, он успел подставить свой клинок под укол, умело перехватил удар. Вывернув руку и отведя меч, он увлек его за своей рукой, отбросив в сторону, и, не давая человеку сообразить, что делать дальше, метко всадил жало меж прутьев решётки забрала. Раздавшийся неприятный хруст и хлынувшая кровь говорили красноречивее слов — противник был мёртв.

— Сейчас не время и не место! Убирайтесь отсюда.

Пропустив мимо ушей уже знакомые ей слова и даже стерпев непочтительный тон, агва продолжила:

— Мы должны увести людей отсюда. Подальше от наших. Должны дать им время сбежать.

Яэр не переставал размахивать клинком. Не стоя на месте и попеременно то уклоняясь, то делая выпады, он парировал удары. Вспоров очередного Имперского, оказавшегося в опасной близости к нему и агве и заставив того орать в тщетных попытках зажать сильное кровотечение из бедра, он все же выкроил пару мгновений, чтобы ответить:

— Тоже думал об этом. Нам нужно отступить в лес. Там у нас хотя бы будет преимущество. Нужно отойти в сторону, повести людей за собой, чтобы они не преследовали наших.

— Да, так будет…

Услышав сбоку металлический звон, агва удивительно проворно наклонилась, заставляя меч пройти рискованно близко. Пригнувшись под занесенным оружием, агва сделала шаг, сокращая расстояние, резко выпрямилась и загнала жало в самое уязвимое место лат — подмышку. Имперский дернулся и завалился вперёд, погребая старейшину под свои весом. Сделав усилие, она толкнул его, сваливая труп в сторону.

— Что? Не смотри на меня так удивлённо. Хоть я и стара, но раньше я тоже была воином. Сейчас важнее другое — нам нужно перегруппироваться.

Не став спорить, Яэр вздернул голову, откидывая с глаз сбившиеся косы, и издал характерный звук. Услышав сигнал, кьянаты как один повернули к нему головы. Поняв нехитрый замысел, они стали медленно отступать в лес, ведомые своим лидером. Нелюдь за нелюдем, они стали скрываться в сени крон, увлекая людей за собой, давая остальным шанс на побег.

Гриваль растерянно заозирался по сторонам, не понимая, что происходит. Неясность продлилась недолго: Яэр, заметив неподалёку замешкавшегося Гриваля, потянул того за собой.

Забившись в лес, кьянаты почувствовали себя свободнее в родной обители. Их одежды, удачно сливаясь с поглощающей растительностью, маскировали их тела, делая неприметнее. Чёрные сюрко Имперских, натянутые поверх металлических лат, напротив делали их прекрасными мишенями.

Но поражало не это. Гриваль уже почти и забыл. Когда-то давно, когда они с Юэй ещё были детьми, он уже видел это. Отталкиваясь лапами от деревьев, словно сдавленная пружина, кьянаты в миг наскакивали на врагов, как только глаза выхватывали среди зелени черноту имперских одежд.

Это всегда поражало Гриваля. Бедра кьянат были мало отличные от людских, но к голени нога становилась настолько тонкой, что едва ли была толще его запястья. И все же в таких хрупких ногах была нечеловеческая сила. Юэй нередко так вырывала у Гриваля победу в догонялках, лихо оттолкнувшись от стены, срезала углы. Теперь это была не игра. Внезапно налетая на врагов, кьянаты умело просовывали тонкие жала между лат, вгоняя их как можно глубже, не оставляя шанса. Один за одним люди, закованные в тяжёлые доспехи, с грохотом валились на землю.

Ход боя переломился, но людей все равно было больше, и никто не мог взять верх. Хотя продлилось это не долго. Солнце окончательно село, и все утонуло в черноте. Звон скрещенных клинков стих, но не исчез совсем. Лишь изредка раздавались звуки бойни или предсмертные крики. Сражаться в темноте было неэффективно, но никто не уходил: кьянаты не могли позволить людям двинуться дальше, а люди не могли позволить себе снова упустить кьянат.

Огня не зажигали. По возможности бесшумно, товарищи по оружию сбивались в группы, пытаясь затаиться, а при возможности, зарезали пару тройку врагов, если удавалось. Но большего сделать было нельзя. Обе стороны понимали — все решит утро. Так и было. С первой мокрой дымкой утра сражение разгорелось с новой силой.

Уставшие от ожидания стороны рванулись в бой, но надолго солдат не хватало. Все уже были порядком измотаны и физически и эмоционально. Незримо в воздухе витало одно желание на всех: «Пусть все закончится поскорее».

Гриваль не был исключением. Он, как и все, еле ворочал мечом. Запястье уже мало слушалось, а мышцы кололо от долгого напряжения. Глаза слипались от бессонной ночи и от запекшейся крови, испачкавшей лицо. Однако он не сдавался, находя в себе последние силы.

Но чем выше было солнце, тем яснее становилось: ряды кьянат редели значительно быстрее. Людей было многим больше, и даже знание местности и нападения из засады не могли уменьшить их число. Вскоре люди и вовсе стали их теснить. Гриваль знал, что это значит: надежды почти не осталось.

========== 20 ==========

Комментарий к 20

Подпишись на группу. Все новости, оповещения о новых главах, эстетики и все остальное там.

https://vk.com/althewriter

Всего несколько десятков кьянат, оставшихся на ногах, продолжали отступать. Гриваль остался стоять с ними плечом к плечу. За эти несколько часов упорной и молчаливой борьбы они сблизились больше, чем за все предыдущие дни, проведенные вместе. Не говоря ни слова, каждый из кьянат был готов доверить Гривалю свою спину, а тот не подводил. Всё поднимая уже порядком затупившийся клинок, он опускал его на врагов. Но стоило одолеть одного, как на его место приходил другой. Оставляя поверженных позади, люди напирали все больше, заставляя нелюдей постепенно отступать. Будь они единственными оставшимися в живых, наверняка повернули бы назад, но, защищая отступивших, нелюди выбирали смерть, погибая один за другим.

Гриваль тоже отступал. Тяжёлые ноги еле несли изможденное тело. Мысли путались. Все, что ещё понимал воспаленный мозг, было то, что остальные уже должны быть далеко. Они спаслись. Казалось, это все, что держит его на ногах. Больше не было ничего, пока в пустоту в голове не ворвался уже знакомый режущий звук.

Родившись где-то позади, он протяжно разнесся над бойней, заставив сражающихся замереть. Гриваль слышал его ещё тогда, у сирени. Противный, корёжащий. Постепенно он начал затихать. Воин знал, что последует за этим. И правда, мерзкий звук пропал, но за ним пришла боль. Гриваль был не в силах ее выносить. Все ещё сжимая меч, он закрыл руками уши. Что-то незримое, чего он не слышал и не понимал, выворачивало его нутро. Гриваль стиснул зубы, что отозвалось резью. Но эта боль, физическая, хоть немного отвлекала от той, что раздирала изнутри.